Йенс Лапидус - Шальные деньги
— Эк тебя переклинило на деньгах! — засмеялся Ниппе. — Деньги — суета. Ну, допустим, имеет он неплохой доход, и какая ему с того польза? Ты хоть видел, как он одевается? Отсосная кожанка, точно из сельпо. Золотой цепак навыпуск в палец толщиной, у цыган, должно быть, оторвал. Да еще шаровары с оптового рынка, рубаха с отворотами шире лопухов. Черт-те что и сбоку бантик, короче.
ЮВе делано хихикнул.
На том и оставили тему.
Спустя две минуты у Путге зазвонил мобильник. Во время беседы Путте крепко прижимал трубку к уху, а сам широко улыбался приятелям. ЮВе не разобрал, о чем шла речь.
Окончив беседу, Путте сказал:
— Други мои, а сейчас у меня для вас маленький сюрприз. Ему только надо найти место, куда припарковать бибику.
ЮВе не врубился. Остальные понимающе залыбились.
Прошло пять минут.
Звонок в дверь.
Путте пошел открывать. Остальные дожидались в гостиной.
Ниппе убавил громкость.
В комнату вошла длинноногая девица в мехах. Ее сопровождал горилла в черной джинсовой куртке.
Путте просиял:
— Вуаля, это вам для затравки, мальчики!
Девица по-кошачьи прошла к музыкальному центру. Надменная и самоуверенная, не шла — плыла по комнате на шпильках высотой с Какнесскую телебашню. Прямые каштановые волосы. Наверное, парик, подумалось ЮВе.
Сменила диск. Добавила громкость.
Кайли Миноуг: «You'll never get to heaven if you're scared of gettin' high».
Скинула меха. Под ними черный бюстгальтер, стринги, чулки на подвязках.
Задвигалась под музыку. Призывно. Томно.
Извивалась. Раздавала улыбки направо и налево, словно конфеты. Вертела гибким станом, играла язычком, касалась им верхней губы, поставила ногу на край дивана. Наклонилась, заглянула в глаза ЮВе. Он засмеялся. Воскликнул:
— Вот так бонус, Путте! Да она круче той, что была у нас прошлым летом!
Стриптизерша двигалась в такт песне. Сунула руку между ног. Приятели взревели от восторга. Придвинулась к Путте, чмокнула в щеку, лизнула за ухом. Тот не удержался, ущипнул ее за попку. Заложив руки за спину и не прекращая танцевать, стриптизерша отошла. Ритмично дергала животиком. Вот расстегнула лифчик, швырнула застывшему у стены горилле. Музыка наяривала все быстрей. Девица — за ней. Резко выпятила живот. Мелко затрясла грудью. Завороженные приятели не сводили с нее взгляда.
Взялась за стринги. Поводила резинкой вперед-назад. Снова поставила ногу на диван. Нагнулась.
У ЮВе встал.
Девица танцевала еще пять минут.
Вечер становился все интересней и интересней.
Когда шоу окончилось, Ниппе шутливо выдохнул:
— Ей-ей, лучшая из всех, кого я видел за последние десять лет.
Путте рассчитался с девицей в прихожей. ЮВе было любопытно, сколько она взяла.
Когда девица с гориллой ушли, мальчики налили еще по аперитиву и снова врубили Угглу.
ЮВе надоело сидеть дома. Айда в город, мальчики! Не пора ли нам пора?
— По коням, чертяки! — заорал Путте.
Пора выдвигаться.
Путте вызвал такси.
ЮВе прикидывал, хватит ли ему бабла на сегодняшнюю движуху с мальчиками.
«Мы подрываемся в центр палить бабло, нам похуй самые крутые замесы, мы целки рвем из спортивного интереса», — завывал тем временем Уггла.
3Качалка. Сербское логово. Царство анаболиков. Кузница вышибал. Подводя итог: там мистер Радован, там Радованом пахнет.
Мрадо ходил в «Фитнес-клуб» пятый год.
Любил он это место, несмотря на раздолбанные тренажеры. Производитель «Нордик джим» — старая марка. Ну, стены децл залоснились. Хотите знать мнение Мрадо? Да по барабану. Главное — можно работать со свободным весом, да и клиентура подходящая. Остальная обстановка: ералаш, обыкновенный для таких заведений. Пластмассовые пальмы в белых горшках с искусственной землей. На стене против двух велотренажеров привинчен телик, по которому крутят «Евроспорт». Из колонок — нон-стоп техно. На одном плакате позирует Арнольд Шварценеггер, на другом Уве Рюттер с чемпионатов мира по бодибилдингу 1992 и 1994 годов. Два постера с Кристель Ханссон — пресс кубиками и силиконовые буфера. Заводит? Мрадо: не в моем вкусе.
Закуток: бугаи. Жопу особо не рвут — не та порода.
Другой закуток: мужики блюдут тело, пропорции и мышечную массу, но не забывают, что есть вещи поважнее тренировок. Дело — превыше всего. Честь — превыше всего. Грамотные действия — превыше всего. А выше всего названного — только господь Радован.
Доля Радована в качалке — тридцать три процента. Блестящий рекламный ход. Открыто с двадцати четырех до семи утра. Мрадо помнит, как даже в новогоднюю ночь перед зеркалом кряхтели и охали качки. Пусть вся страна пускает петарды и пьет шампусик, у этих одна забота — раскачаться еще на пару кило. Сам Мрадо так поздно не приходил. Ночью у Мрадо другие темы. Качался всегда вечером — с половины десятого до одиннадцати. Самое то.
Качалка — место удобное во многих отношениях. И людей набрать. И слухи послушать. И гантели потягать. Что-что, а бицепсы свои Мрадо не запускал.
Больше всего Мрадо любил отдыхать в раздевалке после тренировки. Мышцы еще горят от подходов, голова мокрая от пота. Из душевой валит пар. Пахнет шампунем и дезиком. Тело млеет.
Расслабуха.
Надел рубашку. Верхнюю пуговицу оставил незастегнутой. Ну не шьют рубашек на шею Мрадо. Не человечью — бычью.
Сегодня занимался на спину, переднюю часть бедер и бицепс. Спину прокачал тренажером. Медленные движения, нагрузка на поясницу. Главное, чтоб не включались мышцы рук. Следом — приседания. Потом низ спины. Бедра. На штанге триста пятьдесят кило. Лежа на спине, выталкивал ее вверх. По науке нельзя менять угол между ступней и голенью. По Мрадо, все это чушь для новичков. Кто знает, немного пружинит ступнями. Предельная отдача. Концентрация. Чуть не усерался от натуги.
На закуску: бицепс. Царь-мускул. Мрадо работал только со свободным весом.
На завтра оставил трапецию, трицепс, заднюю поверхность бедра. На пресс — каждый день. Этому, сколько ни загружай его, все мало.
Его дневник с расписанием каждого подхода лежал на столе у дежурного. Цель ясна — к февралю превратить сто двадцать кило мяса в сто тридцать кило мышц. Потом поменять стратегию. Работать на рельеф. Сжечь жир. К лету оставить одни только мускулы. Рельефные, без жиринки. Загляденье, мать его.
Тренировался он и в другом месте — бойцовском клубе «Панкриз джим». Ходил дважды в неделю. Чувствовал угрызения совести. Надо бы почаще ходить. Набраться сил — это, конечно, хорошо. Нужно же и девать их куда-то. Конек Мрадо: запугать. Да, раскачался он круто. Но еще круче стал он благодаря «Панкризу» — научился ломать кости.
После занятий минут по двадцать отдыхал в раздевалке. Упивался особым духом, который роднит мужиков, собирающихся в качалках. Встречаются взглядами, кивают друг другу понимающе, коротко рассказывают, что прокачали сегодня. Завязывается дружба. К тому же в этой качалке собирались люди Радована.
Базары все как у реальных пацанов: за «пятеру» «БМВ» да за то, как в прошлое воскресенье кто-то кого-то порешил на Седере. За новую технику прокачки трицепса.
Двое рубали тунца прямо из полукилограммовых банок. Третий цедил серую протеиновую баланду. Закусывал питательным батончиком «Пауэр-бар». Смысл в том, чтобы нажраться белка, пока не остыли мышцы. Восстановить пострадавшие мышечные клетки, чтобы они стали еще крупнее.
Вдруг увидел незнакомую физиономию. Новенький.
Мрадо — амбал. Новенький — гора.
Нагло начхал на заведенный обычай. Ведь надо как: ты сперва примелькайся да с краешку посиди. Въедь, что к чему. Будь паинькой. Выкажи людям почтение. А этот бычара расселся посреди мужиков, как так и надо. Типа у себя дома. Добро, хотя бы помалкивает.
Мрадо надел носки. Всегда надевал их последними. Ждал, пока ноги хорошенько обсохнут.
— Есть одно дельце на вечер. Кто со мной?
— А что за тема? — откликнулся Патрик.
Швед. Тусовался со скинхедами, но уже год, как ушел от них к Мрадо. Портаки со свастикой расплылись. Ничего не разберешь. Сплошная сизая каша.
— Да ерунда. Так, пособить маленько. Тема обычная, как всегда.
— Елы, да как же помочь-то, когда не знаешь, на что подписался?
— Расслабься, Патрик! Так кипешишься, что и обделаться недолго. Сказал же: «как всегда».
— Лады, Мрадо. Просто я интересуюсь. Что за дело?
— Да так, пошерстить надо кое-кого, а точки мои вы и сами знаете.
Ратко, деревенский детина, кореш и оруженосец Мрадо, удивленно поднял брови:
— Пошерстить? Стало быть, не совсем «как всегда»? Чё, кто-то залупился? Башлять не хочет по воскресеньям?
— Башлять-то башляют, да не все. Ты расклад знаешь. Вдруг еще есть кабаки, которые захотят с нами дружить.
Махмуд, один из нескольких арабов, ходивших в эту качалку, втирал в голову воск.
