Андрей Курков - Город для отдыха героев враждующих армий

 Я остался один в небольшом номере на двоих с широким окном, за

 которым виднелись домики города, сбегавшие вниз к пускающему на солнце

 блики морю. Ветра не было. Южная волшебная тишина проникала в комнату.

 Сначала, с непривычки, она меня настораживала и уже я сам боялся нарушить

 ее, словно был окружен врагами и не хотел выдать себя ни вздохом, ни

 шорохом. Вскоре боязнь прошла, но вместо нее появилось некое уважение к

 тишине и теперь я не хотел ее нарушать совсем по другой причине, по

 причине, которую трудно было бы объяснить в словах.

 Я присел на кровать. Звякнула металлическая сетка под матрасом.

 Посидев еще немного, я поднялся - сетка еще раз звякнула - и вновь подошел

В Рє РѕРєРЅСѓ.

 Там внизу, совсем недалеко от берега, кто-то учился плавать на яхте.

 Яхта была крошечная, но даже над ней кружилась чайка.

 Наблюдая за галсами этой яхты я словил себя на совершенно порочной

 мысли - мысли о том, что в такую маленькую яхту попасть из пушки береговой

 артиллерии должно быть совсем нелегко. Закрыв глаза, я легко представил

 себе ту же самую маленькую яхточку под обстрелом, но тут же прогнал сей

 плод больного воображения.

 Начиналась иная жизнь, и начиналась она со всего, замечаемого мною в

 этом городе. С улыбок незнакомых мне людей, о которых я знал лишь одно -

 герои, отличившиеся в мастерстве убивания врагов своей страны, своего

 правительства или племени, со светлых просторных кафе на широкой

 набережной, с полного отсутствия стариков и старух, в ином месте

 заполнивших бы скамеечки, с которых так приятно и успокоительно наблюдать

 за приближением морских волн и их постоянным единоборством с песком и

 камнями этого южного берега.

 Начиналась иная жизнь и единственно во что я не верил и не хотел

 поверить, так это в то, что жизнь эта продлится всего лишь двадцать дней.

 Зайдя в первое попавшееся мне кафе, я присел за столик к русоволосому

 парню.

 Молодая девушка подошла ко мне почти балетной походкой - принесла

 кофе и спросила: не желаю ли я пирожного или взбитых сливок.

 Я усмехнулся сам себе: меня никогда еще не спрашивали: не желаю ли я

 чего-либо! Только в самом раннем детстве бабушка могла побаловать меня

 подобным вопросом.

 - Сливок с орехами и шоколадом! - произнес я, чувствуя некоторую

 неловкость, словно собирался съесть чей-то военный паек, оставив

 неизвестного мне человека голодным.

 - Минуточку! - каким-то удивительно певучим голосом пропела девушка и

 той же почти балетной походкой прошла к стойке.

 Мы разговорились с русоволосым парнем. И интересно то, что лишь после

 начальной стадии разговора, из которой мы узнали, что взгляды наши на

 многие вещи и материи совпадают, решили представиться друг другу. Его

 звали Вацлав. Да, первый мой знакомый по этому городу наверно не мог не

 оказаться поляком. Эта нация, к которой я сам частично причисляю себя,

 повторяет историю еврейского народа, только при полном отсутствии гонений

 со стороны фараона или иных египтян.

 Девушка принесла заказанные мною сливки и совсем повергла меня

 вопросом относительно последующих моих желаний. Я чуть было не признался в

 желании поцеловать ее.

 Прекрасный крепкий кофе, взбитые сливки, прозрачная стеклянная стена

 кафе, улица, собранная из средневековых домов, краешек моря, выглядывающий

 из-за невысокой магнолии, и вдруг: статный старик в генеральской форме

 появляется перед стеклянной стенкой кафе и смотрит на нас, нет больше чем

 смотрит: он разглядывает нас в полевой бинокль, потом переводит свой

 увеличенный многократно взгляд на мои еще недоеденные сливки.

 - Генерал Казмо, - негромко сообщает мне Вацлав, кивая на старика.

 Так вот он каков, человек, имеющий право нарушать все правила

 проживания в этом городе. Интересно, за что ему такая честь?! Чем он

 заслужил ее?

 Старик опустил полевой бинокль и смотрел уже "невооруженным" взглядом

 на меня и Вацлава.

 Вацлав кивнул ему приветливо, на что генерал улыбнулся и решительным,

 если не сказать - военным, шагом направился ко входу.

 - Только не перебивай его и не спрашивай ни о чем! - шепотом успел

 предупредить меня мой новый друг.

 Генерал уселся за наш столик. Тут же возникла наша "кофейная

 балерина", как я ее окрестил, и застыла в ожидании желаний нового, судя по

 всему именитого посетителя.

 - Кофе с водкой и кусочек наполеона! - довольно мягким голосом

 произнес он и только после этого перевел свой взгляд на нас.