Михаил Петров - Гончаров и сатанисты
- Нет, бабник, смотрю, где половчее свиданку организовать.
Вторая площадка оказалась гораздо больше первой и находилась как раз над нею. Я с удивлением отметил, что она в какой-то мере благоустроена. То есть явно выровнена искусственным путем, а в стене выдолблена большая ниша, площадью порядка ста квадратных метров. В центре ее находилось то, что я искал, а именно - следы костра или кострища. Однако самого главного найти я не смог.
Очевидно, существовала третья площадка, о которой не знал попрошайка. Но дорога обрывалась здесь, дальше можно было продвигаться только пешком. Авансировав водителя, я полез вверх и неожиданно наткнулся на большой, в рост человека, пролом. Скрытая чахлым кустарником, снизу она не была видна. Через несколько метров проход расширялся, и в конце его появился свет. Я вышел на дно своеобразного шара диаметром в пятьдесят метров. Видимо, кровля карстовой пещеры здесь обрушилась, открывая солнцу сокровенные тайны недр. В центре этого известкового мешка я нашел недостающие детали, а именно - плоскую каменную плиту, следы костра и груду костей. Что ж, для меня этого было предостаточно. Можно возвращаться. Я вполне заслужил приятный вечерний отдых.
* * *
В понедельник, примерно в десять часов вечера, когда я заканчивал кормление домашнего животного, въедливо и настойчиво зазвонил телефон. Мне почему-то сразу стало понятно: ничего хорошего этот звонок не сулит.
- Через час в кафе в парке, - рявкнул Ефимов и бросил трубку.
Явно случилось что-то неординарное и достаточно серьезное, если оскорбленный мною полковник решился позвонить первым. И тем более тон отрывистый, торопливый, без обращения. Еще не было одиннадцати, а я уже честно давился третьим мороженым, изготовленным в этом самом кафе. Вошел Ефимов, "резкий, как нате", не здороваясь сел напротив, буровя маленькими медвежьими глазками.
- Ты куда дел Настю? - напористо и всезнающе выплюнул он.
- Какую Настю? - ни черта не понимая, поинтересовался я.
- Настю Григорьеву, только не надо говорить, что ты ее не знаешь. На тетрадке перед телефоном у нее записан твой телефонный номер. И записан он за полчаса до ее похищения.
Теперь до меня дошло, о какой Насте идет речь. Настя, та самая девочка, у которой пропала мать. И она, оставленная соседкой тетей Галей, безуспешно пыталась дозвониться до своей подружки, все время попадая ко мне.
- Вспомнил, Алексей Николаевич, действительно знал такую. Познакомился с ней в одиннадцать часов ночи в пятницу, она звонила подруге и все время попадала ко мне.
- Проверим. Как зовут подругу?
- Кажется, Таня. Еще она сказала мне, что очень боится сидеть одна дома. Ее соседка закрыла на ключ. Еще она сообщила мне о том, что у нее пропала мать, а отец отправился на ее поиски. Ей было страшно одной, поэтому я дал свой телефон. Кстати, она сообщила мне свой.
- Вечно ты, Гончаров, в дерьмо вляпаешься. Где она живет?
- Без понятия. Но судя по телефонному номеру, в нашем районе.
- Это козе понятно. В одиннадцать пятнадцать, когда вернулся ее отец, ее уже дома не было. Зато стоял полный кавардак. Вещи раскиданы, ящики выдернуты. Но ты мог бы это сделать, если бы приехал раньше одиннадцати или ровно в одиннадцать.
- До одиннадцати меня посещала соседская супруга, а сразу после одиннадцати сам сосед.
- Кто такой? Точный адрес, имя, фамилия.
- Юрка, ваш сотрудник, Шутов.
- Это точно? Почему же он промолчал на оперативке, во время рапорта?
- Наверное, вы не спрашивали, а он посчитал бестактным вмешиваться в разговор, его не касающийся. А кроме того, зело обижен он на вас и на меня тоже.
- На обиженных воду возят. Выгоню я его к чертовой матери, если ты не врешь.
- Если возможно, повремените, я кое-что вынюхал, его помощь может понадобиться.
- Что же ты вынюхал, докладывай.
- Алексей Николаевич, я не служу в вашем департаменте, а кроме того, вообще не люблю скоропалительных выводов. Информацией я буду владеть только в следующую субботу, и тогда непременно поделюсь ею с вами.
- В субботу? Что-то поздненько. Почему?
- Дело в том, что эта организация работает только по субботам.
- Ладно. Теперь слушай сюда. Я тебе поверил, но это не значит, что поверят другие, поэтому дома не появляйся. Поживи где-нибудь. А мне каждый вечер в двадцать один час тридцать минут звони по этому номеру. Это телефон соседки.
Он протянул клочок бумаги, а я с грустью подумал, что находиться в бегах человеку моего возраста, да к тому же невиновному, в высшей степени несправедливо. Видимо понимая мое состояние, полковник похлопал меня по руке:
- Ничего, Гончаров, прорвемся, если ты не врешь, то правда восторжествует.
- Когда это правда торжествовала на Руси? - кисло улыбнулся я. - Даже в народных сказках Ванька-дурак старается облапошить царя, а царь, в свою очередь, надуть Ваньку. Правда, в сказках Иван выходит победителем, у нас же, в реальной жизни, наоборот.
- Ну и брюзга же ты, Гончаров, что с тобой будет через десять лет? Ладно, до вечера. Звони.
Собрав самые необходимые вещи, к обеду я закрыл квартиру и из ближайшего автомата позвонил Чистову, хозяину той самой дачи, откуда я добирался, вляпавшись в историю.
- Глеб Андреевич, - радостно поприветствовал я его, - Гончаров говорит...
- Слышу, что не Николай Второй, чего хочешь? Или давно не оскорблял меня?
- Дело к вам, можно приехать?
- А когда тебе было нельзя? Захвати только коньяк, моральный урод, ты знаешь, какой я люблю.
В поисках натурального армянского коньяка я блуждал по магазинам, потратив на это больше часа. Наконец требуемая жидкость была найдена. Открыв бутылку, я понюхал, вроде бы содержимое соответствовало наклейке. Ободренный этим, я остановил первого же мышелова и покатил за город.
С момента нашей первой, тесной встречи прошло больше трех с половиной лет, но дачный домик за это время практически не изменился. А вот баня с каждым годом хорошела и расцветала, до такой степени хозяин лелеял свое детище, выстроенное собственными руками номенклатурщика. Постепенно роли поменялись. Баня оказалась центральным строением участка, а домик стал второстепенным подсобным помещением, что-то вроде курятника или собачьей конуры. Кстати, сама собака предпочитала летом проживать в предбаннике, чем заработала большой авторитет и хозяйскую любовь.
Сам хозяин в настоящий момент возился в "кочегарке", небольшой кирпичной будке, где стояли АГВ и четыре сорокалитровых бидона шаловливой браги. Это финансовое подспорье Чистов изобрел год назад, и шло оно нарасхват, успешно конкурируя с магазинными суррогатами.
- А, явился не запылился, - пробурчал он, протискивая крепкое, широкое тело в узкую дверцу. - Ну что там у тебя случилось? Пойдем в дом.
Вкратце я рассказал ему о злоключениях того вечера и случайного звонка похищенной девчонки. Он внимательно меня выслушал и понюхал коньяк. Помолчал, что-то обдумывая.
- Дерьмо, - наконец заключил он, - полное дерьмо.
- Я или коньяк?
- И то и другое. Это не коньяк, а кальвадос. А тебе не нужно было уезжать отсюда. Прыгаешь много, суетишься. Вот и получил.
- Можно я недельку у вас перекантуюсь?
- Кантуйся хоть год. Ты мне не мешаешь. Наоборот, вдвоем веселее. Заодно поэксплуатирую тебя. Съезди в город за дочкой. Она сейчас дома, недавно звонила.
- У меня же права отобрали. Прямо там же на месте происшествия.
- Опять неладно. Придется самому. Ты тут водку без меня не пьянствуй. Привезу Сашку, сядем как следует. Все-таки день рождения. Шестьдесят пять нынче стукнуло.
- Кому? - глупо спросил я и тут же спохватился: - Мне тоже в город надо.
- Мне кажется, ты приехал оттуда десять минут назад.
- Кажется, я забыл выключить свет.
- Ну поехали, да шибко не траться.
- Хорошо, но если вы поняли, в чем дело, то мой подарок купите себе сами, - я протянул ему пять сотен, - от Гончарова на долгую память.
- Ну-ну, оставайся, сторожи дом, я Графа с собой возьму. Пес тоже должен хотя бы изредка получать кайф. Граф, в машину.
Рыжая тварь не заставила повторять приглашение дважды. Уже через минуту сенбернар гордо восседал на заднем сиденье, глядя на меня свысока, с презрением комфортабельно устроившегося англичанина.
Плюнув в меня выхлопом, вальяжно покачивая бедрами, серая "Волга" ушла за поворот. Я прикрыл ворота, резонно решив не запирать их капитально. Войдя в дом, я растянулся на диване, рассчитывая хотя бы на полчаса отключиться от навалившихся на меня несчастий.
Господи, ну почему я такой невезучий? Неприятности буквально выслеживают меня, поджидая удобный случай, чтобы подставить мне ножку. С такими невеселыми думами я задремал. Скрип калитки, неожиданный и резкий, заставил меня насторожиться. Сработало шестое чувство. Я опрометью метнулся в мансарду, оставив дверь чуть-чуть приоткрытой. Вошли четверо парней примерно двадцати лет. Вели себя довольно развязно.
