Апокалипсис в шляпе, заместо кролика - Игорь Сотников
– Тьфу ты, голову заморочил. – Все, кто всё это от шифровальщика (а шифровался он больше с коньяком, подливая его из фляжки в свою чашку) слышал, придут вот к такому единодушному выводу. А как придут, то попытаются сами разобраться, что же происходит за этим столом, и у кого есть хоть какие-то шансы на успех, а у кого их и не наблюдается.
И первое, что всем придёт на ум, то у этой весьма и весьма привлекательной девушки, всяко есть шанс на ответное чувство, как бы на неё не смотрел тот молодой человек, который, конечно, только делает вид, что в ней не заинтересован нисколько. А это всего лишь такая у него тактика, по овладению её сердца. – Буду себя по отношению к нашей Снежной королеве (только такое имя и идёт на ум для этой весьма и весьма привлекательной девушки) неприступно и холодно вести, а она глядишь и растает. – Вначале себя вот так убедил, а затем и начал в недовольстве свою физиономию отворачивать от Снежной королевы, а вернее сказать, принцессы, тот молодой человек с не пробивной на чувства и эмоции физиономией.
И надо сказать, что эта его тактика на данный момент времени могла быть признана успешной. Снежная принцесса, вполне вероятно, что привыкшая к тому, что она холодна к окружающим её людям, а все остальные к ней горячи и тем греют её слегка озябшее сердечко от этого своего напускного холода, вдруг наткнувшись на такую необычность к себе отношения этого её нового знакомого, само собой заинтриговалась в своём недоумении, и принялась так необычно для себя, себя вести – она стала к нему приглядываться.
– Это что он себе такое позволяет и за кого он, собственно, меня принимает? – переполняясь возмущением, задавалась вопросами Снежная принцесса, искоса поглядывая на этого возмутившего её своей невозмутимостью типа.
А вот его приятель, тот, кто сидел напротив него, и кто вполне вероятно, что испытывал к Снежной принцессе похожие чувства, ничего не видел плохого в том, чтобы искренне смотреть на всё это дело. Вот он и смотрел со всей этой искренностью на Снежную принцессу и само собой, в своей привычности подхода не был ею серьёзно замечен и отмечен. И, пожалуй, для того чтобы продвинуться или хотя бы сдвинуться с одного места, ему нужно будет что-нибудь не по проще придумать.
Ну а пока он об этом думает, да и все за этим столиком нуждаются во времени для раздумья, нам тут ничего интересного не светит, и мы выдвигаемся дальше, чтобы, наконец-то, добраться до того самого места в этом кафе, где вначале возникнут свои предпосылки для возникновения серьёзного разговора, а затем он и состоится.
А между тем, совсем необязательно, чтобы этот серьёзный и крайне важный для чьего-то будущего разговор (с чего и было начато повествование), состоялся посредством длительной подготовки к нему. А он вполне может состояться спонтанно (как правило, так и бывает), даже тогда, когда ничто не предвещало так задуматься о своём будущем – у всех участников этого будущего судьбоносного разговора, всё в жизни в порядке, – жена не замечена в поглядывании на сторону, и вы пока смотрите с ней в одну сторону, в совместное будущее, на работе вас вроде как все уважают и вашей зарплаты на всю семью хватает, – и как бы ничто не предвещает бурь и потрясений.
Но так всегда и бывает перед самыми знаковыми событиями, – предвестником всех бурь, всегда бывает штиль твоих отношений с жизнью. И достаточно какой-то самой простой случайности, да хотя бы оброненной со стороны фразы: «Я открыл секрет алхимиков», или вам совершенно случайно удастся встретиться взглядом с совершенно неотразимой блондинкой, чтобы в момент задуматься над своей, как оказывается, пресной жизнью и вогнать в то же недовольство своих, ничего неподозревающих товарищей по столу.
И вот за одним из таких, самых обыкновенных столиков (о нём косвенно уже упоминалось мыслью), установленных в одном из множества заведений по приобщению народонаселения к питью кофе не дома, а на выходе из него (это заведение само собой было самого демократического типа – здесь не было явной дискриминации по образовательному типу и в ходу было самообслуживание), с одной стороны стола, лицом к входным дверям, разместился человек с первого взгляда трудно понимаемой и объяснимой внешностью, – в нём не было тех внешних характерных тому или иному индивидууму законченностей, которые бы могли указать на то, кто он таков (вот и приходилось пока гадать и домысливать), – а напротив него, так уж удивительно вышло, разместилась молодая пара, включавшая в себя молодого человека, безусой наружности и такого же опыта житейской жизни за своей спиной, и прекрасного природного исполнения, молодая в возрасте, но не в мыслях девушка, чьи белые локоны, в купе с её красотой, не одну голову вскружили и вдавили в стул пару десятков людей за соседними столами.
И если это молодая пара не сводила своего взгляда с этого загадочного собеседника, не удосужившегося им представиться по весьма уважительной причине, – он часто не поспешал за самим собой, и часто забывался, не только представиться, но и где вдруг оказывался (вот такой спешный склероз мыслей), – то сам это загадочный человек, помимо того, что поглядывал на своих скорее слушателей, чем собеседников, и притом, чтобы не нарушить душевного равновесия молодого человека, только на молодого человека, и только вскользь на его прекрасную спутницу, объёмно смотрел на всё вокруг.
Ну а загадка этого загадочного человека, заключалась лишь в том, что он не представился (да и, в общем, и не обязан был, по крайней мере, первым представляться), когда заметил этой паре, было начавшей размещаться за этим столом, что он в качестве залога занятости этого столика, оставил на стуле свои перчатки. Что не так и неоспоримо, окажись на месте этого молодого человека, человек более требовательный к такого рода доказательствам. И тогда бы этот требовательный человек, со скепсисом посмотрел на выдвинутые незнакомцем доказательства своей первоочередности и многозначительно задался риторическим вопросом. – Значит, перчатки говорите. – После чего он, со всё тем же заумным видом пустится в глубокомысленные рассуждения. – А разве вы не в курсе того, что перчатки, – не считая бумажника, который часто крадётся, – есть наиболее теряемый предмет человеческого обихода. – Здесь этот недоверчивый человек, с дальним посылом, – вы ещё не передумали настаивать на этом своём, ничтожном
