Олег Путилин - Алкаш в борделе (сборник)
— Боже мой, какой душка! — произнесла девица с видом максимального удовлетворения.
Она плюхнулась в кресло, кинула ногу на ногу и закурила.
— Ленчик, где ты откопал такую прелесть? — спросила она у Борисова, кокетливо глядя на меня.
— Оставь в покое этого пожилого толстого мужчину, не то он разволнуется до одышки… Лучше объясни мне, старая шалава, как так получилось, что ты чуть не сорвала выпуск номера, кинув Савраскина со статьей!
— Этот старый ишак!.. — громко начала Лена и тут же с извиняющейся улыбкой посмотрела на меня, как будто речь шла обо мне. — Я что, виновата, что ли, если этот придурок заказал статью, не назвав конкретного срока? Потом выяснилось, что сдать ее нужно сегодня. А мне надо было проверить пару фактов…
— А без фактов ты ему не могла сварганить? Почему я должен за тебя отдуваться, в темпе сочинять материал и выслушивать всякую херню?
— Ленчик! Миленький! Тебя заставили работать!.. — засюсюкала вдруг Капитонова и зачмокала губами воздух. — Иди сюда, мамочка тебя пожалеет!
— Я с малолетками и нимфоманками дела не имею, — отрезал Седой. — А пожалеешь ты меня в следующий раз, когда будешь отдуваться за меня в таком же режиме и под таким же словесным давлением Савраскина.
— Ленчик, но ты же у нас умненький! А я живу одним днем, я такая! — Капитонова откинулась в кресле и замотала ножкой.
Седой тяжело вдохнул носом воздух и отвернулся к компьютеру.
«Вы здесь, похоже, все такие…» — резюмировал я про себя. Подумав еще немножко, я добавил, так же про себя: «Вот поработаю здесь, и таким же стану…»
— Так, думаю, что нам пора, — сказал Седой, выключая компьютер. — Все остальное завтра. Завтра с утра продолжим обсуждение, а сейчас пошли отсюда, пива попьем.
— Ой, мальчики, а можно я с вами? — оживилась вдруг Капитонова. — Так пива хочется…
— Пошли, но с одним условием — ты платишь за себя, — сказал Седой.
— Фу, какой ты противный! — замахала на него руками Капитонова. — Ну подумай сам, откуда у меня деньги… на пиво?
— Меня это не волнует! Назвалась феминисткой — будь ей до конца!
— Я извиняюсь, — встрял я в милую беседу Седого с Еленой, — но ты не так давно назвал Лену нимфоманкой, а сейчас называешь феминисткой…
Седой бросил скептический взгляд на меня, потом иронический взгляд на Елену.
— Все от того, есть у нее деньги или нет. Если деньги есть — она феминистка, если же нет — нимфоманка.
— Вот мерзавец! — возмущенно отреагировала Капитонова. — Ты мне всю репутацию испортишь! Какого мнения будут обо мне люди?!
— Ладно, — примиряюще сказал Седой. — Пошли! Угостим тебя пивом, тем более что сегодня Володька башляет.
Мы вышли втроем из кабинета и на лифте спустились вниз. Вместе с нами в лифте ехал уже знакомый мне Александр Бомберг.
Похоже, замредактора Бомберг был не слишком разговорчивый товарищ вообще. Пока лифт опускал нас с шестого этажа на первый, Капитонова умудрилась отпустить такое количество комплиментов по поводу внешнего вида и достоинств замредактора, что любой зрелый мужчина хотя бы одарил даму благодарной улыбкой. Однако Бомберг ограничился какими-то невнятными замечаниями.
Он первым выскочил из лифта, вынимая на ходу ключи от автомобиля. Когда же мы выходили на улицу, он уже усаживался в машину, пискнувшую сигнализацией.
— А журналистика, наверное, доходный бизнес, — обратился я к Седому, — если заместитель редактора может себе позволить ездить на «БМВ».
Седой внимательно посмотрел в сторону тронувшейся с места машины Бомберга и ответил:
— Любой бизнес, Вова, определенные люди могут сделать доходным…
— Ладно вам, завистники! — улыбнулась Капитонова. — Ну, пускай иномарка, но ведь не новая же… И вообще Санечка сегодня какой-то грустный, видать, неприятности у него…
Мы и представить себе не могли, насколько верно было наблюдение Елены. Что значит женщина! Мы и десяти метров от стоянки у издательства не прошли, как были оглушены мощнейшим взрывом, раздавшимся позади нас.
С деревьев посыпались сорванные взрывной волной листья и ветки. В воздухе стоял звон. Лишь секундой позже я сообразил, что это звенят стекла окон близлежащих зданий, выбитые взрывной волной. Одно из стекол упало недалеко от нас и, вдребезги разбившись, поранило Лену Капитонову. Осколок попал ей в ногу.
Она вскрикнула, ухватившись за порезанное место, но так же, как и мы, не отрывала взгляда от завораживающего зрелища — горевшей автомашины Александра Бомберга. Автомобиль взорвался, не успев выехать на шоссе. Лишь по счастливой случайности взрыв не задел другой автомобиль, бежевую «шестерку», которую Бомберг пропускал, выезжая со стоянки. В момент взрыва она удалилась от «БМВ» уже на безопасное расстояние. После взрыва водитель остановил машину. Остановились также все прохожие, находившиеся в этот момент рядом, и еще две машины поодаль. Все молча и без движения наблюдали за пламенем, вырывающимся из взорванной иномарки. Спешить на помощь было бессмысленно. Машина превратилась в груду железа, а водитель наверняка был уже мертв. Мощность взрывного устройства была настолько велика, что у водителя выжить никаких шансов не было.
Наконец во мне проснулся врач, и я, оторвав глаза от ужасного зрелища, обратился к Елене:
— Покажи, что у тебя там.
Я задрал мокрую от крови штанину джинсов и осмотрел порез.
— В общем, ничего страшного. Ты чем пользуешься — тампонами или прокладками?
— Прокладками, — удивленно ответила Лена.
— Давай сюда одну. Есть?
Капитонова залезла в сумку и вытащила оттуда упаковку «Carefree». Я приложил к ране прокладку и привязал носовым платком. На удивление быстро раздался вой милицейских сирен. Скорее всего оперативно сработали сотрудники издательства, которые наблюдали за происшедшим из разбитых окон своих кабинетов. С разных сторон к издательству подъехали две милицейские машины — «уазик» и «жигуленок». Еще через минуту прибыли пожарные. Обе службы занялись своими делами: милиция отгоняла зевак, огораживая площадку по западной моде лентой с надписью «Милиция», пожарные же принялись поливать водой горящий автомобиль. Последними приехали мои бывшие коллеги — медицинские работники. Впрочем, делать им особо было нечего. «БМВ» Бомберга взорвался между двумя другими автомобилями, стоявшими на стоянке, — «девяткой» и старым «Москвичом». Обе машины изрядно пострадали, однако именно они уберегли прохожих, приняв удар на себя.
К нам подошли два сержанта и вежливо попросили отойти в сторонку. Как очевидцам происшествия нам было предложено дать показания следственной группе. Мы с Седым, помогая раненой Капитоновой передвигаться, угрюмо побрели в сторону «уазика».
Следующие несколько часов мы провели в обществе милиционеров, рассказывая о произошедшей на наших глазах трагедии. Собственно, рассказать мы смогли не очень-то много. Однако рассказ пришлось повторить несколько раз разным чинам, калибр которых с каждым часом укрупнялся. Наконец, когда на улице стемнело и уже перевалило за полночь, милиция, опросив почти всех работников редакции, завершила свою работу.
Мы сидели, усталые, втроем — я, Седой и Капитонова — в их комнате, из разбитых окон которой в помещение врывался свежий майский ветерок. Мы курили.
— Допрыгался Александр, — сказал наконец Седой, прервав затянувшееся молчание. — Влез наверняка в очередное темное дело.
— Он был классный парень и хороший журналист, — утирая слезы маленьким платочком, проговорила Елена. — Лучшим из нас…
Седой никак это не прокомментировал, лишь бросил на Капитонову хмурый взгляд:
— Ладно, пошли, дома будешь плакать. Время уже позднее. Завтра менты опять наверняка нагрянут… Эх, начались горячие денечки! — Седой вздохнул и поднялся с места.
Когда мы вышли из здания издательства, Борисов выразил желание проводить Капитонову домой. Я остался один. Мне жутко захотелось выпить, и я в круглосуточно работающем павильончике купил бутылку мартини.
Придя домой, я первым делом выпил приличную дозу коктейля и всерьез подумал о том, в какое дерьмо я угодил. Послушал же этого придурка Седого и устроился на такую работу! Однако, выпив еще коктейля и успокоив свои нервишки, я решил: «Что случилось — то случилось. А худа без добра не бывает».
Глава 3
На следующий день утром я встал поздно, так как забыл включить будильник. Собственно, я и не собирался прийти в редакцию рано.
Я не спеша позавтракал, влил в себя остатки мартини и в издательство прибыл около часа дня. Каково же было мое удивление, когда, едва переступив порог кабинета Седого с Капитоновой, я был подвергнут раздраженным словесным атакам Седого.
— Ты где, черт возьми, шляешься? — вскочил он с места. — Или ты вообще утром на работу приходить не можешь?
