Марина Серова - Пикантные подробности

— Степанов, — отрывисто представился он и прислушался, ожидая ответа.

— Иванова, — в том же ключе выдала я и тоже затаилась.

Через несколько секунд Володька нерешительно уточнил:

— Тань, ты, что ли?

— Неужели на свете так много знакомых тебе дам с такой сложной фамилией? — удивилась я.

— Только одна, — признался он, — привет! Если бы я не догадывался, что тебе что-то нужно, я бы предположил, что ты решила наконец-то выполнить свое обещание поужинать вместе.

— Конечно, решила, — бодро ответила я и уточнила: — На днях. Хочешь?

Володька только поворчал в ответ.

Мы общались недолго, дольше его искали по кабинетам. Пообещав в итоге не просто поужинать, а перед этим еще и пообедать вместе, я закончила разговор и налила себе кофе.

Картинка вырисовывалась веселенькая. Мишель, он же Михаил Юрьевич Гурьев, был убит выстрелом из пистолета в голову четыре дня назад. Труп обнаружен вчера в лесу рядом с Парком Победы. Мальчишки наткнулись, когда играли в какие-то свои игры. На ограбление не похоже, на разборку — тоже.

Вот тебе и Ромео.

По поводу Ирины Володька не сказал ничего нового, намекнул только, что это — классический висяк. Мне тоже поделиться было нечем.

После приличных сборов — еще часик — я легким шагом вышла из дома и нажатием кнопки на пульте дистанционного управления объявила «девятке» о своем приближении. Она в ответ пискнула и щелкнула замками дверок.

Я выехала со двора и направилась к офису фирмы «Царские забавы». Лена вчера дала мне нужные координаты, поэтому не пришлось тратить много времени на поиски.

Сие заведение располагалось в помещении бывшего ателье объединения «Силуэт» на маленькой улочке недалеко от моста через Волгу.

В старом четырехэтажном доме между подъездами высилось крыльцо, приподнятое на три бетонные ступеньки. В высокой металлической двери бликовало от солнечных лучей квадратное застекленное окошечко. Очевидно, руководство фирмы имело все основания считать, что из окна обзор лучше, чем из панорамного глазка.

Им так видней.

Три окна, явно принадлежащие «Царским забавам», были занавешены чем-то подозрительным, похожим на простыни. Одна из этих импровизированных штор отошла в сторону, и можно было разглядеть стол с телефоном и бутылкой на нем. Живых существ не наблюдалось.

Вывесок ни на двери, ни рядом не было — сохранялась здоровая конспирация. Я оставила машину напротив входа и, поднявшись по ступенькам, позвонила. Подождав столько, сколько было прилично, я собралась уже нажать на кнопку звонка еще разок, но тут в окошке замаячило мужское лицо. Застекленная фрамужка открылась вовнутрь, и тощий с всклокоченными волосами субъект посмотрел мне прямо в лицо.

— Вам кого? — спросил он наконец, и на меня повеяло весьма качественным перегаром.

Слегка отстранившись, чтобы волна прошла мимо, я ответила:

— Мне нужен Гена.

Меня осмотрели еще раз, уже попристальней.

— А зачем?

Я потеряла терпение:

— Не все ли вам равно? Вы дверь откроете, или это здесь не принято?

Зазвякали и застучали запоры, и дверь приоткрылась. Я вошла, едва не задев благоухающего молодого человека среднего роста.

Он тщательно запер дверь, окинул меня взглядом сверху вниз и обратно и пробормотал:

— Пойдемте.

Мы прошли по коридору и свернули в первую же дверь направо. Это был кабинет, так сказать. Помимо стола с натюрмортом, который я разглядела из окна, здесь еще стоял довольно-таки потертый диван, пара стульев, раковина на стене между ними. У стола еще два стула. В углу, на обшарпанной тумбочке, бубнил телевизор. Опять я увидела гладкое лицо Канторовича и услышала, что его программа по выводу из кризиса Тарасовского нефтеперерабатывающего комбината очень перспективна, и этим сейчас занят его зять.

— На работу, что ли? — спросил молодой человек, усаживаясь за стол и показав мне жестом на один из стульев.

— Гена — это вы? — уточнила я на всякий случай. Пододвинула стул ближе к столу и брезгливо присела на него.

— Ну, — согласно кивнул Гена, — условия знаешь? Короче…

— Минуточку, — остановила я его и достала из сумочки свою лицензию, — я немного по другой части.

— А, — снова кивнул Гена, — и на таких заказы бывают, но реже.

Тут я выложила перед ним на стол маленький картонный прямоугольник, закатанный в полиэтилен — лицензию. Он опустил на нее глаза, потом взял в руки. Посмотрев на меня более осознанно, Гена опустил руку под стол, вынул оттуда бутылку колы и отпил из горлышка.

— И что вам? — спросил он, возвращая мне документ.

— У вас подрабатывала Ирина Симонова из медицинского, — не торопясь начала я, следя за его реакцией, — ее позавчера поздно вечером застрелили.

При этих словах Гена вздрогнул, поморщился, и глазки его забегали.

— Мне известно, что она позавчера была здесь. Давайте я вам открою карты, чтобы вы знали перспективы. — Я наклонилась ближе к Гене, а он, наоборот, отпрянул и явно ощущал себя неуютно.

— Почему вы думаете, что она была здесь? — спросил он осторожно.

— Я не сказала, что думаю, я сказала, что мне это известно, и обратите, пожалуйста, внимание: милиция пока не знает, что Ирина выходила на работу, — я подняла указательный палец, — пока!

Я достала из сумочки пачку «Пьера Кардена» и закурила, не сводя глаз с Гены. Гена был испуган, но еще храбрился.

— Недоказуемо, — промямлил он.

Я отмахнулась от этих слов и продолжила:

— Бросьте, она была не в безвоздушном пространстве. Найдутся свидетели, будет шум. Вам это надо? — Гена отрицательно качнул головой. — Однако в милиции могут и не узнать про вашу контору, в связи с убийством, если вы мне сейчас скажете, каким был у нее последний вызов.

Гена начал откашливаться, таким примитивным приемом пытаясь, видно, протянуть время, нужное ему для обдумывания.

— Сейчас посмотрю в журнале, — наконец сказал он и полез в боковой ящик стола. Вынув оттуда общую тетрадь с безобразно замятыми углами, он, полистав, нашел нужную страницу и застыл над ней.

— Да, — нехотя признался он, — она была, съездила на один вызов в десятую баню, в люкс на два часа. С шести до восьми. Больше работы не было, и она ушла домой.

Гена захлопнул тетрадь и положил ее на место.

— Вы уверены, что она в восемь освободилась?

— Ага, я сам съездил за ней. — Гена начал ерзать на стуле, намекая, что мое общество его утомляет.

— Куда же вы ее отвезли? Сюда? — Я не собиралась уходить, не выяснив все, что мне было нужно.

— Вот еще! Я же сказал, что работы не было. Высадил ее у моста, там троллейбусы ходят.

— Значит, — подвела я итог беседы, — вы не знаете, куда она могла пойти после половины девятого вечера?

— Точно! — резко кивнул Гена и схватился за затылок. — У вас цитрамона с собой нет?

— Увы! — ответила я и встала.

Проводив меня до выхода, Гена дождался, когда я сяду в машину, и только после этого запер дверь. Делая разворот, я бросила взгляд на окна «Царской забавы». Через отвернутый край занавески я увидела, как Гена уже с кем-то разговаривает по телефону. Судя по жестам, этот разговор был весьма и весьма неприятным.

Я это отметила про себя и взяла курс на «Элит-клуб „Галант“». Если оценивать по вчерашнему вербальному знакомству, это заведение должно было быть поприличнее Гениной неаппетитной конторы.

Клуб размещался на втором этаже городского Дома быта. Я подумала, что в этом, вероятно, скрыта ирония, ведь клуб определенным образом помогал снимать проблемы, которые можно назвать бытовыми.

Машину пришлось оставить чуть ли не за квартал: условий для парковки не было. Ну да ладно: пешеходные прогулки полезны для здоровья.

Я, пренебрегая лифтом, поднялась по лестнице и, поблуждав по длинным коридорам, нашла нужную мне дверь. Здесь рекламы не стеснялись и на вывесках не экономили. Бронзового цвета металлическая доска гордо возвещала, что за этой дверью располагается «Элит-клуб „Галант“». Звонить не пришлось — дверь оказалась приоткрыта, и я, потянув ее на себя, смело вошла.

Попала я в место необычное и приятное — нечто вроде зимнего сада с подвешенными к потолку клетками с птицами. Сразу же у входа стояла керамическая кадка, из которой торчала замечательная пальма, дальше раскинулись целые пластмассовые заросли чего-то экзотического. Все это, под разноголосое чириканье, навевало приятное ощущение покоя. Захотелось расположиться здесь в гамаке и покачиваться, не вспоминая ни о чем.

Мои мечты прервало тактичное покашливание. Я посмотрела налево и увидела молодого денди в хорошем костюме. Он стоял рядом со столом и, наклонив голову набок, улыбался.

— Здравствуйте, — произнес он. Увы, голос был не тот, что вчера. — Вы у нас впервые, — оценил он мое любопытство.