Анна, где ты? - Вентворт Патриция
Мисс Силвер сдернула со спицы клубок, и он исчез в недрах сумки из веселенького ситца.
— «Анна» — это начало. Дальше, кажется, было так: «Где ты? Пожалуйста, напиши». И подпись: «Томазина». А теперь не соблаговолишь ли что-нибудь мне рассказать?
— Имена — Анна Бол и Томазина Эллиот. С глазами — это Томазина. Про Анну говорит, что она жуткая зануда, но она пропала, и Томазина хочет ее найти. Сказав «пропала», я цитирую Томазину, а что там на самом деле — неизвестно. Кажется, она считает себя ответственной за Анну, потому что у той нет родственников. Школьная дружба. Красивая девушка, всеобщая любимица, опекает некрасивую и непопулярную среди подружек. После школы — три года активной переписки, главным образом со стороны Анны. Великодушное спекание — со стороны Томазины, В последнем письме Анна говорит, что направляется к месту новой работы и оттуда напишет. На этом конец. Ни адреса, ни намека на место назначения. Предыдущая работа: два года была гувернанткой, один месяц — компаньонкой. Никаких зацепок, что за новая работа. Может быть что угодно, от горничной до содержанки… Насколько я понял, она вроде бы потерпела в жизни фиаско…
Неожиданно он оборвал себя вопросом:
— Почему вы на меня так смотрите? Быть не может, чтобы вы нашли это интересным. Уверяю вас, дельце — скучнее не бывает.
Она одарила его чарующей улыбкой.
— Однако сюжет ты изложил весьма старательно и подробно, тебя он, видно, зацепил.
Он усмехнулся и жалобно посмотрел на нее, отчего стал выглядеть совсем юнцом.
— Вы, как всегда, видите насквозь. Но все равно дельце это скучное, Анна, похоже, препротивная девица, я твержу себе, что, наверное, ей осточертело писать Томазине, или же она на что-то разозлилась… мало ли. Или нашла себе молодого человека — маловероятно, но у некоторых бывают весьма оригинальные вкусы… а в таком случае подруга ей больше не требуется.
Мисс Силвер решительно помотала головой.
— О нет, ты ошибаешься. Она была бы довольна собой, взбудоражена, и ее письма к Томазине стали бы длиннее и обстоятельнее.
— Ну вот, теперь у меня совсем никакого интереса.
— И все же ты заинтересовался.
— Не вижу, с чего бы. Ну что тут такого? Просто девушка, которая перестала писать письма.
Мисс Силвер эхом повторила его слова:
— Просто девушка, которая перестала писать письма.
Глава 4
Когда спустя два дня мисс Силвер сидела за столом и писана письмо, вдруг раздался телефонный звонок. Она сняла трубку и услышала голос инспектора Эбботта:
— Алло! А вот и я! Какое великолепное изобретение телефон, если только он не звонит среди ночи, ибо в этот момент ты жалеешь о том, что научный прогресс не остановился на стадии двух палочек, трением которых друг о дружку наши пращуры добывали огонь. Но я не для того звоню, чтобы болтать. Вы ведь это собирались мне сказать? «Пустозвон» и все такое. «Делу время, потехе — час».
— Мой дорогой Фрэнк!
— Знаю, знаю; перехожу к делу. В случае Томазины Эллиот…
Мисс Силвер сказала:
— Ты говоришь, не из Скотленд-Ярда.
К ней по проводам донесся взрыв смеха.
— Вы абсолютно правы! На службе я никогда себе не позволяю подобных отступлений. Я в телефонной будке. В случае Томазины Эллиот мы, похоже, имеем висяк. Начать с того, что нет доказательств того, что эта Анна действительно исчезла, и нет ни единого намека, в каком направлении ее искать. В общем, как я сказал, висяк. Были два подступа. Первый — что откликнутся на объявление. Что ж, Томазина давала объявление, а мы сделали обращение по радио. Мы поднажали на этот пункт, но остались ни с чем. Второй шанс был в том, чтобы добиться от последней ее хозяйки или от кого-нибудь из домашних хоть каких-то сведений. Девушка, переходящая на другую работу, просто обязана кому-нибудь об этом сказать. Она просит выслать ей рекомендации или называет адрес новой службы для передачи их лично; она оставляет свой новый адрес для пересылки писем. Ну так вот, по словам миссис Дагдейл, ничего этого Анна не делала. К ним ходил Хобсон, он говорит, они совершенно не желают разговаривать. Каждый раз, как эту даму о чем-нибудь спрашивали, она верещала, что у нее будет нервный шок. У него сложилось впечатление, что это действительно нервишки, а не чувство вины. Он сказал, то же происходило с его теткой, чем она всех выводила из себя. Добиться от нее толку было все равно что таскать воду из пустого колодца: сколько ни забрасывай ведро, оно придет пустым. Из чего легко заключить, что сержант Хобсон вырос в деревне, где воду черпали из родников.
— А прислуга миссис Дагдейл?
— Непробиваема! У нее есть личная горничная — гибрид стального капкана и устрицы. Две другие — есть еще две! — обе в летах и совсем не рвутся связываться с полицией. Мнение Хобсона: они ничего не знают, но если бы и знали, не сказали бы. И вот теперь вступаете вы.
Мисс Силвер вкрадчиво сказала:
— Могу я узнать, в каком качестве?
Он засмеялся.
— О, в чисто профессиональном. Томазина придет к вам. Она получила в наследство от тетки кучу денег, и сумма гонорара ее не волнует. Я ей сказал, что ту стальную устрицу только вы одна сможете улестить. Нет, серьезно, в логове у Дагдейлов кто-то должен что-то знать. Вырывать ногти сейчас как-то не принято, а другого способа заставить их говорить я не знаю. Во всяком случае, Анна уехала от них живая и в своем уме…
— Как она уехала?
— На автобусе, с одним чемоданчиком. Она провела там всего месяц, как вы знаете. Коробку со своими вещами она отослала Томазине в Шотландию и сказала, что позже напишет. И вот все не пишет.
— Куда поехал автобус? — резонно поинтересовалась мисс Силвер.
— А этого никто не знает. Анна дошла пешком до конца улицы и села в автобус. Там проходит шесть автобусов. Какой выбрала Анна, неизвестно. Славная задачка, не находите? Она могла поехать на Кинг-Кросс, Ватерлоо, Виктория, Бейкер-стрит, Холборн или Тотенхем-Корт-род. Она могла пересесть с автобуса на электричку. Могла поехать в Шотландию — нанять шофера. Могла взять такси и поехать в доки. Все варианты отнюдь не исключены.
Мисс Силвер сказала: «Боже мой!»
Через два часа Томазина сидела в одном из резных кресел и не сводила глаз с внимательно слушающей мисс Силвер. Она просидела не больше двадцати минут, но рассказала этой безвкусно одетой маленькой экс-гувернантке множество таких вещей, которые постеснялась выложить Питеру Брэндону или инспектору Эбботту.
Об Анне:
— Она от меня зависела. Нельзя до такой степени зависеть ни от кого. Я пыталась ее вразумить, но ничего не получаюсь, у нее просто никого больше не было. Поэтому я так уверена, что дело не в том, что ей надоело писать. У нее нет ни семьи, ни друзей. Никого, кроме меня. Я должна ее найти.
О себе:
— Тетя Барбара оставила мне много денег. Мне двадцать два года, и я уже могу ими распоряжаться. Денег правда целая куча, потому что у нее была богатая крестная, чудаковатая, но добрая. Ей было чуть не сто лет, она все завещала тете Барбаре, а тетя Барбара — мне и Питеру. Меня к ней часто возили. — В глазах Томазины мелькнул неподдельный интерес. — У нее были такие же кудрявые волосы, как у вас, и точно такой книжный шкаф. Ничего, что я так говорю? Я из-за этого с первой же минуты почувствовала себя так, будто знаю вас всю жизнь.
В ответ она получила улыбку, благодаря которой мисс Силвер располагала не только доверием, но и симпатией клиентов. Улыбка заставила Томазину добавить кое-какие подробности насчет Питера Брэндона.
— Тетя Барбара была замужем за его дядей. Он на десять лет старше меня. Тетя Барбара хотела, чтобы мы поженились, но в завещание это не вписала. Он меня то и дело просит за него выйти, но я не думаю, что он в самом деле хочет жениться. Видите ли, он знает все мои недостатки, а я знаю его, а ведь это так скучно — ничего не открывать друг в друге. Конечно, неплохо знать про человека самое плохое…
