Светлана Мерцалова - Кейс с двойным дном
Ане хотелось как можно скорее получить багаж. Лента уже крутилась, но была еще пуста. Не прошло и пяти минут, как выскочил первый чемодан, но ей показалось, что это длилось целую вечность…
Таксисты атаковали выходящих. Аня оглянулась – грязные такси, мрачноватого вида водители… Ей стало неуютно, и она замерла в нерешительности. Ни разу в жизни она не была одна в чужом городе.
Отойдя в сторонку, принялась выбирать того, кто выглядел поприличней. Шустрый мужичок, лет пятидесяти, подскочил к ней.
– Какой район?
– Не знаю… Парк Десантников.
Он на секунду задумался и сказал цену. Аня кивнула головой – цена была приемлемой.
– Багаж? – спросил водитель.
Она показала на сумку, и он открыл ей дверь.
– Какая улица?
– Не знаю. Около парка…
– Парк не маленький. В каком месте?
Аня спросила:
– Нужно объехать парк… Медленно…
– Это как, что-то вроде экскурсии?
– Я не помню адрес моих родственников. Помню как их найти, если смотреть от парка…
– Хорошо. Мы уже подъезжаем. Смотрите внимательно.
Аня прилипла к стеклу. Что-то знакомое в этих домах или ей это только кажется… Приглядевшись, она узнала перекресток и магазин, улицу уходящую вдаль, между шеренгами девятиэтажек…
– Здесь! – закричала она, тыча пальцем. – Точно! Вон тот дом!
– Тебя хоть кто-нибудь ждет?
– Нет. Отец в больнице с инфарктом, но ночуют они дома… Я так думаю, – добавила она неуверенно.
Таксист внимательно на нее посмотрел:
– Если что, недалеко есть гостиница. Не будешь же ты ночевать на улице.
– Спасибо, – поблагодарила Аня, растроганная заботой.
Двор безлюден и тих. Обшарпанная входная дверь. В подъезде остро пахнет мочой, кошками и старыми окурками. Лифт, конечно же, отсутствует. Почтовые ящики все прожженны сигаретами, а стены изрисованы подрастающим поколением. Аня быстро узнала, кем является Любка из пятой квартиры, что Вика плюс Рома равняется любовь, и что Серя из семнадцатой – лох…
Она подошла к двери и прислушалась – негромко играла музыка. Она позвонила: музыка оборвалась и стало тихо. Подождав немного, она опять нажала на кнопку звонка. Послышался какой-то шум, и снова все смолкло. Она прижалась щекой к двери. Было тихо, но вдруг совсем рядом послышался скрип. Еще раз нажала на звонок, но больше не услышала ни звука. Не показалось же ей это?..
Выйдя на улицу, она подняла голову вверх и увидела, как занавеска в одном из окон зашевелилась. Через минуту занавеска дернулась еще раз. Она стояла и, не отрываясь, смотрела на окно, но больше ничего не произошло. Очень хотелось пить и есть, и Аня решила сходить куда-нибудь выпить кофе.
Вернувшись, снова позвонила в квартиру: ни звука. Не отнимая пальца от звонка, она стояла пару минут. Тут открылась соседская дверь, и выглянула пожилая женщина:
– Можете не звонить. Они уже как полгода здесь не живут.
– Вы не подскажете мне, где я могу их найти?
– Мать Веры умерла, и она уехала в деревню. Через несколько месяцев муж тоже уехал.
– И никто в этой квартире не живет? – спросила ошарашенная Аня.
– Кто там может жить? – удивилась соседка.
– Я слышала шум за дверью, – неуверенно сказала Аня. – И видела, как занавеска шевелилась.
– Ой, милая! Стены и двери в этих домах фанерные. Здесь каждый шорох слышен. Поверьте, вам лишь показалось, что в этой квартире кто-то есть. Наверное, слышится что-то этажом выше или из нашей квартиры. У меня старик весь день кряхтит, кашляет и тапками шаркает громко, когда ходит. Соседи на первом этаже слышат…
– Что же мне делать? – растерявшись, спросила Аня.
– Могу вам дать их адрес, – соседка посмотрела на Аню внимательно. – Вера оставила мне, на всякий случай. Еще когда ее муж здесь жил. Он, знаете ли, любит выпить. Надирался частенько до чертиков… Я тут иногда за ним присматривала. Сейчас, подождите, я вам вынесу.
Она принесла записную книжку, такую древнюю, что из нее выпадали листки, какие-то пожелтевшие газетные вырезки, рекламные листовки. Водрузив на нос очки, одна дужка у которых была сломана и заклеена лейкопластырем, она принялась искать.
– Вот, нашла. Записывайте.
Аня, достав ручку и блокнот, записала адрес.
– Вы знаете как добраться до автовокзала?
– Нет, – ответила Аня.
– Еще один автобус туда из центра ходит, но я не знаю где это. Лучше с вокзала, тут уж точно не ошибетесь. Думаю, что каждый час есть автобус.
Аня поблагодарила и побежала ловить такси. Уже четыре часа, а ей еще ехать куда-то в тьмутаракань.
«Странно! Почему Олег ничего не сказал? Он же знал, что родители переехали. С другой стороны, он не говорил, что едет сюда, а сказал, что едет к отцу. Может, он забыл, что я не знаю о переезде. Мы не говорили в последнее время о его родителях, потому так и получилось. Все так запутано! И потому его мобильный в последние дни был выключен. Если в той деревне что случится, а мало ли, что может случиться: мог уронить, потерять; ему негде зарядить аккумулятор, а я себя накручиваю…»
Аня на всякий случай кинула ему смс-ку:
«Я в Тюмени. Еду к родителям. Люблю. Скучаю.»
Этот поселок ничем не отличался от всех провинциальных поселков – Дом культуры, вокзал, полуразрушенная церковка и кладбище, наполовину заросшее бурьяном. С асфальтом здесь напряженка, и после каждой машины или автобуса минут пять протираешь глаза от пыли. Поселок казался необитаемым, создавалось ощущение, что все вокруг вымерли…
Аня быстро нашла нужную ей улицу. Дом номер двадцать три. Старый, покосившийся домик. Никого во дворе не видно. Она открыла калитку и вошла. Дверь в дом была открыта, значит, хозяева дома.
– Добрый вечер! – покричала она в открытую дверь.
Но не услышала ни одного звука.
– Можно войти?
В ответ тишина. Куда все подевались? Она боялась заходить внутрь, и заглянула в окно. Почерневшие рамы с мутными стеклами и грязной ватой между ними, которая не менялась, наверное, со второй мировой войны, так вся пожелтела. Всюду навален хлам, как на помойке, и ступить порой некуда…
Аня обошла дом, заглядывая в окна, но ничего не увидела. Пока она бродила вокруг дома стало совсем темно.
Вот она влипла! Найти в этом богом забытом уголке гостиницу нереально, как и попасть еще на один автобус. Где все? Может, им пришлось так срочно бежать в больницу, что они забыли закрыть дверь. Вероятно. Нужно зайти и посмотреть, есть ли вещи Олега здесь? Еще раз постучав для приличия, она вошла. В сенях было темно и пахло какой-то тухлятиной.
«Неужели Олег ест и спит в таком доме. Представить себе не могу. Если окна такие грязные, то какими грязными должны быть тарелки и еда…»
– Есть кто-нибудь дома?
Неожиданно кошка выскочила ей под ноги, завизжала и ринулась прочь, уронив что-то тяжелое на пол. Закричав от испуга, Аня быстро забежала на кухню. Наощупь нашла выключатель и включила свет.
– Не может быть! – вырвалось у нее.
Бардак такой, что трудно было поверить, как тут вообще могли жить люди. По углам валялись пустые бутылки, с люстры свисали длинные ленты клейкой бумаги, почерневшие от налипших мух. Мухами было засижено все: и потолок, и стены, и люстра. Немытая посуда в тазу с мутной водой, которая уже забродила. Аню чуть не вывернуло. Она отвела свой взгляд от стола, но от вида слизкой тряпки, лежавшей на плите, ей опять стало плохо. Она потрогала чайник – теплый…
Вдруг послышалось невнятное бормотанье. У нее от страха подогнулись колени, и на полусогнутых Аня подошла к двери. Заглянув, она увидела какое-то шевеление в комнате. Щелкнула выключателем. На старом продавленном диване, в смятых засаленных брюках, в одном ботинке – похоже, сил не хватило снять второй, в дырявом носке лежал мужчина. Он был такой потрепанный, что ничем не отличался от грязного дивана, на котором лежал. Бледное лицо, тощая жилистая шея, с резко выдающимся кадыком; череп, обтянутый высохшей кожей, мутный тупой взгляд, мешки под глазами… Неужели, это отец Олега?..
Он лежал, словно в хлеву. В углу была свалена вся обувь, которая имелась в доме. На этажерках – цветные вазочки, покрытые слоем пыли, как в лавке старьевщика; стулья, завалены каким-то тряпьем; пивные бутылки, выстроенные в шеренгу вдоль стены…
Больше всего Аню поразила не бедность, а грязь. Почему, если бедно, то обязательно грязно? Наверное, одно следует из другого. Если бы люди, живущие в таких жутких условиях, были аккуратнее, то и дела у них шли бы лучше. Как говорится: каждому – по заслугам…
Пока она размышляла, мужчина привстал и посмотрел на нее бессмысленным взглядом. Как он ни тужился, никак не мог понять, что происходит и кто она такая?
– Добрый вечер! – начала разговор Аня. – Не подскажете мне, где Олег?
– Какой Олег? Что тебе нужно? – обратив на нее выцветшие глаза, лежащий дрожащими руками пригладил волосы.
В это время послышался громкий окрик, и в дом решительно вошла огромная бабища – мать Олега. С того времени как Аня видела ее в последний раз, она увеличилась почти вдвое. Стоя в дверном проеме и полностью перекрывая его, она переводила взгляд с отца на Аню. Он весь сжался и походил на трусливо озиравшегося хорька.
