Андрей Шахов - Таллинские палачи - 1
Между тем за соседним столиком, оккупированным дюжиной бритых парней и смазливых, густо «наштукатуренных» девчонок, разрасталось шумное, почти безумное веселье.
— На волю вырвались ребята! — прозорливо подметил Олег, вложив в слова некоторую симпатию.
— Чуханы! — брезгливо скривился Игорек. — Лагерные шавки; из тех, что крикливы с «духами», а пахану делают минет, как ни одна баба не сумеет.
Возражать друзья не посмели. Ибо Игорь, лишь два года назад сам вернувшийся из «мест не столь отдаленных», знал, что говорил.
О своем зэковском опыте он рассказывал крайне редко — чаще всего неожиданно для окружающих и весьма скупо. Но друзья знали, что сел он по глупости. Примерно так же, как и крикуны за соседним столиком, кутил в ресторане, радуясь первым дням после дембеля. К его подружке привязался вдруг крайне невоспитанный тип. Будь Игорек трезв… Но с ослабленными тормозами недолго думая врезал нахалу мощным кулаком в лоб. Силы и уменья КМС по боксу, прошедшему закалку в ВДВ, не занимать; возмутитель спокойствия получил сотрясение мозга, а Игорь — срок.
Стасис глянул на часы.
— В десять, мужики, надо будет закруглить это дело.
Брови Олега взмыли ввысь:
— А почему бы не посидеть подольше?
— Потому что мне, господин студент, завтра на работу, где я обязан быть хотя бы относительно свежим.
Олег воззвал к помощи молчаливо слушавшего их Игоря. Но и тот не оказал поддержки:
— И мне завтра рано вставать. Мы с Нинкой едем в Нарву к ее родителям.
Олег совсем растерялся:
— Значит, и в воскресенье тебя не будет?
— Угу…
— Ну, класс!
— А тренировка? — в свою очередь удивился Стасис.
— Не давите на мозоли, мужики! Я и так в последнее время меж вами и Нинкой, как меж двух огней.
— Гляди, Игорь Сергеевич, — Олег грозно плюхнул пальцем по краю столика. — Женит она тебя на себе — и очень скоро.
— Ты думаешь, это беспомощное существо сопротивляться будет? — и в подтверждение правомерности вопроса Стасис указал на поникшего Игорька.
Олег мрачно мотнул головой:
— Не — не будет!
Последние минут пять Стасис краем глаза ловил на себе чей-то пристальный взгляд, который смущал все больше и больше. Наконец, он не выдержал — обернулся и замер в растерянности.
Инга…
Она приветливо махнула ручкой. Сидевшие рядом три барышни направили на него любопытствующие взоры.
Несколько секунд Стасис раздумывал: стоит ли отвечать на приветствие?
Но когда на Ингу обратили внимание друзья, пришлось кивнуть.
— Кто эта милашка? — оживился Олег.
— Знакомая. Жили когда-то в одном дворе.
— Недурна, — веско протянул студент. — А красотки эти с ней?
Стасис безразлично пожал плечами:
— Я-то почем знаю? Наверно…
— Очень хорошо! По две дамы на брата — чего еще ждать от судьбы?
Стасис флегматично потер переносицу:
— Если под братьями ты подразумеваешь нашу компанию, то счет не совсем верный…
Воспламененный страстью Олег не дал ему довести мысль до логического завершения:
— Все точно, как в аптеке! Нашего несчастного друга я вынужден не учитывать, так как, кроме известной нам особы, его фантазию не пробуждаем уже никто. Что же касается нас, грешных…
— Тебя, — поправил Стасис. — Я сегодня в полном штиле.
Олег внимательно поглядел на друга, но угадать причину его апатии не сумел. Веселиться единолично как-то не хотелось — пришлось с великим сожалением «закруглить» неудавшуюся тему:
— Остается только одно — напиться и забыться… Игорек, пойдем возьмем еще по двести.
Воспользовавшись предоставленной минуткой одиночества, Стасис обмяк, раскинулся и просторном кресле и, углубляясь в себя, прикрыл глаза.
Почти сразу он почувствовал, как рядом кто-то сел.
— Привет.
Инга.
Стасис открыл глаза — она действительно сидела рядом, чуть исподлобья поглядывая на него своими темными глазами, — Здравствуй, — ответное приветствие произнесено было без приличествующей встрече старых знакомых улыбки, даже как-то подавленно; словно загнанного в угол ежа любопытная овчарка вынудила на не совсем желаемое общение.
Возникла неловкая пауза. Пока Инга исподволь разглядывала Стасиса, явно ожидая от него начала разговора, сам мученик нетерпеливо поерзывал в преддверии возвращения друзей; оно непременно смутит его, но и даст шанс на избавление… Инга ломала голову лад причинами странного поведения забавного парня и не могла понять, что же вызывает у него столь своеобразную реакцию отторжения.
Сердечко подсказывало, что сумрачная колючесть Стасиса — элементарное проявление почти детской ревности, может, даже безотчетной. Столько лет спустя?
— Это твои друзья? — Она указала в сторону стоящих к ним спиной Игоря и Олега.
Стасис кивнул, подчеркнуто сдержанно.
Инга постаралась изобразить на лице предельно легкую улыбку:
— Что-то отмечаете?
Левая бровь на его лице чуть сжалась, в то время как правая, изогнувшись, взмыла вверх.
— Да… — хрипло булькнул он, морщась, прокашлялся и добавил, — День независимости государства Израильского.
В первую секунду Инга нахмурилась, чуть подалась назад и прикинула: просто ли это шутка или сигнал о нежелании с ней разговаривать. Но затем, отдав предпочтение первому, широко улыбнулась, обнажая жемчужинки верхних зубов и игриво поинтересовалась:
— Часто вы отмечаете такие даты?
Стасис пожал плечом:
— Как и положено — раз в год.
Друзья, наконец, возымели желанную влагу и направились обратно к столику. Олег уже в самом начале пути отреагировал на изменение ситуации: сунул одни из своих бокалов почти спящему Игорьку и освободившейся рукой принялся энергично взъерошивать доселе приглаженные смоляные волосы, обретая облик нахохлившегося попугая. Он полагал и, судя по известным успехам, не без оснований, что столь оригинальный вариант прически производит на представительниц слабого пола неизгладимое впечатление, иной раз близкое к шоку («Женщина для мужчины всегда была тем же, чем Россия для Наполеона!» — разводил он тогда руками).
У столика Олегу пришлось выстоять не менее минуты в нервном ожидании представления, после чего он взял инициативу в свои руки:
— Стас! Мог бы и не вынуждать своего самого большого, хотя и не самого толстого друга брать на себя непомерную наглость самостоятельно знакомиться с сидящей рядом с тобой прелестной девушкой.
На лице Стасиса промелькнула гримаса смеси сразу двух чувств. В первый миг он чуть было не улыбнулся, в который раз поймав себя на мысли, что витиеватость речи в присутствии дам свойственна Олегу и ему в равной мере; однако тут же по губам полоснула дрожь раздражения — стало еще неуютнее.
— Это мои друзья — Олег и Игорь. Барышню зовут Ингой… Павловной.
Странность представления не ускользнула не только от опешившей Инги, но даже от целиком поглощенного ею Олега. Он почесал в раздумье затылок, еще раз глянул на потупившуюся барышню и понял, что ему и Игорьку лучше было не возвращаться. Теперь же ловкое исчезновение представляло непростую задачу; пришлось собрать всю силу воли.
— Одна дама и три туза — перебор явный… — неуверенно процедил он и вполне бодро развил задетую тему. — Милая Инга… Павловна. Надеюсь, вы не станете возражать, если я с моим пока немым другом попытаюсь хоть в какой-то мере восполнить тяжелую утрату за покинутым вами столиком, где подруги, похоже, начали скучать?
Неуверенно пожимая плечиком, Инга все же дала добро на предложенную акцию, Игорек приоткрыл было рот, желая выразить сомнение в целесообразности затеянного обмена, но Олег оперативно давлянул ему на мозолистую ногу и с тщетно скрываемым усилием развернул плотный корпус друга в нужную сторону.
Уже через минуту беспримерное мужество и ораторский талант Олега позволили захватить внимание девушек, весело принявших неожиданных гостей и совсем позабывших о своей подруге.
— Ты за что-то злишься на меня? — подуставшая Инга решительно перешла в лобовую атаку.
Стасис чиркнул глазами по ее насупленному личику и уперся ими в предусмотрительно оставленные Олегом два коктейля.
— Угощайся, — он чуть подвинул ей один из бокалов.
— Спасибо. А что это?
— «Мазика» с водкой.
— Ой! — Инга пугливо отшатнулась от вполне мирного сосуда. — Наверное, это слишком крепко для меня.
За все время разговора с ней Стасис впервые дозволил себе мимолетную усмешку:
— Попробуй — узнаешь.
Внимательно разглядывая содержимое бокала, Инга приблизила к нему личико, попела носиком, затем тщательно размешала коктейль соломинкой и пригубила.
— А ничего! — она поймала на себе улыбку Стасиса. — Что?
— Ты всегда отличалась капризной разборчивостью, — пояснил тот, уже не пытаясь вернуть прежнюю хмурь.
