Александр Колин - Мужики что надо
- Входите, - громко сказал Коновалов, положив конец размышлениям неизвестного шептуна, который немедленно и воспользовалс приглашением. Шумно выдохнув воздух, он просунул лысоватую голову в открытую дверь.
Сказав "здрасьте", в огромный коридор Васиной квартиры ввалился невысокого роста, круглый, как колобок, старичок лет семидесяти на вид. На носу у незнакомца сидели круглые очочки в металлической оправе, совершенно неподходившие к его широкому, с крупными чертами лицу. Вошедший с беспокойством обернулся, не понимая, почему его товарищ замешкался на лестнице.
- Щас, - заявил старичок, сделав выразительный жест рукой, развернулся и недовольно проворчал в приоткрытую дверь, точно обращаясь к заигравшемуся в прятки ребенку: - Филиппыч, ты где?
В дверном проеме появилась высокая фигура тощего, как напряженно замерший в ожидании дог, и куда более несчастного на вид человека.
Он оказался бы, пожалуй, одного роста с Коноваловым, если бы не горбился. На вид "молодому" спутнику толстяка можно было дать лет пятьдесят пять или даже шестьдесят.
- Андрей Филиппович Голубев, - произнес толстяк, указывая на своего товарища, выдавившего из себя короткое "здрасьте", и продолжал: - А я, значит, Копайгора Иван Макарович.
Все трое - Василий, Омар и Люси - кивнули, но раскрыть рот никто из них не успел, потому что старик немедленно заговорил вновь:
- А вы - Коновалов, так? Василь Андреич?
Я вас знаю.
Разобравшись таким образом с хозяином, толстяк перенес свое внимание на его товарища.
- А вы - Хафизов Омар Маратович? - проговорил Копайгора. Никто никогда не называл Омара по имени и отчеству, поэтому вопрос прозвучал для него самого и его друзей как-то странно. Тем не менее Хафизов кивнул и попросил:
- Зовите меня просто Омаром.
- Как скажете.
Капитан представил гостям Люси.
Образовалась короткая пауза, позволивша Коновалову взять инициативу в свои руки:
- У вас, полагаю, к нам дело? Тогда прошу.
Мужчины направились в кабинет Васиного дедушки, а Люси скрылась на кухне, бросив Омару, замыкавшему процессию:
- Я вам кофе сварю.
Коновалов поспешил спрятать в секретер недопитую водку, мисочку с огурцами и хлеб, а когда все заняли места в креслах возле старинного стола, вновь образовалась пауза, потому что Голубев, как видно, человек молчаливый, сидел не раскрывая рта, а словоохотливый Копайгора умолк, озираясь по сторонам: разных антикварных вещичек в кабинете набралось бы на хороший аукцион.
По тому, как старик смотрел на окружавшие его предметы, можно было с уверенностью сказать, что он не принадлежал к числу коллекционеров всяких раритетных безделушек, просто они, вероятно, напоминали ему детство или юность, особенно громадный, как почти все в кабинете, портрет Сталина, выглядывавший изза шкафа. Кусок массивного багета, усы и трубка были столь характерны для портретов такого рода, что с первого взгляда становилось понятно, кто изображен на упрятанном холсте. Когда по настоянию Люси, опасавшейся, что "Васю неправильно поймут", капитан снял совершенно не мешавший ему портрет ("А что он мне? Есть не просит!"), тот, точно в отместку, рухнул ему на ногу... Досталось, конечно же, неугомонной Люси.
На обоях над головой капитана, который всегда сидел на одном и том же месте, остался след от провисевшего там много лет портрета "вожд всех времен и народов". О том, чтобы повесить на его место какую-нибудь другую картину, капитан как-то не подумал (Люси же, дабы не навлечь на себя новой вспышки гнева патрона, предложить не решилась), он вообще совершенно по-другому относился к убранству дедушкиного кабинета, чем те, кто приходил сюда первый раз. Что там первый! Омар и Люси, которые с середины лета бывали здесь каждый день, а иногда даже и ночевали, тоже никак не могли привыкнуть к давящей атмосфере прошлого, царившей в любимой комнате много лет как покойного настоящего хозяина квартиры. Он, казалось, продолжал жить здесь и после своей смерти.
- Обстановка старая, - констатировал не подлежавший никакому сомнению факт Копайгора. - Дедушки вашего?
Коновалов молча кивнул. Он не удивился осведомленности посетителя - только совершенно слепой не мог заметить мемориальной доски, висевшей прямо у подъезда.
- Мне это, знаете ли, молодые годы напоминает, - проговорил старик несколько рассеянно, он, казалось, забыл, зачем вообще пришел сюда, погрузившись в воспоминания. - Я-то сам с Украины. В двадцать втором родился. Родители сюда подались, я ещё малышом был. Нас у отца с матерью девять сынов и три дочери было. Теперь я один остался. Семьдесят два мне уже... Это Филиппыч молодой, с тридцать девятого года он...
В этот момент в кабинет в обществе найденной ею догини вошла Люси с подносом, на котором стояли четыре чашки кофе, четыре маленькие рюмочки, нераспечатанная бутылка индийского виски "McGill" и бутылочка фанты.
Копайгора на секунду умолк, и капитан решил воспользоваться паузой.
- Люси, позвони-ка господину Липкину, - скомандовал Василий Андреевич. Пусть приедет и заберет свое животное... - Он хотел было добавить: "Пока оно не сожрало все, что лежит в моем холодильнике", однако постеснялся гостей и вслух проговорил: - Нет, знаешь что? Поезжай к нему сама и отвези собаку, премия все равно твоя, так что действуй. Ты на "колесах"?
Нет? Ну ладно, можешь взять на такси из представительских.
Сказав это, Коновалов остался очень доволен собой: как-никак одним махом он спасал от уничтожения свои любимые пироги и устранял из квартиры не в меру любопытную Люси, которой он нет-нет да припоминал членство в ассоциации "Наше будущее". Сотрудничество в этой могущественной организации и привело к тому, что девушка оказалась втянута в приключени Василия Коновалова и Омара Хафизова. Капитан, когда ему случалось рассердиться на девушку, славившуюся своей невозмутимостью, называл её "шпионкой", но поскольку Люси нелегко было задеть, стрелы коноваловского остроумия как бы летели в "молоко", не причиняя "цели" никакого вреда. Однако радоваться своей находчивости капитану пришлось недолго.
- Я сейчас покормлю её ещё разок, а потом позвоню и поеду, - просияла Люси и, обращаясь к поднявшей уши собаке, ласково заговорила: - Идем, Касенька, идем, понравился пирог?
У дяди Васи их полный холодильник.
- Не трогай грибной! - завопил добрый дяд Вася..
- Ей нет даже и шестнадцати... - неожиданно громко проговорил Голубев, глядя прямо перед собой невидящими глазами, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Что?! - Капитан резко повернулся на голос, благодаря чему Люси удалось покинуть кабинет, так и не дав хозяину обещания не трогать грибной пирог. В этой критической ситуации непонятное заявление странноватого посетител совершенно сбило капитана с толку. Но так как Голубев молчал и по всей видимости добавить к своим словам ничего не собирался, бывший оперативник вопросительно посмотрел на его спутника.
- У Андрей Филиппыча дочка пропала, - поспешил с объяснениями Копайгора, и его круглое добродушное лицо с двойным подбородком приняло страдальческое выражение. - Жанна.
- Как давно? - коротко спросил Коновалов.
- Третий день, - ответил Копайгора.
- В милицию обращались? - поинтересовался капитан деловито, правда, сделал он это больше для проформы, так как прекрасно слышал слова старика, сказанные тем ещё на лестнице.
Бывших Васиных коллег Копайгора явно не жаловал.
- Они "принимают меры", - недовольно проговорил Иван Макарович, явно кого-то передразнивая. - Стало быть, толку чуть да маненько. Вот я и посоветовал Андрею... Да какое там посоветовал, взял за шкирку и привел сюда к вам, потому что никто, кроме вас, не поможет!
Вы же видите, на кого он похож?.. Мы с ним уже, почитай, лет тридцать пять соседи, в одном подъезде живем, участки дачные бок о бок, на "Металлурге" вместе работаем... Вернее, Филиппыч... я уж на пенсии пять лет как... Еще вашего дедушку в расцвете сил застал. Силен мужик был, ох силен...
Старик внезапно умолк, а Коновалов, ещё сам не понимавший, почему это он так заерзал на своем стуле-троне, ощутил некое странное возбуждение.
"Вот оно, вот! - проговорил внутри его странный чужой голос. - Началось, Вася!"
- Думаю, товарищи, - объявил капитан, которому и в голову не пришло называть своих нынешних гостей по-современному господами или, того хуже, гражданами, - нам следует немного выпить, после чего мне хотелось бы услышать подробный рассказ об исчезновении девочки.
Произнося последние слова, Василий Андреевич лихо свернул "голову" иностранной бутылке и разлил похожую на не очень крепкий чай жидкость по рюмкам.
ГЛАВА 3
Леонард Свентницкий прибыл рейсом из Москвы в аэропорт, который находился в шестидесяти километрах от города S. Он путешествовал налегке, в небольшом кейсе лежала лишь смена белья да несколько журналов, чтобы не скучать в дороге. Там же валялся и паспорт, выданный на имя Леонида Александровича Сергеева. С фотографии документа на всех, кто желал бы удостовериться в личности его обладателя, смотрел красивый блондин с коротко подстриженными, аккуратно причесанными волосами и правильными чертами лица, то есть сам Леонард Свентницкий, временно, как случалось уже не раз, сменивший фамилию для выполнения задания.
