Ее последний шанс - Марина Серова
По обеим сторонам кровати у изголовья симметрично располагались два прикроватных столика. На одном из них я заметила упомянутый Виталием глянцевый журнал, раскрытый почти на самой середине.
Я подошла ближе и прочла название статьи, возможно, той самой, которую Алена читала перед смертью. «Как помочь любимому справиться с тяжелой болезнью». Довольно пространный заголовок и необычный выбор для чтения. Какого именно любимого подразумевала Алена, изучая журнал? Своего мужа Виталия? Судя по рассказу ее матери, никаких других возлюбленных у погибшей девушки не было и быть не могло. Но чем таким уж тяжелым болен Виталий? Он сам только что заявил, что недавно простудился. Да, вид у него сейчас неважный, но я хорошо знала, как сильно может порой вымотать банальная простуда. Особенно если принять во внимание трагедию, которую Виталию только что довелось пережить.
Кстати, никогда не понимала тех, кто переносит грипп или пусть даже банальную ОРВИ, как принято выражаться в таких случаях, «на ногах». Например, моя подруга Лена (преподаватель французского) в бытность своей работы в одном сложном трудовом коллективе часто сетовала на свою сослуживицу Аделаиду Сидоровну. Сия дама считала своим долгом являться на работу с явными симптомами гриппа, непременно сообщая всем и каждому, что у нее температура «под сорок». При этом героическая сотрудница принимала жаропонижающие и, конечно же, «приходила на работу раньше всех, а уходила гораздо позже». А какие-то там неженки с обычным насморком сразу же берут больничный.
– А мне каждый раз, когда она этим козыряла, – возмущалась Ленка, – хотелось ей ответить: «Ну и дура!» А она ведь явно напрашивалась на комплимент. И что самое обидное, из-за нее и другие сотрудники заболевали, и члены их семей!
Здесь я полностью солидарна с Ленкой. Такие Аделаиды Сидоровны и прочие подобные им дамы (и господа) действительно «ну и дуры». Что касается меня, при первых же признаках простуды я ложусь в постель, вызываю врача и лечусь до полного исчезновения оных симптомов, то бишь до выздоровления. И никакое, пусть даже сверхинтересное расследование с космическим гонораром не заставит меня изменить этому правилу.
Больше ничего заслуживающего внимания в спальне супругов Нерпиных я не обнаружила, поэтому вернулась в гостиную, где Виталий как раз принимал какую-то микстуру.
– Мне все еще приходится по часам принимать лекарства, – пояснил он при моем появлении.
– Простуда оказалась настолько серьезной? – сочувственно поинтересовалась я.
– Да, это довольно старая история, – печально пояснил Виталий. – Около месяца назад я перенес пневмонию и до сих пор так толком и не вылечился. А теперь вот еще немного добавил…
– Ну, я заметила, что друзья не оставляют вас без поддержки, – многозначительно произнесла я. Мне хотелось невзначай выведать у Виталия, что за девушка посещала его непосредственно перед моим приходом. Однако Виталий устремил на меня полный искреннего недоумения взгляд.
– Что вы имеете в виду?
– Я случайно столкнулась в дверях с вашей гостьей, – пояснила я. – Это одна из ваших сокурсниц?
– А! – Виталий улыбнулся, поняв, в чем его подозревают. – Нет, что вы! Это Алина, медсестра. Делает мне уколы.
Вот оно что! Никакая это не Виолетта, как заподозрила я вначале. Что ж, вполне естественно, что медицинский работник желает скорейшего выздоровления своему пациенту.
– Они с Аленой были знакомы? – на всякий случай уточнила я.
– Да, они иногда пересекались, – равнодушно отозвался Виталий. – Здоровались, Алена предлагала чай… Да, кстати, а вы не откажетесь от чашки чая?
– Нет-нет, не беспокойтесь, – остановила я Виталия, собравшегося было на кухню. Чая мне действительно не хотелось, к тому же я собиралась еще о многом порасспросить зятя моей клиентки.
– Вы сказали, что вас прислала моя… Эвелина Николаевна? – спросил вдруг Виталий, внимательно глядя на меня.
– Скажем так, я действую по ее поручению, – ответила я уклончиво.
– А зачем ей понадобилось обращаться в детективное агентство? – настороженно поинтересовался он.
Я решила, что скрывать истинную причину моего визита от вдовца было бы нелепо, поэтому сообщила без обиняков:
– Эвелина Николаевна не верит в самоубийство своей дочери и поручила мне расследовать обстоятельства ее гибели.
Виталий грустно усмехнулся и покачал головой:
– Да кто же мог убить Алену? Дома-то никого не было. Когда я пришел, сотрудники полиции ждали меня у подъезда, я открыл дверь собственным ключом.
– А ключи самой Алены на месте? – уточнила я.
– Не знаю, – растерянно ответил Виталий. – Понятия не имею, я как-то не интересовался…
– Где она обычно хранила ключи? – спросила я.
– Там. – Виталий кивнул в сторону прихожей. – В сумочке возле двери. Или в кармане куртки.
Я встала и направилась в прихожую, где на подзеркальном столике лежала кожаная темно-лиловая сумочка. Заглянув внутрь, я обнаружила ключи во внутреннем кармане. Возможно, Виталий прав, и в квартиру в его отсутствие никто не проникал. Если Алену не вытолкнули из окна, значит, остается версия о доведении до самоубийства.
И все же я была вынуждена задать еще один вопрос:
– А почему вы считаете, что Алена не могла быть жертвой преднамеренного убийства?
– Потому что мне в тот день надо было остаться дома! – в этом восклицании Виталия смешались горечь и раздражение, а возможно, и досада на себя самого.
– Эвелина Николаевна рассказывала, что Алена находилась в подавленном состоянии, это действительно так?
Виталий со вздохом кивнул, не глядя на меня. Было видно, что ему нелегко вспоминать эти подробности.
– А с чем это было связано, как вы думаете? – осторожно спросила я, опасаясь, что он замкнется. Ведь если речь шла об измене, как предположила я в самом начале, он вряд ли захочет со мной откровенничать. Однако Виталий не выказал никакой неприязни, он лишь ненадолго задумался.
– Понимаете, пару месяцев назад произошла довольно странная вещь, – туманно сообщил он. Я тотчас же насторожилась.
– И что же произошло?
– Мы с Аленой засиделись в гостях, – начал Виталий. – Возвращались домой довольно поздно…
