Последний секрет на троих - Галина Владимировна Романова
– Завтра вечером я свободна, – вдруг выпалила она и сама испугалась. – А что?
– Может, я приеду, и мы сходим, посидим где-нибудь?
– Приезжай, – позволила Соня и отключилась – боялась передумать.
Он не придет. Перезвонил через час и сослался на занятость. А она выдохнула с облегчением. Его звонок опередил ее звонок лишь на пару минут…
Понедельник начался с грозы.
Стоя у кухонного окна с чашкой кофе и шоколадным печеньем, Соня хмуро рассматривала мокрую улицу. Начало недели было так себе. Она любила, когда дождь шел ночью и прекращался до ее пробуждения. Утром летнее солнце играло с каплями, срывающимися с листьев, будило птиц. Весь город казался умытым, отдохнувшим.
Сейчас все было серым. Сочная июньская зелень потускнела, цветы на клумбах разбухли, разлившиеся лужи морщил сильный ветер. Она нашла взглядом свою машину. К стеклу прилип какой-то клок белой бумаги. И это точно был не талон на штраф за парковку в неотведенном месте. Мусор. Его с вечера носило по двору перед грозой ураганным ветром.
Соня допила кофе, отошла от окна, покосилась на телефон. Тоня не звонила. Мелихов тоже. Обычно день у нее начинался иначе. Сестра звонила каждое буднее утро – поздороваться и пожелать бодрости духа. Мелихов звонил с просьбой забрать его от метро, мимо которого Соня обычно ездила на службу. Покупка им машины все откладывалась. Ему не одобряли кредит.
Сегодня телефон молчал. Она решила, что тоже не станет им звонить. У Тони могли быть какие-нибудь срочные дела по бизнесу. А Мелихов…
Он не заслуживал ее звонка, ее внимания. И вполне могло быть, что он проснулся сегодня не один, а с шикарной блондинкой Настей Якушевой, чьи параметры его устраивали больше.
До отдела Соня доехала быстро. Странно, машин было мало, обычно в непогоду проспект напоминал бесконечную ленту разноцветного домино. Она припарковала свою почти новую машину, купленную Тонечкой у какого-то знакомого после трех лет бережной эксплуатации. Якобы! Прошла мимо дежурной части и почти уже скрылась за поворотом на пути к своему кабинету на первом этаже, когда дежурный ее окликнул:
– Святова, к полковнику.
– Есть, – буркнула она негромко, поворачивая к лестнице.
Пока поднималась, не переставала удивляться. Как правило, ее в кабинет к руководству не вызывали. Были люди рангом выше ее. Мелихов, например. Но, видимо, он сегодня был страшно занят. И не мог явиться вовремя на службу, раз вызвали именно ее.
Вообще-то своего полковника – Власова Игоря Ивановича – они все уважали. Строгая немногословность сочеталась в нем с заразительным энтузиазмом. Он неподражаемо смеялся, когда бывал весел. Мог наорать, когда кто-то косячил. Но никогда не сливал никого и не любил стукачей.
Соня общалась с ним за время службы всего несколько раз – по пальцам одной руки можно пересчитать. И то это были совместные совещания. Но чтобы так вот – лично, по вызову…
– Разрешите, товарищ полковник? – сунулась она к нему в кабинет.
Кто-то сидел у него за столом для переговоров спиной к двери. Она не успела узнать, полковник велел зайти.
– Присаживайся, Святова.
Власов указал на противоположную от гостя сторону стола.
Соня потащила стул, покосилась на мужчину и остолбенела. Это был майор Николаев. Он кивнул ей, поприветствовав, и посмотрел на нее как-то странно. Соня неожиданно занервничала.
Что, если ее хотят привлечь к даче свидетельских показаний? Она прогуливалась около дома, который спустя несколько часов сгорел. К тому же в сгоревшем доме были обнаружены останки молодого хозяина. Его застрелили. А это уже не просто поджог старого дома, а убийство с отягчающими. И ее показания могут быть важными, но…
Но она ведь ничего не знает такого, что могло бы помочь следствию. Прошлась в одну сторону, затем в другую, и все. Неловкость какая!
Соня коротко кивнула Николаеву и села на указанное полковником место. Повисла пауза. Николаев смотрел на Соню. Соня смотрела на полковника Власова. Тот ни на кого не смотрел, уставив взгляд в стол.
Ей вдруг сделалось тревожно. Мелихова нет на работе. Может, что-то случилось? Поэтому он не позвонил ни вчера, ни сегодня. Может, его романтическое приключение на рыбалке закончилось как-то не так? Трагически?
– Товарищ полковник, Игорь Иванович, – подалась она вперед. – Что-то случилось?
Да, она нарушала субординацию. И права не имела лезть с вопросами к чину много выше ее по званию. Но пауза затянулась! Неподобающе!
– Старший лейтенант Святова, – одернул он ее и поднял на нее строгие глаза. – Отставить.
– Так точно. Виновата. Прошу прощения. – Она резко встала.
– Да сядь ты уже, – поморщился Власов. И негромко добавил: – Вот ведь задача… Не думал, что так сложно…
Усевшись по его команде, Соня замерла. Она уже не сомневалась, что случилась беда. Вступление было более чем красноречивым.
С Женей беда! Он влип! Или еще чего похуже! Как она не хотела, чтобы он ехал без нее на эту чертову рыбалку. Надо было настоять и…
– Майор, доложи, – нашелся наконец полковник и выдохнул с облегчением.
– Так точно, товарищ полковник, – отозвался тот с великой неохотой.
И снова потекли томительные минуты молчания.
– Денис? – уставилась на него сердито Соня. – Что-то случилось?
– Д-да, – с запинкой проговорил он, старательно обходя взглядом то место, где она сидела. – Сегодня ночью в поселке Затопье сгорел еще один дом.
Слава богу! Она чуть не расплакалась от счастья – с Мелиховым все в порядке. Он не погиб, его не подставили, он жив и, судя по всему, вполне здоров. И Николаев здесь совершенно точно из-за ее свидетельских показаний.
– Когда дом потушили, было обнаружено тело, – продолжил выдавливать из себя по слову майор Николаев Денис Сергеевич.
– Тоже огнестрел? – деловито поинтересовалась Соня.
– Нет. С множественными ножевыми.
– Ого! Какой у вас там маньяк многопрофильный орудует. Так от Затопья скоро ничего не останется. А что моя сестра по этому поводу говорит? Она же там глава и…
– Это ее дом сгорел, Соня, – перебил ее полковник. – И ее тело было обнаружено с множественными ножевыми. И у нас к тебе вполне резонный вопрос: кого ты можешь подозревать в совершении данного преступления?
Глава 4
Мелихов был руководителем их отдела. И место в кабинете занимал козырное – главный левый
