Екатерина Гринева - Сногсшибательный мачо, или Правило первого свидания
С семнадцати лет я жила отдельно от своей матери, у которой была своя семья. Муж – Николай Петрович – мой отчим, на редкость занудный тип, и мой сводный брат – четырнадцатилетний тинейджер Венька.
Я была ошибка маминой молодости и плод незаконной любви. Так, кажется, выражаются в слезливых мелодрамах, которые обожает смотреть моя Лариска. Я не знала своего отца, и мать никогда о нем не рассказывала. Это была запрещенная тема.
Вкратце история сводилась к следующему. Моя мать училась в Питере на музейного работника и, приехав на каникулы в наш город, влюбилась в кого-то и потеряла голову, как говаривала моя бабка. Сама она знала об этой истории ровно столько, сколько и я, то есть почти ничего.
Мать рассталась с ним, а потом обнаружила, что беременна. Аборт делать не хотела (за что ей от меня отдельное пламенное спасибо), c мечтой о работе в музее пришлось расстаться – платили там гроши. И с тех пор моя мамочка, трепетная девушка с поэтичным именем Ариадна, заступила на суровую трудовую вахту. Она работала на оборонном заводе, посудомойкой в городской столовой и на птицефабрике, где заработала себе аллергию. «Это был такой уж-а-с, – тянула она тонким голосом. – Пух, перья… все это забивается в нос, легкие… я с тех пор куриное мясо есть не могу. Тоже – аллергия».
Сейчас она работает в пенсионном фонде и вполне этим довольна.
Только моя романтическая мамочка могла меня назвать таким именем – Джульетта!
Но сейчас мои мысли крутятся вокруг вчерашнего события. На какой-то момент я подумала, что вчера у меня случились галлюцинации и мне все привиделось. Как в горячечном бреду: температура под сорок, все плывет, сплошные глюки. Но эту мысль пришлось прогнать, как полностью несостоятельную. Температуры у меня не было, все случилось по-настоящему, наяву. И Роман, с которым я познакомилась, и его труп в кустах. Кто-то успел забрать труп до того, как приехала «Скорая». Получается… Я споткнулась на ровном месте и остановилась. Этот убийца был неподалеку. Рядом. Он стоял и видел меня. А я его – нет.
От этого умозаключения я пришла в сильнейшее возбуждение. Но Ронька ничего не обнаружил… если бы кто-то стоял рядом, собака бы стала лаять, бросилась к нему. Нет, здесь другое… Убийца мог сидеть в машине и ждать момента, когда я уйду, чтобы забрать труп.
Ронька с лаем носился вокруг дома, а я с трудом поспевала за ним. Пару раз он кинулся в кусты, но я шикнула на него, и пес сменил маршрут.
Погуляв с собакой, я вернулась домой. Квартира умершей бабки, в которой я жила, давно требовала капитального ремонта. Но я обошлась косметическим. Прошлым летом мы с Лариской в две руки клеили обои и красили заново подоконники и окна. Потолок тоже не избежал покраски. В результате квартирка приобрела вполне симпатичный вид. Она была маленькой, но мне хватало и этих апартаментов. Главное, что я жила отдельно от своих родных.
Заварив кофе и машинально проглотив два бутерброда с копченой колбасой, я поняла, что пора звать на помощь Лариску. Одна я в этом деле не разберусь.
Лариска прискакала сразу. Сегодня она была выходной. Подруга работала продавщицей в магазине элитной одежды «Кокетка»: день – на работе, день – выходной. Еще с порога она накинулась на меня:
– Что там у тебя, выкладывай?
– Жуть непроглядная, – мрачным тоном изрекла я.
– Джельетта, ты меня пугаешь. – Лариска по-прежнему стояла в коридоре, прижав руку к груди.
– Проходи в кухню, – буркнула я. – Не стой, как на паперти.
Крепко сбитая, с рыжими кудряшками, Лариска была эмоциональной особой и все принимала слишком близко к сердцу. Она обливалась слезами, когда смотрела «мыльные» сериалы, и верила в любовь с первого взгляда, и вообще считала, что ради любви можно пойти на любые жертвы. Что она и делала, потакая своему бойфренду Сереже, в просторечии Серому, который вил из нее веревки и временами сваливал от Лариски в поисках развлечений на стороне.
Заварив крепкий чай – кофе Лариска пила редко, – я села напротив нее и стала рассказывать все по порядку. Чай остывал, подруга слушала меня, раскрыв рот, и в некоторых местах издавала краткие, но энергичные восклицания.
Когда я закончила, Лариска сидела как в ступоре.
– Ларис! – тихонько позвала я ее.
– Слушай! – выдохнула она. – Но это же вообще… кому сказать – не поверят.
– Не поверят, – согласилась я. – Поэтому я никому и не говорю. Кроме тебя. Я вообще не знаю, что теперь делать. Самый лучший выход – выбросить все из головы, как будто бы ничего и не было. В принципе та история меня не касается. Этого парня я видела в первый раз. Он мне – никто. Убили его за какие-то темные дела. Хотя с виду он не выглядит человеком, у которого за душой темные делишки. Красивый, обаятельный парень.
– Как раз наоборот, – энергично возразила Лариса. – Самые красивые и обаятельные на поверку часто оказываются подлецами и мерзавцами.
– Это ты, подруга, сериалов насмотрелась, – усмехнулась я. – В жизни все сложнее.
– Слушай, – Лариска придвинулась ко мне с лихорадочным блеском в глазах. – А разве ты не хочешь узнать, что там было на самом деле и за что его убили?
– Частным сыщиком заделаться? – фыркнула я. – И какие у меня шансы? Я вообще о том парне ничего не знаю.
– Ну так узнай.
– Каким образом?
– Надо подумать.
– Пей лучше чай, он у тебя остывает.
Мы расстались с Лариской недовольные друг другом. Она – тем, что я всерьез не восприняла ее слова насчет расследования этого убийства, а я – тем, что подруга вместо сочувствия пытается втянуть меня в сомнительную авантюру.
Остаток дня я прослонялась по квартире, пытаясь угадать, за что убили Романа. Версии в моем мозгу возникали самые разные, и одна фантастичнее другой. Я подумала, что он мог быть наркокурьером, коварным соблазнителем, которого убила дама в приступе ревности. При этом в памяти всплыла брюнетка, с которой он разговаривал в «Золотом павлине». Роман ограбил местного олигарха, его вычислили и пришили на месте. Он – член преступной группировки, с которой чего-то не поделил, и его убили подельники.
Моя голова, не выдержав такой сложной мыслительной работы, откликнулась мигренью. Я решила ни о чем не думать, а жить так, cловно ничего не случилось. Другого выхода, чтобы сберечь свою голову и нервы, я не видела.
На другой день настроение было – хуже не бывает. Я ходила по квартире злая, нечесаная и временами принималась беспричинно плакать. В конце дня я подумала, что Лариска права. Это убийство висит на мне грузом, и пока я чего-нибудь не выясню, покоя мне не будет. Это точно.
Вскипятив остатки супа, я стала думать. А что я могу сделать и с чего начать? И здесь меня осенило. Надо опять пойти в «Золотой павлин». Потолкаться там. Может, я встречу в ресторане брюнетку, c которой он беседовал. И вообще мы познакомились в «Золотом павлине». С него и начинать. Так подсказывала мне моя интуиция.
Суп прокис. Я вылила его в туалет, вымыла кастрюлю и позвонила Лариске. Изложив свой план, я замолчала, ожидая отклика. Она поддержала меня и сказала, что может пойти в ресторан со мной. Я подумала, что это неплохо. С Лариской не так страшно, она может и совет дать в случае чего. Правда, зачастую от ее советов было мало толку. Но все равно… Подруга есть подруга. Мы договорились встретиться на улице Декабристов в восемь часов. Без опозданий, напомнила я Лариске. Клянусь Серым, буду вовремя, услышала я в ответ.
В ресторане мы ведем себя так, cловно ходить по таким заведениям для нас самое привычное дело. С заправским видом мы садимся за свободный столик и небрежно машем рукой официанту. Одновременно. Он вырастает около нас с меню и также стремительно исчезает. Я выбрала картошку с говядиной в бургундском соусе и клубничный мохито. Лариска внимательно изучает меню и мнется. Оно и понятно. Ее зарплата ненамного выше моей, и особо шиковать возможности нет. Наконец она выбирает овощной салат и молочный коктейль.
Заказ нам принесли быстро. Мы налегли на еду. Почему-то у нас проснулся зверский, просто неприличный аппетит.
Неожиданно я почувствовала, как чей-то взгляд сверлит мне затылок. Мне даже трудно дышать стало: такой настойчивый ищущий взгляд.
– Слушай! – зашептала я Лариске. – Мне кажется, на меня кто-то смотрит.
– Чего? – переспросила подруга.
Я обернулась. О боже! У меня просто перехватило дыхание: на Ромкином месте за тем же самым столом сидел парень ослепительной внешности: настоящий итальянский мачо – темные волосы до плеч зачесаны назад, пронзительные карие глаза смотрят в упор, черные аккуратные усики, яркие губы и надменное выражение лица, которое говорило всему миру: «А пошли вы все на…»
Лариска проследила за моим взглядом и вздрогнула.
– Какой красавичк! – охнула она. – Прямо как в кино.
– Красавчик! – процедила я сквозь зубы, отворачиваясь от жгучего мачо. – Только меня интересует не его внешность, а другое обстоятельство: почему он сидит за столиком, где два дня назад сидел Роман? Что он там делает?
