Валерий Рощин - Покойник претензий не имеет
Многих друзей он растерял за свою жизнь. И, вроде бы ни с кем не ссорился — так, разбросала судьба кого куда. Поди сейчас, отыщи хоть одного! Из координат местонахождения некоторых, он знал только названия городов, где те дослуживали или оседали после выхода в отставку. Конечно, если поднапрячься, приложить усилия, используя связи и каналы, коих в арсенале бывшего фээсбэшника оставалось множество, кто-то и нашелся бы. Но, для обстоятельного поиска требовалось не только желание, но и столь же настойчивые, кропотливые действия. Чего-то в характере или намерениях Аркадия явно не хватало…
Вплоть до поздней ночи он неоднократно пытался дозвониться Семену, но трубку в квартире на Четырнадцатой Линии никто не поднимал. «Работать, что ли устроился? — недоумевал житель каморки, — а жену — Катьку, где вечерами черти носят?»
С Донцовым он познакомился и быстро сдружился, едва обосновавшись в местном отделе по борьбе с терроризмом. Серьезный и вдумчивый офицер, помогавший на первых порах разобраться в особенностях новой работы, сразу приглянулся открытостью, мягкой обходительностью, какой-то особой, внутренней интеллигентностью… Да и высокий профессионализм Семена бесспорно заслуживал уважения многих, работавших с ним бок о бок коллег. Вскоре нашлись общие интересы и у жен. Через полгода две семьи уже не мыслили справлять юбилеи и отмечать многочисленные праздники порознь друг от друга…
Время от времени, Лавренцов все же продолжал наведываться на кухню, пока начатая бутылка не оказалась на косой полке, в одном ряду с пустыми…
Глава III
Призрак Лейбница
Похмельный синдром становился привычным и неотъемлемым состоянием каждого утра.
— Ну что, Аркаша, спиваемся помаленьку? — вопрошал, продрав глаза, Лавренцов, — ничего-ничего, раз Фролов за меня взялся, все должно непременно исправиться и наладиться. Как-то не вериться, что на роду у меня написано закончить век в мутной среде алкашей, бомжей и прочих славных люмпенов. Семке вчера так и не дозвонился…
Стоя под прохладной струей душа, он снова вспомнил о письмах Александры, а, сварив утренний кофе и отломив ломоть черствого батона, запустил компьютер и заворожено уставился на фотографию незнакомки. Эта женщина понемногу начинала притягивать воображение. Ясность мысли, свободная и смелая манера вести диалог, интригующие намеки о прошлом и настоящем…
«Надо выпить и ответить молодой, меркантильной дамочке, — решил бедолага, — ведь чем-то переписка с ней, в конце концов, привлекает! Нет, точнее — развлекает…»
Аркадий всегда причислял себя к максималистам или, по крайней мере, желал таковым выглядеть. Свято уверовав в чудодейственные свойства простых человеческих чувств и не приходящую ценность духовной нравственности, он никогда не проводил параллелей между велением сердца, или как говаривал — «компасом» души и материальными благами. «Если посчастливится познать любовь, уважение, привязанность, в лучшем смысле этого слова, — считал Лавренцов, — всего остального непременно можно достичь, добиться, приобрести… Но никак не наоборот!»
Да, в его жизни данный принцип не сработал, дал трещину где-то на полпути к финалу. В чем-то он винил себя, за то что, с головой уйдя в новое дело, словно ширмой отгородился от семейных проблем. В чем-то справедливо упрекал Валентину, не сумевшую терпеливо переждать его кризис — вынужденный переход от стабильно оплачиваемой работы к новому амплуа человека, живущего собственной расторопностью…
Но, не будучи большим знатоком женской психологии, Аркадий мог легко согласиться и с тем, о чем писала Александра. Она, так же как и он, безраздельно верила в судьбу и ничего из ряда вон выходящего в ожидании счастливой встречи с богатеньким «принцем» не было. Лишь слегка настораживала та агрессия и расчет, с которыми, не по годам опытная и рассудительная девушка нагружала его сознание в каждом письме. В своем третьем послании умудренный жизненными нюансами мужчина хотел предостеречь отважную соискательницу счастья во всемирной сети. Она рисковала привлечь к себе внимание в первую очередь тех мужчин, что западают на квартиры в центре Питера, на автомобили и неплохие заработки кандидаток. Однако написать очередное письмо он так и не успел…
До того, как присесть к компьютерной половине кухонного стола, и накропать опус настырной и знающей «подрывное» дело «революционерке», хозяин «каморки папы Карло» привычно опрокинул полбокальчика вермута и снова набрал номер друга. Через минуту, наконец, кто-то поднял трубку…
— Алло! Алло, Семен? — прокричал несколько раз Лавренцов, прежде чем услышал тихий, едва различимый голос его жены: — Катя привет, Аркадий беспокоит. Куда вы запропастились? Звоню уже два дня без передыху…
— Аркаша, это ты? — сдавленно прошептала женщина.
— Я… Ты чего такая? Болеешь, что ли?
— Аркашенька… Сеня… — Екатерина всхлипнула.
— Что Сеня!? Катюша, что у вас стряслось?
— Семен умер ночью в больнице…
— Как умер!?
Но из трубки доносился только женский плач. Офицер ФСБ побледнел и с минуту сидел, не воспринимая происходящего и не веря в услышанное. Наконец очнувшись, он вскочил с дивана и бросился одеваться…
Через полчаса сумасшедшей гонки по Петербургским проспектам, Опель выехал на Четырнадцатую Линию и, лихо завернув в один из дворов-«колодцев», тормознул у подъезда с ободранной дверью. Стремительно забежав по лестнице на третий этаж, Аркадий нажал на кнопку звонка…
— Его избили позавчера поздно вечером какие-то молодчики… — сквозь слезы объясняла открывшая дверь жена друга, — совсем недалеко от дома…
Подполковник с серым лицом прошел вслед за ней на кухню и присел на старый табурет. Два месяца назад они втроем скромно отмечали здесь юбилей — тридцатипятилетие Екатерины. Смеялись, шутили, радовались встрече…
— Но за что? Почему? — не своим голосом вопрошал Лавренцов, еще не понимая бесполезность своих вопросов.
— Разве теперь выяснишь? — отвечала убитая горем женщина.
— Кто-нибудь из наших помог? На врачей выходили?
— У него травмы внутренних органов несовместимые с жизнью… Лицо обезображено до неузнаваемости… Что было толку!?
Друг семьи, сидя напротив осунувшейся и внезапно сдавшей Кати, положил ладонь на ее руку и слегка сжал. Отвернувшись к окну, он молчал. Вряд ли какие-то слова могли сейчас утешить ее, отвлечь… Жили они с Семеном всегда дружно и даже Валька — его жена, частенько ставила в пример образцовую, с ее точки зрения, супружескую пару. Пожалуй, в этом он не мог с ней не согласиться…
— Следствие работает? — наконец выдавил Аркадий, когда вдова слегка успокоилась.
— В больницу вчера приходил какой-то тип, расспрашивал меня. Милиция появилась на месте преступления только спустя полчаса, есть ли теперь какой-то смысл?..
— Мне, наверное, стоит позвонить Вале — пусть подойдет…
— Нет-нет, ненужно. Скоро должны подъехать родственники.
— Катюша, я могу занять у кого-нибудь денег…
— Ну что ты, Аркаша — не беспокойся. Кое-что у нас с Семеном оставалось, из Управления ФСБ обещали помочь — на похороны и на первое время хватит. А потом — я же работаю…
Бывший контрразведчик посматривал на бледное лицо Екатерины. Еще сравнительно молодая и весьма привлекательная женщина, уронив голову на грудь, смотрела куда-то в одну точку опустошенным, безразличным взглядом. Слегка погладив ее бледные, тонкие пальцы, он встал и, прощаясь, тихо спросил:
— Когда похороны?
— Послезавтра. Придешь?
— Разумеется… Ты звони, если помощь какая нужна — я ведь все равно без дела… Целый день в одиночестве…
— У вас с Валентиной не наладилось? — скорее для приличия или, вспомнив о его семейных проблемах, спросила Катя.
Покачав головой, Лавренцов почувствовал легкий озноб и, подняв воротник, вышел за дверь…
Домой он ехал медленно, в правом ряду. Едва ворочавшиеся в голове мысли уносили в прошлое — туда, где они впервые познакомились с Донцовым, дослужились до нынешних званий, где стали настоящими друзьями, делили поровну невзгоды и редкие счастливые мгновения. Происходящее на дороге до сознания почти не доходило, и на одном из перекрестков чекист едва не угодил в аварию. Спасала неплохая реакция…
Ставить автомобили в гараж и возвращаться две остановки на метро не хотелось. Перед тем, как подняться в каморку, ссутулившись, он зашел в ближайший магазин и на последние деньги купил две бутылки мартини…
Об Александре Аркадий вспомнил уже заполночь. Мысли об ушедшем Семене не оставляли, и он раз за разом прикладывался к горлышку бутылки. Порядком набравшись и дойдя до кухни, опираясь о стенки узкого коридора, подполковник включил компьютер и обнаружил третье письмо, пришедшее от ушлой «охотницы»…
