Эдгар Бокс - Смерть идет по пятам
Сопровождая миссис Брекстон к столу, я заметил у нее на шее, когда она повернула голову и заговорила с мужем, как раз на том самом месте, который обычно прикрывает длинный локон, неприятный лиловый рубец, который тянулся от самого уха и исчезал за высоким воротником ее платья. Это был скорее синяк, а не родинка и не шрам… это был совершенно свежий синяк.
Переговорив с мужем, она повернулась ко мне, и волосы прикрыли это пятно. В ее глазах появилось странное выражение, как будто она по моему лицу поняла, что я видел. Когда она заговорила о танцах, которые намечались в яхт-клубе следующим вечером, ее рука невольно потянулась к шее.
5
Обед проходил вполне пристойно. Миссис Вииринг была в прекрасной форме. От первоначального страха, омрачившего нашу первую встречу, не осталось ни следа. Сидя слева от нее (Брекстон — справа, а Элли Клейпул — слева от меня), я внимательно следил за нею.
Миссис Вииринг была чрезвычайно оживлена и даже, пожалуй, пьяна, о чем свидетельствовали лихорадочно блестевшие глаза и невнятно произносимые фразы, слетавшие с ее уст.
Да, странная компания, подумал я. Хозяйка-алкоголичка, с пренебрежением отвергнутая «Социальным регистром», но принимаемая в обществе; кичащийся собой художник; его жена, готовая от злости грызть стекло, с кровоподтеком на шее, как будто кто-то пытался задушить ее насмерть, а потом плюнул и решил не пачкаться. Кстати, это мог быть и ее собственный муж. Своими мощными руками он вполне способен свернуть шею человеку, как цыпленку.
Тут же и загадочные Клейпулы, брат и сестра, прямо-таки обожающие друг друга или… Кстати, сам Клейпул за обедом сидел рядом с миссис Брекстон. Они все время разговаривали, совершенно игнорируя остальное общество, чем, видимо, немало досаждали его сестре. Брекстон — рассеянный, добродушный, эгоцентричный тип — изо всех сил старался, чтобы разговор крутился только вокруг него или же живописи.
И, наконец, моя писательница, мощная хихикающая подруга всего мужского пола, таковой она казалась, несмотря на свой «Разговор о книгах». Поскольку ее запросы, учитывая вполне понятные причины, были невысоки, ее хищные инстинкты выражались только в похлопываниях и щипках, зато в этом она была непревзойденным специалистом.
После обеда, несколько взбодренные белым вином, мы прошли в гостиную, где был установлен карточный столик.
— Нас семеро. Значит, четверо будут играть в бридж, а остальные займутся чем-нибудь более конструктивным, — глубокомысленно заявила миссис Вииринг, бросив взгляд на компанию.
Сперва все отказывались, но она явно знала, что делать, и в конце концов энтузиасты-картежники (я к их числе не принадлежу, едва играю только в покер — единственную игру, которую мне удалось изучить) слетелись к столику, а мы — миссис Брекстон, Элли Клейпул и я — уселись у камина.
Ясно, более конструктивным делом предстояло заняться нам, но чем конкретно, я даже представить себе не мог. Нет ничего хуже, как проводить уик-энд в светском обществе с группой людей, которых не знаешь и которые не особенно тебе по вкусу. Всегда возникает проблема, о чем говорить, как было и в нашем случае. Положение усложнялось мрачным настроением миссис Брекстон и рассеянностью Элли Клейпул. Похоже, обе они были недовольны тем, что происходит.
— Вы с Флетчером, наверное, после этого уик-энда поедете в Бостон? — неожиданно выпалила миссис Брекстон, обращаясь к Элли. Тон, которым были произнесены эти слова, был далек от любезности. Флетчер, насколько понял я, имя Клейпула.
— О да… Наверное. Вы же знаете, у нас в Кембридже небольшой дом.[2]
— Не понимаю, почему вы не поселитесь в Нью-Йорке. Там ведь гораздо интереснее. А Бостон — мертвая зона чуть ли не целый год.
При упоминании о Бостоне она явно оживилась. Кстати, это были ее первые слова за весь вечер.
— Но нам он нравится.
— Вам-то уж точно.
Оскорбление было налицо. Я сперва даже подумал, неужели ослышался? Однако, казалось, Элли это совершенно не смущает.
— О вкусах не спорят, Милдред, — спокойно произнесла она. — Никто из нас не в состоянии долго выносить Нью-Йорк.
— Говорите за себя. Флетчер любит город, и вы прекрасно знаете это. Только вы удерживаете его в Бостоне.
При этих словах Элли вспыхнула.
— Он всегда такой робкий, — произнесла она.
— Я говорю не об этом.
И две женщины, неожиданно оказавшиеся непримиримыми врагами, уставились друг на друга.
Интересно, что же это значит?
Зарождался первостатейный скандал.
— Что вы имеете в виду, Милдред?
Миссис Брекстон язвительно рассмеялась.
— Не делайте из меня дурочку, Элли. Я — единственная, кто…
— Напарник! У меня нет червей! — раздался со стороны карточного стола вопль мисс Ланг, за которым последовало рычание мистера Брекстона.
— Ради бога, Милдред, замолчите! — прошипела Элли.
Слова ее были заглушены очередным воплем мисс Ланг, так что их, кроме меня, никто не расслышал.
— Я слишком долго молчала, — возразила миссис Брекстон, хотя чувствовалось, что гнев ее спадает, уступая место привычному недовольству. Когда она прикуривала, я заметил, как у нее дрожат руки.
Может, она тоже алкоголичка? Даже один пьяница не подарок, а уж двое полный комплект!
Мисс Клейпул повернулась ко мне, будто ничего особенного не случилось.
— Я уверена, что вы замолвите о Бостоне доброе слово, — произнесла она, улыбаясь. — А то я здесь в меньшинстве.
Я сказал ей, что учился в Гарварде.[3]
Этого оказалось вполне достаточным, чтобы между нами сразу же установились отношения взаимопонимания.
Миссис Брекстон, не произнеся ни слова и даже не пожелав доброй ночи хозяйке, удалилась из комнаты.
— Может быть, я сказал что-нибудь не так? — недоумевая, спросил я.
«Интересно, — подумал я, — что же все-таки происходит?»
Элли слегка нахмурилась.
— Нет, не думаю.
Она бросила взгляд в сторону карточного стола. Игроки были так увлечены бриджем, что не обращали на нас никакого внимания.
— Милдред не совсем хорошо себя чувствует. Она… в общем, у нее совсем недавно был нервный срыв.
Так вот в чем дело!
— И в какой же форме это выражалось?
Она пожала плечами.
— Ну, в какой? В какой это бывает? Она слегла в постель чуть ли не на месяц. Сейчас она на ногах, выглядит неплохо, но не обманывайтесь ее внешностью. К несчастью, она почти потеряла здравый рассудок и все время цепляется к каждому слову. Дергается, как кошка, вы же видите. По мере возможности, мы стараемся этого не замечать. Она не такая уж плохая, как кажется.
— Возможно, возможно.
— И потом она — моя старая подруга, — резко добавила Элли.
— Я в этом уверен, — сказал я, совершенно не убежденный ее словами, но не подавая виду. Если уж находишься среди придурков, то веди себя соответственно, иначе не выживешь. Мне еще предстояло два дня прокантоваться здесь, и я был не заинтересован, чтобы из меня чуть ли не с самого начала делали идиота. Кроме того, если уж говорить начистоту, мне нравилась Элли.
Она была очень симпатичной женщиной, с великолепной фигурой — стройной, прекрасных пропорций, без каких-либо изъянов — и чудесной гладкой кожей.
Я мысленно ее раздел, но тут же одел. Все равно не пойдет, решил я, вспомнив об ожидающей меня сладкой Лиз. Одно из преимуществ холостяка тридцати с небольшим лет заключается в том, что большинство его ровесников уже обзавелись семьями, и он один обладает, если так можно выразиться, огромным стадом одиноких женщин.
Элли, совершенно не подозревая о произведенной над нею операции, продолжала рассказывать о Милдред Брекстон.
— Она всегда была нервной. Вся семья их такая, даже Роза. — Она кивнула в сторону нашей хозяйки. — Вам, наверное, известно, что Роза — ее тетя.
Я согласился с тем, что знаю об этом.
— Мы с Флетчером познакомились с ними пятнадцать лет назад, когда Роза приехала с Запада и решила устроиться в Ньюпорте, где мы всегда отдыхаем летом… точнее, имели привычку отдыхать. Милдред того же возраста, как и мой брат, и они очень подружились. Многие даже были уверены, что они поженятся. Ну а потом она повстречала Брекстона и с тех пор они, конечно, счастливы.
Мне было ясно, что она лжет, хотя бы только потому, что маловероятно, чтобы какой-нибудь нормальный мужчина смог бы ужиться с такой неприятной женщиной.
— Как я поняла, вы давно знакомы с Розой? — резко прозвучал вопрос.
— Нет, не очень.
Я не знал, что и ответить, потому что мне не было известно, что рассказывала обо мне миссис Вииринг. Элли пришла мне на помощь.
— По-моему, Роза говорила мне, что вы — ее старый друг, но знаете, она такая рассеянная! Я не раз встречала здесь людей, с которыми она разговаривала как со старыми друзьями, а потом вдруг выяснялось, что они вообще ее не знают. Вот причина успеха всех ее приемов: к каждому гостю относится как к вновь обретенному родственнику.
