Не надо было вмешиваться - Михаил Александрович Михеев
Когда его незваная гостья, сияя вымытой мордашкой и чистыми волосами, мокрыми и стоящими дыбом, вошла в кухню, он как раз заканчивал. Краем глаза посмотрел на нее, усмехнулся:
– Ты быстро справилась. Для женщины хорошее качество.
Видок у нее, надо сказать, был тот еще. Сколько бы ей ни было лет, росточком она явно не выдалась. В Игоре же метр девяносто два имелось, и потому сказать, что его футболка ей была велика, значит, ничего не сказать. В шортах же девчонка буквально утонула. В общем, зрелище было комичным. И глаза, огромные, темные, она не прятала. Игорю это понравилось.
– Есть будешь?
– Угу. – Похоже, она решила быть немногословной.
– И как тебя зовут?
– Дина, – после короткой паузы ответила она.
– Да? – Игорь внимательно посмотрел на нее. Черты лица ближе к восточным, но там столько всяких народов… Так что хрен знает, кто она такая. – Ладно. Тебе вера сало есть позволяет?
Судя по тому, как она сглотнула, еще как позволяет, и через несколько секунд Дина уже за обе щеки уплетала яичницу, только чуть пережаренное сало на зубах похрустывало. Создавалось впечатление, что не ела она уже очень и очень долго. Игорь тем временем варил кофе: раз уж пошла такая оказия и есть резерв времени, то стоило использовать его с умом. Нет, сублимированный кофе тоже неплох, иногда даже незаменим, но все же не совсем то. А вот свежесваренный, когда над чашкой поднимается ароматный пар… Да и бодрит он куда сильнее.
Игорь как раз закончил колдовать над потемневшей от долгого использования туркой, когда Дина закончила. Только сейчас он сообразил, что, все еще пребывая в некоторой растерянности от происходящего, не догадался дать ей хлеб. Впрочем, и без него всю сковороду ухомячила, и глаза при этом, что характерно, остались голодными.
Ну что же, хлеб имелся, масло – тоже, даже небольшой кусок колбасы нашелся… Спустя несколько минут Игорь уже с внутренней тоской наблюдал, с какой скоростью исчезают его невеликие запасы. Хорошо еще, один бутерброд себе заначить успел, иначе так и остался бы голодным, одним кофе не наешься.
Лишь когда практически все, что было на столе, исключая разве что часть сахара и соль, было съедено, Игорь, опершись подбородком на кулаки, а локтями – на стол, мрачно спросил:
– Ну что, ребенок…
– Я не ребенок, – вскинулась Дина.
– И сколько же тебе лет, неребенок? – усмехнулся Игорь.
– Шестнадцать.
– Врешь.
– Пятнадцать.
– И снова врешь.
– Четырнадцать.
– Опять врешь.
– Не вру.
– Ладно, поверю на слово. Итак, четырнадцатилетний неребенок…
– Самому-то сколько? – окрысилась девчонка.
Похоже, темы, каким-то образом касающиеся возраста, ее задевали. Наверное, комплексы, связанные с ростом.
– Двадцать восемь. Впрочем, речь не обо мне. Итак, может, ты расскажешь, что же произошло?
– Сама не знаю.
– Может быть. Ладно, давай так. Я расскажу тебе, что знаю сам, а потом ты мне, что сможешь вспомнить. Исходя из этого, попробуем создать непротиворечивую картину происходящего. Идет?
Истолковав напряженное молчание как знак согласия, Игорь рассказал все с момента встречи за гаражами. Умолчал только о своих подозрениях по поводу того, что не понравившийся ему мужик их встречу, очень может статься, не пережил. Незачем ей пока знать слишком много, тем более что это только его предположения – спьяну, да еще изрядно замерзшими пальцами мог и перепутать. Закончив рассказ тем, как приволок ее домой, Игорь с усмешкой посмотрел Дине в глаза:
– Ну, у меня все. Твоя очередь.
Ответный рассказ был едва ли не короче. Как оказалось, Дина (а это было сокращение от Динары, так что с восточными корнями Игорь не ошибся) росла в интернате. Родители… Ну, тут она промолчала, а Игорь не стал уточнять, ему по большому счету они были параллельны. И без того ясно: или погибли, или родительских прав лишены, или ее просто бросили. В двух последних случаях, с большой долей вероятности, дегенераты. Или пьющие, или колющиеся, или еще что-то в этом же духе. В первом… Ну, тут ничего не скажешь, вариантов масса, но они ничего уже не меняют. Итак, жила в интернате, не особенно хорошо, в этом, кстати, даже сомневаться не приходится. Не бывает там разносолов, особенно в их городе. Видал Игорь тот интернат, и гнилая крыша в глаза бросалась сразу, равно как и неухоженная территория. Воруют… Однако же человек – он не хуже таракана ко всему привыкает, так что воспитанники помирать не собирались, чем весьма раздражали городское начальство. Все же построенное в незапамятные времена здание, в стенах которого еще в раннесоветскую эпоху разместился интернат, располагалось ныне прямо в центре города, там, где самая дорогая земля, на перепродаже которой можно было неплохо навариться. Вот и пытались детей переселить с завидной периодичностью, минимум дважды в год, правда, безрезультатно. Все же те, кто ведал интернатом, тоже были не дураки и, пока им не отстегнут в карман положенную мзду, сдавать позиции не собирались. В мэрии же народ сидел жадный до безобразия, делиться не хотел, и в результате борьба продолжалась, а здание интерната стояло пока что на своем месте, радуя глаз облупившимися стенами.
Ну а дальше все просто. Вышла девочка погулять вечерком (куда и зачем ее понесло в такое время, Игорь деликатно не стал уточнять) и получила по голове. Правда, сразу ее не вырубило, начала брыкаться, и вторым пунктом была вонючая тряпка под нос. Хлороформ, однако. Не факт, конечно, что Дина хотя бы слово такое знает, но Игорь-то знал и сообразил моментально. Больше того, он даже знал, где эту дрянь в городе используют. К примеру, в одной из лабораторий все еще как-то дышащего НИИ. Там хлороформом пробирки, используемые для анализа нефтей, обезжиривали. Хотя, разумеется, это наверняка было не единственным местом, где можно достать подобную пакость. Вот хлороформом девчонку и усыпили. Топорно, разумеется, сработано, и на редкость грубо, но это уже дело десятое. Главное, надежно, с большим запасом прочности – пришла в себя Дина уже на диване. Впрочем, это и так было Игорю понятно. Ну а придя в себя, как она, опустив глаза, призналась, испугалась страшно. Однако жизнь в интернате наложила определенный отпечаток как на характер, так и на реакции в случае появления внешнего раздражителя. Взяла пистолет… Дальше Игорь знал и сам.
Кстати, пистолет, как оказалось, так и остался лежать на стеклянном журнальном столике, так что Игорь, что называется,
