Ольга Тарасевич - Подарок Мэрилин Монро
Дарина растет, и... уже иногда неприятно удивляет.
Да, да, это так: ценим, когда теряем. Только теперь начинаешь понимать: во взаимоотношениях с дочерью был такой прекрасный, наполненный исключительной гармонией период. Когда ребенок крошечный, когда он целиком зависит от матери – это такое счастье, несмотря на частые ночные кормления, колики, плач по поводу режущихся зубок. Беспомощного ребеночка любить просто и приятно, такая любовь чиста, ничем не омрачается. Но как только проходит пара лет, и личность начинает развиваться... Плоть от плоти материнской порой высказывает такое...
– Хочу, чтобы ты играла со мной! – требует Дарина, и из ее глазок градом катятся слезы.
Непонятно, что происходит с ребенком! Ведь няня, Светичка, как ее называет Дарина, – лучший друг малышки, она веселая, ответственная, на нее можно положиться. Наверное, ребенок взрослеет, пытается диктовать свои условия...
– Хочу, чтобы ты играла со мной! Хочу в «Макдоналдс»! Хочу, хочу...
Ситуация становится все хуже и хуже.
И так из офиса редакции еженедельника «Ведомости» возвращаешься, с учетом пробок, не раньше восьми-девяти вечера. А к таким воплям домой и вовсе идти не хочется. Маленькая кроха потихоньку выживает маму из собственной квартиры. Мать проклинает себя, но засиживается на работе уже специально. К полуночи детка засыпает, и можно последовать ее примеру, завалиться спать без просмотра очередной серии «Марлезонского балета»...
Сдать ребенка в детский сад нельзя – Дарина часто болеет.
Менять няню бессмысленно – от добра добра не ищут; лучше Светланы с дочкой никто не управится.
Что делать? Что делать с этими истериками?..
В душе обосновываются беспомощность и страх.
Ведь если с ребенком не получается справиться теперь, то что будет потом?..
– Я помогла тебе поработать... – хитро улыбается Дарина. – Компьютер захотел пить. А мы с тобой будем играть в прятки!
В общем, это и стало последней каплей.
Точнее, последней чашкой обжигающего кофе, вылитой прямо на клавиатуру ноутбука...
Из важных материалов на не подлежащем ремонту «венике» хранилось недавно написанное интервью с депутатом Госдумы. Но его удалось восстановить через мейл, файл отправлялся собеседнику на визирование. А вот половина детективного романа – такого захватывающего, такого любопытного! – канула в Лету.
Конечно, в издательстве пошли навстречу постоянному автору, вошли в положение и перенесли срок сдачи книги.
Испорченного ноутбука, по большому счету, тоже было не жаль. Давно следовало с ним расстаться – старенький, зависающий, он все чаще заставлял свою хозяйку нервничать; но менять его (сила привычки!) на новый комп все же не хотелось.
В общем, все устроилось, никакой катастрофы не произошло.
Только вот обида...
Господи, доченька, четыре года без отпуска, сон урывками, много работы, командировки, никакой личной жизни – все для тебя. А ты – маленькая вредина, эгоистка, жестокая...
В таком настроении Лику и застал звонок Кати Фриман, до недавних пор носившей фамилию Ермолович.
Подруга приглашала приехать в гости.
Полгода назад она вышла замуж за американца Майкла Фримана и переехала в США. Свадьбы как таковой не было, со всеми этими визами-сборами у Катерины просто руки не дошли собрать друзей. «Но все-таки, знаешь, душа просит праздника! – Катя счастливым голосом перекрикивала гул машин, обрывки английской речи. – И я решила – а не пригласить ли мне подружек и родственников в Штаты? Мишутка позовет и своих друзей, родных... Лучше все-таки поздно, чем никогда. Наплевать, что «молодая была немолода» – хочу белое платье... Приезжай, Лика! Буду рада тебя видеть! Наш новый дом, конечно, пока не обустроен, я хочу со временем купить кое-что из приличной мебели. Кухню надо обязательно менять. Представляешь, мы с мужем пересмотрели кучу домов, в том числе и тех, которые нам явно не по карману. Дом может быть шикарным, а кухня – всегда полный отстой. Но ты не подумай, я тебя не в сарай приглашаю! Наш домик просторный, в нем куча спален, а еще есть большой сад. Приезжай, места всем хватит. Ты можешь остаться у нас на неделю-другую. Знаешь, особняки, которые стоят прямо на берегу океана, здесь жутко дорогие. Прибрежная улица тут во всех городках называется одинаково – Первая Океаническая. Мы, конечно, купили дом подешевле, на Двадцать пятой улице. От нее до океана – минут сорок пешком. По местным меркам – далеко, а после наших московских пробок, в которых можно и полдня простоять, это все смешно, правда?»
Океан, наверное, и доконал окончательно, заставил принять решение о поездке.
Видеть безбрежную голубую гладь вместо испорченного ноутбука показалось таким заманчивым.
А еще Катя рассказала, что в саду растут грейпфруты и лимоны. Они очень даже съедобные. Только местные их не едят, не принято.
– Это мы свои яблочки, которые на даче вырастим, уплетаем за обе щеки. А аборигены здесь – большие эстеты. Они лучше хурму в супермаркете купят, по доллару штука. А ту, что в саду, в жизни не съедят. Приезжай, Лик! Здесь так интересно, мы с Мишуткой тебе все покажем, – уговаривала подруга.
– Хорошо, я приеду, – невольно вырвалось в ответ. – Кажется, это именно то, что мне сейчас нужно. Спасибо за приглашение!
Потом предстоял долгий сбор документов для визы, отчаянные муки совести («ребенок не виноват, что у него с рождения начался переходный возраст»), лихорадочное дописывание романа, подготовка статей для газеты.
Во всей это круговерти – успеть, не забыть, предусмотреть – как-то совсем не получалось задуматься и осознать, что предстоит встреча с Америкой.
Какой окажется эта страна кантри, небоскребов, джинсов и кока-колы?
Теперь вот сердце тревожно замирает от предчувствия встречи...
Нет, Америку никогда не хотелось увидеть так сильно, как Францию, Израиль или Мальдивы.
Она казалась слишком простой, может, даже излишне знакомой благодаря кинематографу.
Почему-то представляется: города наполнены толстыми людьми, постоянно уничтожающими гамбургеры.
Даже странно, что с такими нездоровыми привычками питания эти толстячки-американцы смогли сделать так, что их государство контролирует фактически половину мира.
Хотя, наверное, элита гамбургеры не трескает и кока-колу, разъедающую желудок, не пьет.
... – Скоро я все увижу своими собственными глазами, – пробормотала Лика Вронская, приникнув к иллюминатору.
Самолет стал снижать высоту, и от этого резко заложило уши.
Сашенька, дремавший на коленях мамы, проснулся и заплакал.
Кто-то впереди нецензурно ругается по-английски. С сильным американским акцентом, искажающим звучание слов; но смысл уловить можно – излишне стремительная посадка.
А сзади раздаются восхищенные возгласы, по-русски: «Какой вид, обалдеть!»
Действительно, есть от чего прийти в восторг.
Приближающийся с каждой минутой Лос-Анджелес прекрасен.
Уже можно различить многое: голубую гладь воды, сияющие коробочки-небоскребы, темные ленты шоссе, вдоль которых растут пальмы; а еще холмы; похоже, и парк аттракционов с огромным колесом обозрения и американскими горками...
Когда самолет коснулся земли, Лика придирчиво изучала в зеркальце пудреницы свое отражение.
В общем и целом для встречи с Америкой оно выглядело вполне прилично. Зеленые глаза радостно сияют; светлые волосы, накануне поездки подстриженные в стильное каре, лежат отлично; вишневый полупрозрачный блеск делает губы влажно-соблазнительными.
«Надеюсь, мои сорок пять кило веса после этой поездки не распухнут. С учетом того, что росточек у меня – метр с кепкой, каждый лишний килограмм сразу же заметен, – Вронская провела пуховкой по лицу. – Говорят, в Америке поправляются быстро, так что надо это учитывать, и если не придерживаться диеты, то, по крайней мере, все-таки сохранять голову на плечах...»
– Спасибо за компанию! Удачи вам! – Девушка-соседка улыбается, и даже малыш на ее руках выглядит радостным, словно бы понимает: многочасовой полет закончился, вот к самолету уже подъезжает трап.
Открыв рюкзачок, Лика извлекла мобильный телефон, кивнула соседке:
– И вам удачи!
Скорее позвонить Катьке, сообщить о прилете! Она, наверное, уже в аэропорту; обещала приехать сама, несмотря на все предпраздничные хлопоты. «Мой муж будет занят, у него собеседование, – объясняла подруга накануне. – Можно было бы отправить в аэропорт братика, он тебя узнает, ты же у нас все-таки известная писательница. Но я опасаюсь, что брат может элементарно потеряться по дороге. Он у меня такой красавчик, девушки ему прохода не дают... Так что я сама тебя встречу, это надежнее. Как говорится, если хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, сделай его самостоятельно».
Голос подруги звучал так уверенно! Катя убеждала, что обязательно приедет.
Но... почему же она теперь не отвечает на телефонные звонки?
