Александр Горохов - Бабы нас погубят
Почти без остановки они пролетели Сокольники, миновали Преображенку, выкатились на Центральную аллею. Вадим на "ниссане" - не отставал, хотя Голубев знал, что этот трюк потребовал полного напряжения всей нервной системы талантливого бизнесмена, а потому задница у него сейчас - мокрая.
Они достигли ворот тенисных кортов и остановились перед ними. Олег Михайлович первым выскочил из машины и ловко распахнул ворота. Вадим резко протиснул свой "ниссан" мимо Голубева и по узкой дорожке помчался к центральному, Большому коттеджу.
Почти одновременно они остановились возле служебного входа. Неожиданно Голубев увидел, что у дверей коттеджа Вадим вытащил из кармана свой газовый пистолет.
- Вадим, ты что? - удивленно спросил Голубев.
- Ничего. Ты не слышал, что сказал Валерий по телефону, а я слышал.
- Что же он сказал?
Вадим не ответил, остановился на крыльце, и проговорил тихо.
- Дверь открыта...
Вадим позвал, не касаясь дверей.
- Валерий! Это мы!
Из дома никто не ответил.
Мгновение они смотрели друг другу в глаза, потом Вадим толкнул дверь и они вошли в холл, едва освещенный лампочкой дежурного света.
Но даже в этом сумраке была видна темная, неровная полоса, тянувшаяся от лестницы к круглому столику в углу. На столике стоял телефон. Под столиком, лицом вниз, скорчившись, лежал Сенчуков. Возле его головы висела на шнуре телефонная трубка, и рот у Сенчукова был ещё открыт, словно он пытался что-то прокричать в аппарат.
- Стой на месте и не шевелись. - шепотом отдал ненужную команду Вадим, хотя и без того Голубев стоял столбом, ничего не в состояние понять.
- И ничего не трогайте, мужики. - прозвучал у них за спиной спокойный голос, но оба вздрогнули, оглянулись и обнаружили, что появился Олег Михайлович. Старик словно ожидал увидеть ту картину происшествия, к которой они прибыли, и знал, что делать. Он приблизился к Сенчукову, присел возле него и прижал тыльную сторону ладони к его шее. Потом сказал ровно.
- Он ещё теплый... Но мертвый.
- Совсем мертвый? - глуповато спросил Голубев.
- Мертвей не бывает. Я пошел домой, ребята. Спокойной ночи.
- Иди. - кинул Вадим, все так же оставаясь у дверей.
Олег Михайлович вернулся через холл к дверям, но там приостановился.
- Я надеюсь, вы правильно понимаете мои действия?
- Правильно, дед. Чем меньше свидетелей, тем меньше путаницы. Сваливай, тебя здесь не было. - нервно ответил Вадим.
Голубев не отрывал глаз от скрючившегося тела Сенчукова и почему - то представлял себе как всего несколько недель назад, в яркий солнечный день, Валерка Сенчуков, в белом элегантном наряде теннесиста играл здесь, на их кортах, с чемпионкой Москвы. Матч был красивый, напряженный, оба игрока знали свое дело и тогда Голубев пожалел, что игру не записали на видеопленку. Теперь главный тренер клуба уже никогда не сыграет ни одного гейма.
- Надо звонить. - тихо сказал Голубев.
- Это я знаю. - так же негромко ответил ему Вадим. - Вопрос только в одном - кому звонить?
Вадим уже пришел в себя и в голосе его звучала обычная рассудительность.
- В каком смысле - кому? - дернулся Голубев. - Врачам и милиции. Они первые стервятники в таких ситуациях.
- Врачам - логично. А с милицией - не торолись.
- Ты что - рехнулся? - испуганно спросил Голубев.
- Нет. Я только размышляю, не лучше ли по началу уведомить полковника Скрастина... Коль скоро мы ему платим за нашу охрану и он... Нет. решительно оборвал Вадим сам себя. - Не будем маневрировать, все делаем официально. - он сунул руку в карман. - Телефон оставил в машине. Пойду позвоню - Позвони отсюда! - крикнул Голубев.
Вадим глянул на него насмешливо.
- Здесь, дорогой, трогать ничего нельзя.
- Да иди и звони скорей! - заорал Голубев. - Вызывай "скорую помощь", может быть Валерий ещё жив! Что там наш старик понимает в медицине?!
- На трупы наш дед насмотрелся, можешь быть уверен.
Вадим бесшумно вышел наружу, а Голубев так и остался на пороге. Труп близкого, ещё утром живого человека - ему довелось увидеть впервые в жизни.
В ярком свете люминисцентных ламп под потолком вся обстановка в холле казалась ему теперь холодной и чужой. Чужим было и тело Сенчукова - даже не верилось, что этот труп всего несколько часов назад числился в живых, был красивым молодым мужчиной, недалекого ума, но широкой, расхристанной души. Но - все, нет более на земле Валерия Сенчукова, нет и не будет. От него остался ворох костей и мяса, которое скоро начнет протухать.
Голубев скользнул взглядом по кровавому следу, тянувшемуся из под живота Сенчукова к лестнице и - по ступенькам наверх. Следовало понимать, что его застрелили на втором этаже, но он, услышав телефонный звонок пополз вниз, к аппарату. Или - звонок тут был не при чем, он сам собрал свои последние силы и попытался добраться до телефона, чтобы вызвать помощь. Но застрелен, в любых случаях, был наверху, возле дверей в кабинет.
Голубев обернулся на стук дверей и увидел Вадима. Тот сунул мобильный телефон в карман и сказал, искуственно улыбаясь.
- Ну, спорим на пять долларов, кто быстрей приедет: менты или медики?
- Нервы у тебя железные, - неприязненно ответил Голубев. - Валерку убили в кабинете, он вниз к телефону полз, видишь - след крови. В кабинете сейф... Ограбление похоже.
- Нет, Андрюша. Это много хуже. Но ты свою головку не ломай. Наша позиция кристально ясная: "Приехали в свой офис, застали компаньона мертвым" И более никаких домыслов! Ты понял меня?
- Понял... Подожди! Ни хрена я не понял! Ты же звонил сюда! Мы же гнали через Москву! Вадим! Что Валера тебе сказал перед смертью?!
Малкин помолчал, оглянулся и удивленно воскликнул.
- Смотри-ка, шкаф оружейный открыт! - он шагнул, присмотрелся и закончил. - И одного ружья нет! Вот это поворот событий... Где ружье, Андрюша?
- Я тебя спрашиваю - что он сказал? - теряя терпение завопил Голубев.
- Ага... И вот еше вопрос: где сторож, мать его так...
- Я спрашиваю тебя, что сказал Валерий перед смертью?!
Вадим ответил не сразу. Перевел взгляд от оружейного шкафа к кровавому следу на лестнице, потом на труп Сенчукова и произнес раздельно, внушительно.
- Андрей Александрович... Сейчас начнутся опросы и допросы.. Чем меньше ты знаешь, тем меньше ты скажешь... ЧЕМ МЕНЬШЕ ТЫ СКАЖЕШЬ, ТЕМ МЕНЬШЕ ТЫ СЯДЕШЬ.. Старый закон уголовников...
- Ты что несешь? - тихо спросил Голубев.
- Если не понимаешь, то слушай, что я тебе говорю, так будет лучше. У нашего деда мозгов оказалось побольше, чему тебя.
- Да он просто смылся со страху!
- Он провел правильный стратегический маневр. Дед молодец, он заботился не о себе, а о фирме. Повторяю: талдычишь одно - последний раз видели Валерку утром, он не явился на встречу, мы приехали - он лежит.
- Я понял, - сдался Голубев.
- Я передам тебе его слова. Потом. А по началу придерживайся нашей версии. - его лицо исказилось вымученной улыбкой. - Десять долларов, что милиция приедет первой, играем?
Голубев заставил себя ответить.
- Пятнадцать долларов на расторопность отечественных медиков.
- Заметано, пошли во двор.
Машины "скорой помощи" и милицейская "волга" явились одновременно и едва не столкнулись в воротах. Медицина была представлена студентом второго курса, подрабатывавшего на дежурствах.Молодой парень, тощий до того, что казалось странным - отчего не слышно стука костей его скелета при движении, быстро глянул на тело, оттянул веко, деловито попытался уловить пульс и через минуту выдал уверенный диагноз.
- Это уже не наш пациент. Это - для морга.
Милицию представлял почти такой же молодой старший лейтенант, который и к телу не подходил, а тут же вызвал оперативную группу, которая и явилась в полном составе через час. Голубева с Вадимом опросили по отдельности и вместе, и более всего Голубева бесил многократно повторявшейся вопрос в разных вариациях, но один и тот же:
- Кого вы подозреваете в содеяном?
- Кто, по вашему мнению, мог это совершить?
- Были ли у него враги?
- С кем он был не в ладах?
В конечном счете Голубев пробормотал что-то в том роде, что это дело милицейское: подозревать и искать врагов убитого. .
В действиях милиции прослеживалась такая явная усталость и безнадежность, что Голубев был вынужден признать - Вадим прав, когда предложил помалкивать. Милиция сегодняшнего дня - замордованная общественным мнением, растерянная и едва ли не беспомощная, поливаемая каждый день грязью на страницах газет, распятая на телеэкранах - могла только огрызаться. Ибо, как ни печально, только одно-два дела из двух дюжин очень громких, на всю страну (а то и масштабней) убийств, ограблений и мошенничеств были раскрыты и дошли до суда.
В работе экспертов-криминалистов Голубев не отметил какой-то определенной системы - суета их казалась ему малоосмысленной, но это он обьясянил собственным невежеством в данном вопросе.
