Марина Серова - Ты отдашь все!
– Мне бы… минеральной воды, – выдавила Марина. – Или соку… кислого. Лимон тоже можно.
Гарик полез в бардачок, но там валялась лишь начатая пластиковая бутылка кока-колы, которую он не решился предложить девушке. Он огляделся по сторонам.
– О! – Гарику показалось, что выход найден. – Давайте остановимся, вон, кафе совсем рядом. Там обязательно найдется что-нибудь подходящее. Я помогу вам выйти.
– Мне бы лучше домой, наверное, – неуверенно проговорила Марина.
– До вашего дома еще не близко, – покачал головой Гарик. – Все равно, придется нам сделать остановку. Ничего, зайдем, посидим, вам наверняка станет лучше.
– А потом вы меня отвезете? – простодушно спросила Марина.
Честно говоря, у Гарика были другие планы. Сейчас он уже не думал о побудительных мотивах, заставивших его познакомиться с девушкой по имени Марина и уговорить ее сесть в его машину. Он узнал, что она беременна и, следовательно, с ней невозможен никакой роман. И, вообще-то, он собирался после посещения кафе посадить ее в такси, а самому отправиться-таки на работу. Но, стараясь не ударить в грязь лицом и не испортить имидж, он продолжал играть роль галантного кавалера.
– Непременно отвезу, о чем разговор, – небрежно кивнул он, подавая девушке руку.
Они пошли к кафе, и Гарик распахнул дверь, пропуская Марину вперед. Войдя следом, он огляделся, и в глазах его сначала вспыхнула радость, затем что-то похожее на испуг, потом растерянность, а потом… Потом Гарик как-то обреченно махнул рукой, взял за локоток свою спутницу и подвел ее к одному из столиков.
– Привет, Таня-джан, – с улыбкой проговорил он. – У тебя свободно?
* * *«Журчат ручьи – та-та-та-та!» – мотив этой незатейливой песенки из старого фильма «Весна» сегодня с самого утра вертелся у меня в голове. Солнце за окном сияло так ярко, что казалось, будто сейчас не середина марта, а, по меньшей мере, конец апреля. Ручьи и впрямь журчали, звенели, с непреодолимой силой смывая все хмурое и серое, что успело накопиться в природе за долгие зимние месяцы, включая и депрессивное настроение. Собственно, мне всякие модные в последнее время депрессии и прочие популярные штучки были вовсе не свойственны: во-первых, я человек по натуре оптимистичный и позитивный, а во-вторых, по собственному опыту я прекрасно знаю, что все эти депрессии чаще всего возникают от безделья и великолепно лечатся работой. Особенно той, которая доставляет удовольствие. А мне в этом смысле повезло: свою работу я считаю не просто любимой, а единственно возможной для себя. И пусть мне хоть миллион раз повторят, что частный детектив – профессия не для молодой хрупкой женщины, у меня на этот счет есть свое непоколебимое мнение.
Я отдала этой профессии достаточно лет своей жизни и еще ни разу всерьез не пожалела о том, что выбрала именно ее. Я не представляю себе работы с девяти до шести часов в душном офисе, я люблю сама планировать свой день. И порой случается, что его приходится перекраивать по нескольку раз по не зависящим от меня причинам, но это совершенно не умаляет силы моей любви к работе. Я очень люблю «сезон» расследования – непредсказуемое, интересное и порою опасное время. Но не меньше я люблю и передышки, когда дело благополучно завершено, и я с чистой совестью могу расслабиться на несколько дней и ни о чем не думать. Сейчас был именно такой период, и я, решив насладиться им в полной мере, как и дивной погодой, отправилась прогуляться по Набережной.
Снег, конечно, не сошел, для этого было еще слишком рано, но Волга все равно преобразилось. Чувствовалось, что ей не терпится скинуть с себя толстый покров зимнего наряда из снега и льда, вздохнуть, наконец, и легко, полноводно, воспрянув духом, покатить свои бурные волны величаво и свободно к далекому морю.
Я купила мороженое в яркой обертке и пошла к мосту, наблюдая за тем, как на асфальтированные дорожки набережной высыпали жители Тарасова самых разных возрастов: от маленьких детей в колясочках и детей постарше, с мамами и без, с хохотом гонявшихся друг за другом, до людей весьма почтенного возраста, двигавшихся чинно, не спеша.
Пройдя всю Набережную, я почувствовала, что проголодалась, и завернула в одно из своих любимых кафе, которое я обязательно посещаю во время своих прогулок по берегу Волги.
Народу там было довольно много, но все-таки и свободные места нашлись. Я присела за столик у окна, заказав весенний салат и антрекот с грибами. И было мне так хорошо в одиночестве, и я уже представляла, как сейчас поеду домой, открою форточку и устроюсь на диване с каким-нибудь журнальчиком, с книгой или просто с плеером и порадуюсь тому, что живу одна и могу заниматься, чем душа пожелает. А душа моя желала праздного безделья, и никакая депрессия ей не грозила, так как настроение мое было отличным.
Я даже решила погадать на своих любимых двенадцатигранных костях, которые не раз помогали мне как в расследованиях, так и в решении житейских вопросов. Хотя, сейчас никакие вопросы меня не волновали, все-таки я решила убедиться, что и дальше у меня все будет ровно и гладко.
Я достала коричневый замшевый мешочек и бросила кости на салфетку.
8+18+27 – «Существует опасность обмануться в своих ожиданиях», – выдали кости свое пророчество, я сразу пожалела о том, что достала их.
Ведь как все было хорошо и спокойно, а теперь – вот такая досада! И почему мне смирно не сиделось?
Я уже хотела достать кошелек и расплатиться, как вдруг заметила спускавшегося по лестнице мужчину. Его фигура определенно была мне знакома. Когда в свете ламп появилось смазливое лицо с грушевидным носом, я убедилась окончательно, что передо мной – не кто иной, как мой стародавний знакомый и даже, можно сказать, друг, Гарик Папазян, капитан милиции Кировского отделения внутренних дел.
Гарик тоже заметил меня, и на лице его отразился спектр самых противоречивых чувств. Однако он быстро взял себя в руки и двинулся в мою сторону. За ним шла совершенно незнакомая девушка, что меня, правда, нисколько не удивило: я превосходно осведомлена о пылкой любви Гарика к женщинам. Ко всем женщинам на белом свете. Эта любовь не раз выплескивалась и на меня, и на какие только уловки мне ни приходилось идти, чтобы не переступить за грань нашей дружбы! Этот статус друзей-коллег меня устраивал самым лучшим образом, но почему-то он не устраивал Гарика, и он всякий раз стремился исправить это досадное упущение, активно пытаясь меня соблазнить. Это выражалось в бесконечных комплиментах в кавказском стиле типа «Таня-джан», «твоя кожа – спелый персик», «губки, как кизил» и тому подобном. А также в приглашениях – то в ресторан, то в круиз, а то и просто к себе домой. Незатейливо, так, и даже прямолинейно.
Сколько раз я самым бессовестным образом «обламывала» Гарика – не сосчитать! Точнее, это он считал мое поведение бессовестным, я же придерживалась иной точки зрения. Я же не раз давала понять Гарику, что он для меня просто друг, а все остальное – лишь игра, и он не мог этого не понимать. Но каждый раз, оскорбленный в своих лучших чувствах, он негодовал, дулся на меня, обвинял в том, что из-за меня у него потеряна вера в любовь вообще и в женщин, в частности. Но я знала, что это тоже всего лишь игра. Мои отказы совершенно не мешали Гарику заводить знакомства с другими барышнями и даже потом по-свойски делиться со мною историями своих успехов и провалов.
И сейчас я порадовалась, что Гарик со спутницей – значит, я избавлена от его «персиков» и приглашений! И вообще, я смогу побыстрее убраться отсюда, так как мое присутствие здесь Гарику сегодня не очень желательно. Но все вышло не так, как я предполагала.
– Привет, Таня-джан, – произнес Гарик, глядя на меня своими жгучими глазами цвета спелой сливы. – У тебя свободно?
– Конечно, свободно, Гарик. Точно так же, как и я сама свободна, – с улыбкой поприветствовала его я и бросила искоса взгляд на девушку, молча стоявшую позади него.
Лицо ее показалось мне бледным, и вообще, весь вид ее был не таким, каким он бывает у девушек во время свидания. Да и Папазян, как мне показалось, не выглядел, как обычно, когда он пудрит мозги девушкам: он не сиял, как медный таз, не распускал хвост и не скакал вокруг своей спутницы козликом, рассыпая комплименты направо и налево. Он молча отодвинул стул, помог девушке сесть и протянул ей меню. К моему удивлению, она заказала лишь воду с лимоном, и Гарик не стал ее уговаривать отведать что-то еще.
– Вот, девушки, познакомьтесь, – проговорил он. – Это Марина, а это Танюша, моя давняя знакомая, чудная женщина, просто совершенно уникальная! Я уж не говорю о том, что она – непревзойденная красавица, но при этом она еще и умница! Честное слово, я таких просто больше не встречал!
Я не верила своим ушам! Нет, не потому, что никогда не ожидала услышать от Гарика ничего подобного – все это я слышала не один раз, – а потому, что Папазян говорил это в присутствии другой женщины! Странные, странные, я бы даже сказала, высокие отношения…
