Александр Скрягин - Формула власти
Теперь вот от прежней непоседливости мало что осталось. Самое бы время сидеть у испытательной установки, записывать результаты опытов и писать статьи с названием «К вопросу о…». Да поздно! Вот и приходится ездить по области и искать неизвестно что!..
Ефим оторвался от созерцания опутанного проводами неба, железнодорожных путей, а также собственной жизни, и начал спускаться на вокзальный перрон.
Здесь майор остановился и покрутил головой.
Вот по этому асфальту и прогуливался Борис Петрович Сабаталин, пока с ним что-то не случилось… А машина с охраной стояла вон там, на краю привокзальной площади… Да, действительно, охрана все время могла его видеть, эту часть перрона от обзора с площади ничто не заслоняет.
Конечно, что-то могло произойти, когда Сабаталин заходил за угол вокзала, размышлял Ефим. Например, кто-то мог вступить с ним в контакт и каким-то образом воздействовать на Бориса Петровича… Но, по показаниям Чечулина и охранников, он оставался вне поля зрения очень уж короткое время… Считанные секунды… Для какого-нибудь, допустим, гипнотического воздействия, все равно нужно время… И не такое уж малое!
Как установлено по делу гипнотизеров-грабителей, человек терял контроль над своим сознанием самое меньшее минуты через две-три после начала словесного контакта с преступниками, а, тут не было у возможных злоумышленников этих минут… Прогуливался человек спокойно в одиночестве, звонил кому-то или ему кто-то звонил и вдруг… Был человек и нет его. Психологи правы: теми, кто мы есть, нас делает наша память…
Обойдя лужу с сияющими на солнце краями, Ефим направился к зданию вокзала, а точнее, к тому его крылу, где помещался буфет.
Здесь всегда можно было выпить чашечку сваренного в автомате кофе, не говоря о других напитках, а также вкусно и недорого пообедать. Майор и решил отметить свое прибытие в поселок чашечкой горячего кофе.
У стеклянных дверей буфета, он столкнулся с тремя плечистыми парнями в черных кожаных куртках. Встреченные ему не понравились. И самоуверенными лицами, и хозяйской повадкой, и какой-то исходившей от них скрытой агрессией.
В пронзенном солнцем буфете было пусто.
За массивной деревянной стойкой стояла полная белокурая буфетчица. Это была его старая знакомая Аля Тиц. А рядом с ней находился крепкий мужчина, выражением лица и черной курткой похожий на тех людей, с которыми майор только что столкнулся у входа.
И общение между этим посетителем и Валентиной имело не совсем мирный характер. Мужчина держал буфетчицу за кисть руки, которую та пыталась вырвать. От усилия и волнения на щеках у Валентины красными яблоками выступил румянец. Мужчина смотрел на женщину уверенно, слегка улыбаясь, с выражением прямо-таки полноправного хозяина.
Ефим подошел к стойке. Мужчина на него никак не реагировал. Занятая борьбой Алевтина его тоже не замечала.
Вторая рука невежливого ухажера спокойно лежала на полированной поверхности стойки. Ефим вплотную приблизился к мужчине, ухватил за безымянный палец и заломил его назад. Ухажер взвыл от неожиданной боли и повернул в сторону Ефима искаженное болью лицо.
– Ты что? Отпусти, гад! Больно же! – сразу потеряв свой уверенный вид, взмолился мужчина.
– Разве так с женщинами разговаривают? – спросил Ефим, слегка ослабляя хватку.
С исчезновением болевых ощущений противник снова начал смелеть.
– Да, ты кто такой? – прищурившись произнес он.
– Я – местный участковый Голобородько. – уверенно ответил Ефим. – А вот ты кто такой, голубь?
Противник на секунду задумался и сбавил тон.
– Да, проезжий я… Электричку жду… Из соседнего района!
– А-а-а… – протянул Ефим. – Ясно. Муромцевский, наверное?
– Ну, да. Муромцевский… – покладисто кивнул мужчина.
– Ну, тогда иди. Жди. Только в буфет больше не заходи. Понял?
– Понял, понял… Все! Не зайду! Ну, отпускай уже! – нетерпеливо дернулся Алин ухажер, пытаясь освободить руку.
Но майор руку не отпустил и посмотрел на своего пленника удивленно.
– Подожди. – охладил он нетерпеливого бойца. – Не спеши так. А что, извиняться перед женщиной я за тебя буду?
– Да, ты что, участковый? Я ж ничего такого не делал… Только руку погладил и все! За что извиняться-то? – обиделся на проявленную к нему несправедливость плененный.
Ефим снова начал загибать плененный безымянный палец назад.
– Ну, извини, извини красавица, не хотел обидеть… – резво обернулся к буфетчице невезучий посетитель.
– Прощаешь его, Алевтина? – спросил Ефим.
– Да, ну его! Пусть себе идет. – ответила Аля, потирая запястье. – Тоже мне кавалер нашелся…
– Ну, иди. Только, чтоб больше я тобой не занимался. – сказал Ефим и отпустил чужой палец.
Невезучий ухажер облегченно отдернул свою руку и быстро сделал несколько шагов в сторону.
Отойдя на безопасное расстояние, он исподлобья посмотрел на Ефима, и майор не увидел в его взгляде ничего хорошего.
Мужчина что-то угрожающе пробормотал, но очень тихо, во всяком случае, Ефим ничего не расслышал. Но увидел, как правая рука женолюбивого посетителя буфета сжалась в кулак.
Майор приготовился встретить удар.
Но атаки не последовало.
Противник резко повернулся и, не оглядываясь, направился к выходу.
– Ой, Фима, а Володя говорил, ты через неделю приедешь! – улыбнулась Аля.
– Да, так получилось… А тут смотрю, какие-то резвые ухажеры появились… Кто это такой?
– Сама не знаю! Первый раз вижу!.. Четверо их еще в десять часов на городской электричке приехали… Чего-то все утро на вокзале крутились! Я думала дальше куда-нибудь поедут, а они нет… Потом трое чай с бутербродами попили и ушли, а этот прилип, как банный лист!..
– Да, борзые ребята… К кому это они, интересно?
– Про Контрибутова спрашивали… Где живет…
– Про Контрибутова? – удивился Ефим. – А зачем он им?
– Говорили, какую-то посылку от какой-то тетки привезли…
– Хороших почтальонов тетка нашла… – почесал нос Ефим.
– Да, не говори… – осуждающе покачала головой буфетчица. – Хорошо, что ты тут оказался… А то я уж кричать хотела… Дежурного звать… Тебе кофе сделать?
– Сделай. Двойной в маленькой чашечке.
– Слушай, Фима, ты не вздумай в «Дагомысе» обедать! Ты через часик на башню приходи, я тебя накормлю! – сказала Аля, насыпая молотый кофе в автомат. – Я сегодня как будто знала, что приедешь, твою любимую окрошку сделала!
Выпив кофе, майор Мимикьянов кивнул Але Тиц и покинул ресторан.
На платформе он огляделся. Ни Алиного ухажера, ни его спутников он не увидел. Перрон вообще был пуст. Только в дальнем его конце, неразлучная парочка – Петя Бацанов и Рита Терлеева направлялись к лесополосе. За ней находилось место их постоянного обитания – железнодорожный тупик.
У ступенек, ведущих на привокзальную площадь, под деревянным навесом располагался крохотный базарчик. Он состоял из нескольких немолодых женщин, торговавших знаменитыми колосовскими огурцами. Они стояли возле каждой хозяйки в стеклянных банках и лежали в больших чашках.
Ефим прошелся вдоль прилавка. Женщины одна за другой поздоровались с ним. То ли узнали, то ли по неискоренимой поселковой привычке.
Майор остановился на огурцах, принадлежащих пожилой огороднице в белой косынке. Вся Колосовка звала ее баба Клава. Он знал, у нее были очень вкусные огурцы. Ефим выбрал небольшой веретенообразный огурчик с прилипшим смородиновым листом.
– Берите! Не пожалеете! – заулыбалась полным загорелым лицом баба Клава. – Уку-у-усные!
Расплатившись, майор с хрустом откусил сразу половину, почувствовал во рту острый кисло-сладкий сок и окончательно почувствовал: он – в Колосовке.
Спустившись с платформы, Ефим оказался на привокзальной площади. Это был асфальтовый круг, окруженный зеленой стеной высоких деревьев с толстыми, уходящими в землю корнями. Укрытая сверху разросшимися кронами, уходила в поселок неширокая улица.
Ефим пересек залитую солнцем площадь и вошел в зеленый туннель.
Он направился к видному со всех концов поселка зданию, похожему на средневековый замок.
Раньше в нем помещался Институт.
4. Комендант Института
В свое время Институт являлся закрытым учреждением, ведущим исследования, связанные с оборонной тематикой. Это и было главной причиной его размещения не в областном центре, а в поселке, расположенном на расстоянии пятидесяти километров от большого сибирского города.
Институт был создан в далекие послевоенные годы. Получая щедрое финансирование в течение десятилетий, он год от года увеличивал штаты, число отделов и лабораторий. Вместе с ними росло и институтское здание. К нему пристраивались новые корпуса, крылья и этажи, внутри прокладывались новые коридоры и пробивались лестницы. В конце концов, здание приобрело такую запутанную конфигурацию, что ей бы позавидовал знаменитый лабиринт древнегреческого чудовища Минотавра.
