Лев Пучков - Наша личная война
Мы приближаемся к южному выезду из города. Здесь самый большой и хорошо охраняемый КПП. Это своеобразный форпост федералов: здесь берет начало дорога в мятежную горную Ичкерию*. В этом месте, образно выражаясь, заканчивается федеральное влияние. Это только образно - на самом деле такого влияния вообще нет. Федералы охраняют самих себя, далее сфера их интересов не распространяется: даже самые высокие федеральные марионетки местного разлива вынуждены самостоятельно заботиться о своей безопасности.
______________
* "Ичкерия", по большому счету, - это село Ведено, Веденский и часть Ножай-Юртовского района. "Ичкерия" по-кумыкски означает "внутренняя земля". Коренные чеченцы не говорят про свою страну "Ичкерия". Это кому-то из руководства пришло в голову поименовать этак всю Чечню. Конечно, звучное название. Лучше, чем, например, Нохчийче (жилище чеченцев).
На КПП нас поверхностно досматривают, не проявляя особого рвения. Заглянув в термос с горячим супом, омоновец спрашивает:
- Ну что, скоро там вода будет?
- Скоро, - серьезно отвечает Аюб. - Дня через три доберемся...
Привычка - хорошее дело. Очень помогает при подготовке к акциям. К нам привыкли, мы здесь четвертый день катаемся. В трехстах метрах отсюда, на пустыре, работает буровая установка на базе военного "ЗИЛа-131". Бригада в составе трех человек бьет артезиан якобы для новой водонапорной башни. Документы в порядке: есть распоряжение администрации, договор с Кавказгеоспецстроем, разрешение коменданта.
Людям патологически хочется верить в доброе. Никто из федералов почему-то не обратил внимание на два скользких аспекта в этой ситуации.
Во-первых, у нас, если есть деньги, очень легко провести любые документы. Комендант подмахивает разрешения, не читая, в администрации всегда есть свои люди, и так далее. По телевизору регулярно со скорбью в голосе сообщают: ах, ах - в Чечне опять обнаружены махинации с субсидиями на разрушенное жилье (пенсиями, гуманитарной помощью, зарплатой и так далее смотри полный список в разделе "социальная сфера" соответствующего документа). Ай, какая неожиданная новость! Смешно...
Во-вторых, никто не задумался над целесообразностью оборудования артезианской скважины именно в этом месте. Результаты разведки водоносных пластов никто не затребовал, есть они здесь или нет - один Аллах знает. Зато каждый местный вам с уверенностью скажет: бурить в этом районе - очень небезопасное занятие. Запросто можно на газовый "карман" напороться. А это чревато самыми печальными последствиями.
В общем, подготовка к операции проходит практически в идеальных условиях. Никаких препятствии, несмотря на объявленное федералами усиление, нет. Утром Аюб привозит сюда буровую с бригадой, в обед - от двенадцати до трех дня, по-разному, - меня с горячей пищей. Тоже мне, Манька-повариха...
Обед - еще одна привычка федералов, полезная для нашего дела. Это обыденно, не внушает опасений и некоторым образом успокаивает. Не нашлось у федералов знатока местных обычаев, который сразу бы обнаружил подвох. На буровой-то работают чеченцы. А для любого нормального горца обед - что для неверного намаз! Искони сложился распорядок: горец завтракает до свету, весь день занят делами, может мимоходом что-нибудь перехватить на скорую руку. Основной прием пищи, с обязательным горячим блюдом, - ужин. Вечер, никуда спешить не надо, можно сидеть в кругу семьи и неторопливо насыщаться. Вот так у нас принято...
Как я уже говорила, на буровой работают трое. Двое обычных бойцов и один особый. Это наш шахид - Муслим.
За Муслима я не беспокоюсь, Аллах миловал, не попал мальчишка в одну компанию с головорезом Аюбом. Этот пункт нашей подготовки можно смело считать одним из самых надежных, потому что я занималась им лично сама.
В честь нашего прибытия бойцы заглушили мотор работающего "ЗИЛа" и вытащили канистру с водой - сполоснуть руки. По-хорошему, надо бы нормальное омовение сделать да на молитву присесть - они не просто так болтаются, шахид с ними! Но тут условия не позволяют, поэтому придется обойтись без этого.
- Проверяли? - интересуется Аюб.
- Нет, сегодня не проверяли. Недосуг, видимо.
- Надо же! - удивляется Аюб. - Какие добрые!
Ну-ну...
Федералы с КПП каждый день проверяют, чем тут наши занимаются. В первый день вообще три раза приходили. А сегодня не удостоили вниманием. Буровая стала обыденностью. Хороший знак.
- Как ты? - ласково обращаюсь я к шахиду.
- Нормально. Я готов...
Мальчишка бледноват, но держится молодцом. Он одет во все чистое, только спецовку скинуть. Парень три дня постился, отсюда бледность.
Из уважения к шахиду бойцы выливают суп в яму. Вчера и позавчера тоже так делали. Они едят серый лаваш с зеленью и сыром и то отходят в сторонку, чтобы не смущать нашего героя.
Пока бойцы перекусывают, Аюб занимается делом. Он удаляется в глубь пустыря на тридцать шагов, снимает штаны и присаживается - вроде бы по большой нужде. Аюб плохо "замаскировался" - я его вижу, но делаю вид, что не замечаю, смотрю в другую сторону. Если сейчас федералы с КПП смотрят в бинокль, им, наверно, очень смешно. Живописная такая картинка: нохчо-богатырь, обделавшийся в панораме серого пустыря...
Аюб между тем привязывает к ноге капроновый шнур, натягивает штаны и идет обратно. Сегодня ночью он доставил сюда закладку и замаскировал ее. Колоссальная работа, под силу только такому здоровяку: пришлось с километр идти с черепашьей скоростью, волоча тяжелый груз, а последние несколько сот метров вообще ползти.
"ЗИЛ" стоит задними габаритами к КПП. Это дополнительная гарантия спокойствия для федералов.
Машина громоздкая, в "расшпиленном" состоянии, да еще и задом к объекту. Никому и невдомек, что накануне с машиной поработали наши мастера, и теперь достаточно трех секунд, чтобы она отделилась от буровой установки.
Аюб, поравнявшись с передним бампером, ловко цепляет конец шнура к лебедке - всего на три секунды задержался. Затем он выходит из-за мотора и призывно машет рукой. Типа, прекращайте чревоугодием заниматься, пора работать.
Бойцы быстренько завершают свой "обед" и запускают двигатель. Спустя несколько секунд к машине "приезжает" заготовка - резиновая камера с тротилом. Общий вес - пятьдесят кг. Вот так все просто, проверяйте хоть каждый день...
Один из бойцов хлопает ладонью по капоту и огорченно разводит руками. Мол, упрямится железный конь, неполадки какие-то. Это перестраховка моторная часть с КПП не видна, но каждый играет свою роль в соответствии с расписанным сценарием.
Аюб "помогает" - забирается на бампер и принимается ковыряться в моторе. На размещение и подготовку взрывчатки у него уходит четыре минуты. Молодец, Аюб, он хоть и сын барана, но мастер своего дела. Приятно с таким работать.
Вот капот захлопнулся, Аюб спрыгнул на землю. Все, можно ехать.
- Сегодня твой день, - говорю я на прощание шахиду. - Вот я стою рядом с тобой... и уже сейчас начинаю ощущать запах мускуса*! У тебя все получится. Весь народ с замиранием сердца следит за твоим подвигом.
______________
* По преданию, тело шахида после смерти издает запах мускуса.
- Я готов, - недрогнувшим голосом отвечает Муслим. - Я все сделаю как надо...
Мы возвращаемся. На КПП нас не досматривают, машут ручкой - проезжайте. Спасибо. Хорошее дело - привычка.
Метрах в трехстах от КПП, по дороге в город, расположена чайхана. Здесь начинается жилой квартал - в домах, меньше других пострадавших от бомбежки, ютятся люди.
Аюб загоняет "Ниву" на небольшую стоянку и глушит мотор. Здесь нас ждет Шапи, он приехал на грязной старенькой "шестерке" бежевого окраса и привез мне портативную видеокамеру.
Мужчины заходят в чайхану. Мне очень хотелось бы выпить стакан горячего сладкого чая, но я остаюсь в машине - дела в первую очередь. Да и женщина я, негоже мне с мужиками.
Чайхана вполне безопасное место. Сюда часто заходят федералы, КПП рядом, они чувствуют себя здесь как дома. И поэтому не проявляют особой бдительности.
Примерно через полчаса мне на мобильный звонит наш разведчик Ахмед:
- Едут к вам. Будут минут через пятнадцать.
Все, фаза подготовки завершена. Настало время действовать. Я звоню Лечи и спрашиваю:
- Вы готовы?
Это вторая группа, они работают на Северном КПП.
- Давно готовы, - сообщает Лечи. - Можно?
- Как Заур?
- Нормально. Только бледный немного.
- Бледный?
- Ну, конечно, бледный! Если человек не жрет ничего трое суток...
- Выбирай слова, Лечи. Наверно, ты хотел сказать - "постится"?
- Ммм... Да, именно это я и хотел сказать. Короче, в порядке он, все нормально.
- Хорошо. Минут через десять можете начинать...
Вот в чайхану вошла очередная федеральная троица. Двое здоровенных мужиков, один из них совсем юный - он как-то странно посмотрел на меня, как бы оценивая. Может, я ему мать напомнила? Даже у такого должна быть мать... Третья у них... женщина. Худенькая, бледненькая, аристократического типа личико, беретка одета набекрень, кокетливо так... Странно, что делает с этими зверюгами такая дамочка? Впрочем, это не так важно - пора работать.
