А.К. Удар, направленный на себя (СИ) - Дурова Надежда Андреевна

— Человек, которого ты нашла. Тот, что стоял около того научного центра, когда была потасовка. Кто он такой?

— Серьезно?! Это тебя волнует!?

София видела, как взгляд ее подруги спустился на записку от неизвестного "Т." Она понимала, что как бы не охватывала паника всех вокруг, — Адалинда будет обязана оставаться той, кем она является…

— Он реализатор одного из проектов… Кажется Эдмунт В. Как-то так. — девушка присела на стул перед монитором компьютера, снова принимаясь за работу.

— Я знаю, что ты воспринимаешь всё совсем не так, как это делаю я, но от того, что мы разведём панику в, и без того маленькой, квартирке — это положит начало, скорее, взрывоопасному эмоциональному несдержанию, нежели чем расследованию.

— Я понимаю. Но все те разы, когда ты лезла в драку и вся эта ситуация — не одно и то же. И Эмер волнуется, а ты ему всё никак не объяснишь.

— Не объясню? Софи, Эмер — мой старший брат. Человек, который жил со мной, пока я росла, но не находившийся рядом, пока я вырастала. И, да, я знаю, что в этом вина нашего отца, но подумай сама: что ему ещё оставалось? Хорошо, что он съехал тогда, хорошо, что не был приплетен ко всем несчастьям, что я приносила.

— Но ты не можешь злиться на него за то, что он не такой как ты.

— Я не злюсь. Я просто не хочу втягивать его в свою голову.

В комнате повисла тишина. Прохлада стала заполнять сантиметры пространства и окно пришлось закрыть. Уже отходя от окна, Софи уловила звук пришедшего смс, исходящий от ее мобильного. Адалинда, встав заваривать кофе, чуть с иронией и странным трепетом повернулась к подруге и произнесла:

— Мы знаем его почти всю жизнь. Может, ты дашь ему хотя бы небольшой шанс? Он не прекратит гонять на потертом автомобильчике потому, что только так забывает о страданиях, которые приносит людям словами, что пишет, в, теперь уже, своей газете. И никогда не перестанет искать ответы на несуществующие вопросы, потому что они могут когда-нибудь возникнуть. Ты заслуживаешь быть счастливой.

— А ты?

Девушка не ответила. Лишь устало схватила любимую кружку и присела на стульчик у окна на кухне.

На следующее утро Адалинда ехала к брату, чтобы узнать какие действия он станет предпринимать.

Эмер Кейн не был человеком способным на грамотное рассуждение, Адалинда не раз задумывалась насчет того, по какой причине его поставили на такую высокую должность, но несмотря на это она любила брата и гордилась им, хоть и не могла понять смысла его действий и порыва его чувств.

Эмер был похож на их мать. Вечно уставшие глаза цвета самого чистого янтаря, небольшая родинка возле глаза была точно скопирована с лица их матери. И эти ослепляющие рыжие волосы. Он никогда не стриг их коротко, по самой глупой, наверно, на то причине: Адалинда всегда говорила, что покрасит его волосы в желтый если тот осмелится состричь хотя бы лишний миллиметр.

Когда-то давно, в раннем детстве их отношения были похожи на связь нелюдимых знакомых, нежели чем на родных. Адалинда, — смурная и дерзкая, но спокойная и рассудительная, помыкавшая чувствами матери и желающая всеми силами суметь выказать непослушание отцу, — часто забывала, что в их семейном доме есть кто-то еще. Она не желала вечной войны и не стремилась к лидерству, но их отец так жаждал заполучить дочь, что будет способна абсолютно на все — так и не дал маленькой девочке побыть просто ребенком.

А Эмер всегда был другим. Он помогал матери по дому и часто обижался на отца за излишнюю черствость. Его всепоглощающая любовь и стремление к взаимопониманию так сильно сводили отца с ума, что он не позволял себе даже смотреть в сторону сына. Мама же, напротив. Она была мудрой женщиной, отдавала всё, не требую ничего взамен. Те же янтарные глаза, русые волосы и небольшое родимое пятнышко над глазом… Тонкие губы в милой улыбке и нежные движения рук. Она была точно со страниц какой-то сказки о принцах и принцессах. Только у истории о принцессе было слишком грустное завершение…

После ее смерти Эмер долго не мог справится. Его переживания поглощали все, что стояло у него на пути, он хотел узнать, что случилось с самым дорогим для него человеком. Так он и стал детективом. Вот только в его первом деле всë оказалось проще, чем могло бы. У их матери, Авроры Шеллестор Кейн, случился разрыв сердечного клапана из-за, выявленного столь поздно, порока сердца. Никакого криминала. А после раскрытия первого дела — идти было больше некуда, кроме как к сестре, что в первый раз, за всю свою сознательную жизнь, не стала говорить ему о чувствах и лжи, которую они порождают, а просто приняла брата.

Так, погрузившись в размышления, Адалинда добралась до дома Эмера.

— Как идет?

— Мы определили из какого оружия стреляли.

— Дай угадаю. Ни следов, ни лазеек. Лишь пустота.

— Довольно образно, но, да, ты права. Оно даже куплено нигде не было, точно всплыло неизвестно откуда и уплыло неизвестно куда.

— Этот человек все продумал. Сам посмотри. В банк пробраться сложно, уйти — еще сложней. Если он проделал такой путь только для того, чтобы привлечь мое внимание, то что он сделает для того, чтобы выиграть в игре, которую сам затеял?

— Ты в этом разберешься. Я уверен. Как и всегда.

— Не надо.

— Что?

— Не говори так словно я какая-то легенда.

— Я говорю так, потому что ты моя сестра и я уверен, что ты справишься!

— Нет, ты говоришь так, потому что наша мама не успела мне этого сказать!

Выйдя из дома и поймав легкий ветерок, Адалинда подумала о том, что, если у выпущенных пуль нет зацепок, они могут быть у оружия, что выжгло еë инициалы на телах погибших.

Подумав о смерти всех этих людей, девушка слегка поëжилась, но с полной уверенностью отправилась в тот самый загородный дом.

Во дворе стояла машина Софи

"Что же ты делаешь здесь? "

Зайдя на террасу Адалинда услышала прощающийся голос подруги.

— Ты будешь хорошим врачом, если перестанешь бояться ошибки, Скотт. Все мы их совершаем, так или иначе.

Обдумав дальнейшие шаги, Ада спрыгнула со ступени и спряталась за стеной дома, провожая машину подруги.

Ничего не происходило. Нет, в буквальном смысле — ничего. Совсем. Адалинда стояла на том самом месте и, кажется, ее мысли погрузились куда-то очень далеко.

— Машина, ну конечно, у банка огромная стоянка и вся она была совершенно пуста. Но прямо за углом дом, пройдя через садик которого можно выйти прямо к метро. Какие же глупые улочки в этом городе!

— Будешь стоять под моими окнами? — из окна показалась светлая макушка хозяина дома.

Голос не напугал ее, встревожил мысли, но не напугал.

— Задумалась. Могу войти?

— В окно? Уверен, многие предлагали тебе в него выйти, причем в весьма различных интерпретациях, но чтобы войти…

Тугие нотки сарказма. Снова. Ада поняла, что мужчина хочет добиться от нее чего-то кроме дискуссии на тему лже-ограбления и злополучных записок…

— Мистер Донбар, что происходит по…

— Скотт.

— Скотт… Хорошо. Так что, по-твоему, происходит?

— Софи была здесь. Рассказала о записке и игре. Я не думаю, что игра для тебя.

— Она скорее для того, другого, верно?

— Ты и так это знала, да?

— Те люди ушли через метро. Наверняка камеры их не поймали, но дело в том, что они и не должны были быть пойманы. Они лишь марионетки человека, что хорошо играет в куклы.

— У тебя случайно не было младшей сестры?

— Жалкая пародия на Шерлока?

Адалинда прошлась по коридору дома, уставившись на фотографии, висящие на стене. — Если он хочет сыграть, то в скором времени он либо даст загадку, либо время для того, чтобы я раскрыла суть ограбления. Чем были выжжены гравировки?

— Что-то вроде прута из закаленной стали. Он был острым, видны порезы, так что поначалу я решил, что это был нож. Скорее всего делали вручную и где-то в подполье, ведь в мастерских вряд ли забудут о людях, что попросили изогнуть инициалы.