Агата Кристи - Дочь есть дочь
– Да, есть. Один из тех молодых людей, что волочатся за моей дочерью, то и дело потчует нас рассказами о том, как ему в очередной раз не повезло. Поначалу я ему сочувствовала, но сейчас он меня только раздражает.
Тут подала голос сидевшая напротив миссис Мэссингем:
– Нет ничего скучнее этих рассказов о невезении.
– Вы говорите, очевидно, о молодом Джеральде Ллойде? – вмешался в разговор полковник Грант. – Этот никогда ничего не достигнет.
– Значит, у вас есть дочь? – негромко спросил Ричард Колдфилд. – И, по-видимому, довольно большая, раз за ней ухаживают молодые люди.
– О да. Сэре девятнадцать лет.
– И вы ее обожаете?
– Естественно.
На миг лицо Ричарда Колдфилда исказила гримаса боли, и Энн вспомнила, что говорил о нем полковник Грант.
Одинокий человек, этот Ричард Колдфилд, подумала она.
– По вашему виду никак не скажешь, что у вас почти взрослая дочь, тихо проговорил Колдфилд.
– О, этот комплимент неизменно делают женщинам моего возраста, рассмеялась Энн.
– Весьма возможно. Но я говорю от чистого сердца.
А ваш муж… – Он замялся. – Ваш муж умер?
– Да, очень давно.
– Что же помешало вам выйти замуж еще раз?
Вопрос этот мог бы показаться бестактным, если бы не звучавшее в голосе Колдфилда живое участие. И Энн снова почувствовала, что ее собеседник – человек бесхитростный, бесхитростный и прямой. Он действительно хотел знать истину.
– Потому что… – Она запнулась. А потом со всей искренностью ответила:
– Потому что я очень любила мужа.
После его смерти я ни разу не влюблялась. Да и потом.
Сэра, конечно…
– Да, да, – с вами иного и не могло быть.
Грант, поднявшись со своего места, предложил гостям перейти в обеденный зал ресторана. За круглым столом Энн оказалась между хозяином вечера и мистером Мэссингемом. Завязавшаяся было задушевная беседа с Колдфилдом оборвалась, он теперь вяло переговаривался со своей соседкой мисс Грэхем.
– Сдается мне, что они подходят друг другу, а? – пробормотал полковник в ухо Энн. – Ему, знаете ли, позарез нужна жена.
Почему-то это замечание неприятно резануло слух Энн. Дженнифер Грэхем с ее резким голосом и лошадиным хохотом! Никак не пара для такого мужчины, как Колдфилд.
Подали устрицы, и общество, не переставая разговаривать, принялось за еду.
– Сэра сегодня утром уехала?
– Да, Джеймс. Надеюсь, там будет достаточно снега.
– В это время года навряд ли. Но, полагаю, так или иначе она хорошо проведет время. Красивая девушка Сэра.
Да, кстати, молодой Ллойд не поехал со всей компанией?
– О нет, он только что поступил на работу в фирму своего дяди. Ему нельзя отлучиться.
– Ну и слава Богу. Вам, Энн, следует задушить все это в зародыше.
– В наши дни, Джеймс, такие вещи не очень-то задушишь.
– Нет, почему же? Да и вы не зря же удалили ее на время из Лондона!
– Да. Я надеялась, это пойдет ей на пользу.
– Ах вот как, Энн! Неглупо! Будем надеяться. Сэра заведет в горах какое-нибудь новое знакомство.
– Сэра еще совсем ребенок, Джеймс. Не думаю, что между Джерри Ллойдом и ею было что-то серьезное.
– Возможно, что и не было. Но последний раз, когда я видел их вдвоем, она проявляла к нему искренний интерес.
– Проявлять интерес к своим друзьям – совершенно в характере Сэры. Она точно знает, как с каждым из них себя вести, и добивается, чтобы они неукоснительно следовали ее советам. Она предана им всей душой.
– Прелестная девочка. И очень привлекательная. Но никогда ей не стать такой обаятельной, как вы, Энн. Ей не хватает вашей мягкости. Она – как это сейчас принято говорить? – она «крутая».
Энн улыбнулась.
– Мне Сэра не кажется «крутой». Это просто такой стиль – у нынешних молодых людей.
– Может быть, может быть… Но некоторым из этих девочек не мешало бы кое-чему поучиться у своих матерей.
Он посмотрел на нее с такой нежностью, что Энн физически ощутила волну теплоты. «Бедный Джеймс, – подумала она. – Как хорошо он ко мне относится. Кто-кто, а он-то считает меня идеалом. Ну не глупо ли, что я отвергаю его предложения? Он бы окружил меня любовью и заботой».
К сожалению, в этот самый миг полковник Грант принялся рассказывать одну из своих историй. Была она длинная, в ней участвовал один из его подчиненных и жена майора, происходило дело в Индии, а слышала ее Энн, по крайней мере, уже раза три.
И тепло так же неожиданно отхлынуло. Она принялась разглядывать своего визави – Ричарда Колдфилда, пытаясь разгадать, что он за человек. Пожалуй, чересчур самоуверен, не говорит, а изрекает, показалось ей. Нет, нет, тут же поправила она себя, на самом деле он не такой.
Подобная манера держать себя – просто защитная броня, в которую он облачается в этом чужом и, возможно, враждебном мире.
Если всмотреться повнимательнее, лицо у него грустное. Лицо одинокого человека.
У него скорее всего масса достоинств. Должно быть, добрый, честный, справедливый человек. Но в то же время упрямый и, возможно, не чуждый предрассудков. Не любит насмешек – ни над другими, ни над собой. Из тех людей, которые, почувствовав себя любимыми, расцветают.
– ..и верите ли? – Полковник приблизился к концу своего повествования, и в голосе его зазвучали торжествующие нотки. – Все это время Сейс был в курсе происходящего!
Энн вздрогнула, вернувшись к действительности, вспомнила, что ей надлежит делать, и – как и ожидал полковник – весело рассмеялась.
Глава 3
Открыв глаза на следующее утро, Энн не сразу поняла, где она. Едва просматривающееся в затемненной спальне окно должно находиться не справа, а слева… Да и дверь и платяной шкаф совсем не там, где им положено быть.
Придя немного в себя, она сообразила, что видела сон.
В этом сновидении она, еще совсем девчонка, приезжает в родной дом на Эпплстрим. Мать и молодая еще Эдит встречают ее с распростертыми объятиями, сама она, взволнованная чрезвычайно, бегает по саду, восторгаясь то одним, то другим, затем входит в дом. Там все по-прежнему – довольно темный коридор ведет в гостиную, обитую ситцем. И вдруг мать говорит: «Чай мы будем пить сегодня здесь» – и через другую дверь выводит ее в новую, незнакомую комнату. Веселенькая комната, залитая солнцем, уставлена мебелью в ярких ситцевых чехлах и полна цветов. «Ты ведь и не подозревала о существовании этих комнат в доме, не так ли? – произносит кто-то над ее ухом, – мы и сами обнаружили их лишь в прошлом году».
Они минуют еще несколько новых для нее комнат и по небольшой лесенке поднимаются наверх, где оказывается несколько спален, тоже совершенно восхитительных.
И, пробудившись, Энн какой-то частью своего существа продолжала жить во сне. Она ощущала себя девочкой, стоящей на пороге самостоятельной жизни. Эти никому не ведомые комнаты! Как странно, что все эти годы никто о них не знал! Когда их обнаружили? Совсем недавно? Или несколько лет назад?
Но вот сквозь приятную полудрему начала пробиваться реальность. Это всего-навсего сон, такой прекрасный сон!
И сердце ее чуть сжалось от печали о безвозвратно миновавшем. Ибо вернуться назад невозможно. И как странно, что сновидение об открытии в доме еще нескольких самых заурядных комнат пробудило в ее душе такой восторг! Она даже по-настоящему огорчилась оттого, что на самом деле этих комнат нет и не было никогда.
Энн продолжала лежать в постели, наблюдая за тем, как очертания окна вырисовываются все отчетливее. Сейчас, должно быть, довольно поздно, уж никак не меньше девяти утра. В это время года светает не рано. Слава Богу, что Сэра в Швейцарии, наслаждается солнцем и снегом.
Но в этот миг даже Сэра не была для Энн вполне реальной. Расплывчатый образ – где-то там, вдалеке…
Зато вполне реальным казался дом в Кемберленде, ситцевые чехлы, солнечное сияние, цветы и.., ее мать. И стоящая рядом Эдит с почтительным и в то же время осуждающим выражением на молодом, гладком лице, еще не тронутом морщинами.
Энн улыбнулась и позвала:
– Эдит!
Войдя, Эдит отдернула шторы.
– Вот и хорошо! – произнесла она одобрительно. – Поспали на славу. Мне не хотелось вас будить. Денек-то выдался не ахти какой. Вроде бы туман подымается.
Вид из окна был действительно невеселый, воздух казался темно-желтым. Но ничто не могло поколебать хорошего настроения Энн. Она продолжала, лежа, улыбаться своим воспоминаниям.
– Завтрак готов. Сейчас принесу.
Стоя уже на пороге, Эдит с любопытством обернулась на свою госпожу.
– Чтой-то вы больно довольные нонче. Никак, хорошо повеселились вчера вечером.
– Вчера вечером? – Энн на секунду растерялась. – Да-да, конечно, было очень приятно. А перед самым пробуждением, Эдит, мне снилось, будто я снова у мамы. Дело происходит летом, ты тоже там, и мы вместе осматриваем новые комнаты, о которых прежде ничего не знали.
