Анна Данилова - Танцующая на волнах
– Все, приехали. Выходи. Смотри, как светло… Я очень надеюсь, что ты не бросишь меня и не сбежишь с теми деньгами, которые я тебе дал?
– Обижаешь.
– Значит, встречаемся на этом же месте ровно в час, договорились?
– Договорились.
Она обошла машину и, сунув голову в окно, поцеловала Шехова в щеку.
– А что со мной будет, если я все же не вернусь? Ты будешь искать мне замену?
Он ничего не сказал.
– Ладно, я пошутила…
Он уехал, а Маша осталась стоять на Невском проспекте. Она не знала, куда идти и что делать. Можно было, конечно, на все плюнуть и вернуться в свою гостиницу, тем более что ее бы там никогда и ни за что не нашли. Но, с другой стороны, пока она была в ванной комнате, Владимир мог залезть в ее сумочку и в паспорте прочесть, кто она и откуда. Но зачем ему это, если он все равно скоро умрет? И что за игру он затеял перед смертью? Решил последние несколько дней или месяцев посвятить устройству своих дел, чтобы весь его бизнес перешел в руки жены? Разве это не противоестественно, если учесть, что она вместо того, чтобы находиться рядом с больным мужем, укатила в Африку? Чужая душа – потемки. Чужая жизнь – еще большие потемки, почти ночь. А вот в Питере в июне ночь белая, ясная, прозрачная. И вообще – жизнь продолжается. У нее в сумочке тысяча баксов.
Постояв немного возле кинотеатра «Баррикада» и решив, что не готова сейчас зайти в него, она перешла Мойку по Зеленому мосту и оказалась на знакомом уже месте – возле розового Строгановского дворца с его шоколадным сторожем. Перейдя на другую сторону, запетляла по улочкам в поисках какого-нибудь тихого места. Она не знала, куда идет, но теперь точно знала зачем – убивать время. Но убивать время в одиночку было скучно. Оставалось найти еще одного Владимира со своими заморочками, женами, банками, смертями… Ну уж нет, у богатых свои причуды. И тут она заметила у киоска, торгующего сигаретами, парня в джинсах и с маленьким рюкзачком на плече. Русые длинные кудри, веселые мальчишеские глаза, светлые усы и розовые припухшие губы.
– Слушай, ты не разменяешь сотню баксов? – спросила Маша, когда парень отошел от киоска.
– Ты что, откуда у бедного студента такие деньги?
– Ты случайно не музыкант?
– Откуда ты знаешь? – Он расплылся в улыбке. – У меня что, на лбу написано?
– Ну… кудри вразлет, в ухе – серебряная серьга, денег нет, одухотворенное лицо… Музыкант, одним словом.
– Вообще-то я на саксофоне играю, подрабатываю на Невском днем… Но сейчас уже поздно, да и устал я.
– Где же твой саксофон?
– У приятеля оставил, чтобы завтра не тащить его через весь город… А ты, наверное, приехала на Эрмитаж поглазеть?
– Ну да…
– Не стоит, правду тебе говорю. Если хочешь, я тебе в двух словах расскажу, что там.
– Ну да?
– У тебя лексикончик хромает, ты, кроме «ну да», что-нибудь еще говорить умеешь?
– Ну да.
Они расхохотались.
– Ты питерский?
– Питерский, коренной.
– Тогда подскажи, где я могу убить… – она посмотрела на часы, – почти четыре часа.
– Это смотря как ты собираешься их убивать.
– Чтобы было весело, шумно и безопасно.
– Я знаю одно такое место. Клуб. Ты пиво любишь?
– Ну да.
– Ты смешная. Пойдем? Там и доллары разменяем. Тебя как звать-то?
– Маша, а тебя?
– Фаусто Папетти. Шутка. Меня зовут Миша.
– А это далеко?
Но он вместо ответа взял ее за руку и повел. Совсем как утром ее повел Владимир. Она выдернула руку.
– Ты чего? Боишься меня, что ли?
– Ну да.
Глава 4
Отъехав на машине подальше, чтобы Маша не смогла его заметить, Владимир припарковал машину и достал телефон.
– Женя? Это я. Думаю, я совершил ошибку. Сказал ей, что у меня смертельная болезнь, что я должен скоро умереть.
– Это я уже слышала, только не поняла, зачем тебе это.
– Чтобы вызвать в ней жалость и чтобы она не бросила меня раньше времени. Знаешь, она идеально подходит на роль Лены. Когда она надела ее джинсы и зеленую водолазку, ты помнишь эту водолазку, распустила волосы, тряхнула ими совсем как Лена, потом собрала их в узел и заколола на затылке, у меня аж сердце защемило. Знаешь, мне до сих пор не верится, что ее нет…
– Мне тоже.
– Я бы отдал все на свете, чтобы только это оказалось сном. Ленки нет, представляешь? И все из-за вашей бабьей дурости. Я не знаю, кто подсунул ей эту книгу, кто так сильно повлиял на нее… А ты-то, где были твои хваленые мозги? Ты же у меня умница-девочка, Женька! Ты хотя бы соображаешь, что натворила?
– Будешь давить на меня – пойду и во всем признаюсь.
– Ты все врешь, Женечка. Ты не признаешься, а свалишь все на меня, тем более что это в моем багажнике находилось ее тело… Там и кровь натекла… Ты бы видела, что с ней, с Ленкой, стало…
– А ты что, расстегивал спальник?
– Нет, но тело начало разлагаться… Когда я открыл багажник, мне в нос ударил такой запах… Я влип по самые, что называется, помидоры…
– Я тебя не выдам, ты должен мне верить. Ты жалеешь, что вызвался мне помочь?
– Понимаешь, вы обе мне были одинаково дороги. Ленка все же была моей женой, и я по-своему любил ее.
– Но она же моталась всюду, ее почти никогда не было дома. Ты сам говорил, что хочешь ребенка, семью, пеленки-распашонки, чтобы в квартире были слышны детские голоса, а по полу разбросаны игрушки… Разве ты не понимал, что с Ленкой у тебя такого никогда не будет?
– Понимал. Но что с того? Когда она возвращалась, я так радовался…
– А я? Как ты относился ко мне все эти годы, что мы с ней делили тебя?
– Я и тебя любил.
– А сейчас? Уже не любишь?
– Люблю. Теперь ты для меня самый близкий человек.
– Это только потому, что ты боишься меня? Боишься, что я все свалю на тебя?
– Нет, не надо так думать и говорить. Главное, чтобы ее никто не нашел. Если бы ты знала, как мне было страшно везти ее… Меня же могли остановить в любую минуту. Открыли бы багажник, а там – спальник с трупом.
– Ты всегда был рисковым человеком.
– Какое странное слово… рисковый…
– Чем ты сейчас занимаешься?
– Взял тайм-аут. Не мог больше находиться в номере, мне надо было с кем-то поговорить о том, что меня мучает. Я заставил ее надеть одежду Лены и отправил гулять до часа ночи. Теперь вот мне самому надо где-то убить время.
– Пойди в какой-нибудь ресторан, напейся, расслабься.
– Так, наверное, и сделаю.
– Сколько дней собираешься пробыть там?
– Я оплатил номер до десятого включительно. Не представляю, что буду делать все это время в Питере. Ты будешь звонить в гостиницу, как договаривались?
– Да, только дай мне номер…
– Записывай… – Он продиктовал ей номер телефона. – Постарайся звонить при свидетелях, задавай какие-нибудь глупые бабские вопросы про тряпки, музеи, косметику… Лена же была помешана на косметике. Нужно, чтобы твоя беседа со стороны выглядела естественной.
– А что, если трубку возьмет эта…
– Машка? Говори с ней. Я предупрежу ее.
– Тебе не кажется, что наш план изначально обречен… – вдруг услышал он, и от этого у него даже плечи опустились. Он вдруг понял, как устал, как безумно устал и не в состоянии уже теперь что-либо изменить. Все запуталось в слишком сложный узел, который не развязать, а только разрубить… Труп уже в лесу… Он поселил с собой девушку, отдаленно смахивающую на Лену, – зачем? Чтобы у него было алиби? Вот, мол, они жили вдвоем, следовательно, он не мог убить ее… И вообще там, в спальнике, труп совершенно другой женщины… А Лена – вот она. И он покажет на Машку. А как же их московское окружение? Нет, нет и еще раз нет – труп никто не найдет!!! Он перепрячет его, другого выхода нет.
– Я перепрячу мешок. Вот прямо сейчас поеду и перепрячу.
– Уже ночь…
– Здесь белые ночи.
– Не советую появляться там вообще… Забудь, где зарыл тело.
– Уже поздно…
– Да, я понимаю, мы оба находились в шоке – и ты, и я… Мы плохо соображали, когда решили переправить труп в Питер. Подальше от Москвы. А может, мы были правы? Время покажет. Только знай – ее убила я, понимаешь? И ты не должен бояться меня. Ты просто помогал мне…
– Значит, я – соучастник. Тем более что некоторые наши знакомые подозревают, что мы с тобой…
– Знаю.
– У тебя пьяный голос.
– Это потому, что я пью. Тебе советую тоже напиться и немного поспать без мыслей. У тебя же бессонница?
– Да, у меня бессонница. Я люблю тебя.
– Я тоже.
– Ленку жалко.
– Знаешь, хотела тебе что-то сказать… Наш мозг играет с нами такие злые шутки… Словом, я решила позвонить ей…
– Кому?
– Ленке.
– Ты что?! Зачем?
– Ты сказал, что похоронил ее телефон вместе с ней. Так?
– Да.
– Ты уверен в этом?
– Да.
– Тогда он должен был разрядиться. Но он не разрядился. И Ленка разговаривала со мной как живая.
– Это водка. Успокойся.
– Ладно. Но я совсем недавно говорила с ней…
– О чем?
– Ни о чем.
– Понятно… Это все?
