Николай Леонов - Тихий остров (сборник)
Австриец Болль, парень спортивного вида в интеллигентных очках, в своих суждениях пошел дальше всех.
Он полностью поддержал Станислава и добавил от себя:
— Господа! Мы ведь с вами все прекрасно сознаем, что культивация гомосексуализма и фактическое поощрение педофилии — это путь к пропасти, куда может рухнуть наша европейская цивилизация, если этот гибельный процесс не остановить. Наверняка, вернувшись домой, я буду ошельмован как нетолерантный гомофоб, но все равно выскажу свое мнение. Русские сделали абсолютно правильно, поставив законодательный барьер на пути нравственного распада, ведущего к депопуляции народа. Я не знаю, кому это выгодно, но чувствую, что за всеми этими псевдолиберальными тенденциями попустительства извращенцам и работорговцам копошатся какие-то мрачные, потусторонние тени.
— Если вам так нравится Россия, то просите здесь вид на жительство! — язвительно откликнулась норвежка, госпожа Лильсен. — Тогда вам тут самое место!
— Спасибо за интересную мысль. Я об этом подумаю! — с достоинством парировал Болль. — Кстати, как явствует из СМИ, в последнее время в Россию усилился поток западных мигрантов, которых лишили права исповедовать подлинное христианство и растить детей не гомосексуалистами. Делайте выводы, господа!
Ответом ему стало маловразумительное брюзжание председательствующего и аплодисменты большинства присутствующих.
Глава 2
Гуров вошел в свой кабинет, зажмурился и потряс головой — в висках ощутимо поламывало. Прямо от двери он направился к своему столу, чтобы разобрать груду хаотически сваленных бумаг, которую сам называл вороньим гнездом. Вчера, вернувшись с семинара, Лев Иванович чувствовал себя усталым и разбитым. После бурных словесных баталий ему было не до разбора макулатуры, накопившейся за последние дни.
Он неспешно перебирал бумаги, сортировал их по степени значимости. Важные — вправо, так себе — в середину, пустопорожнюю макулатуру — влево.
«Так, что это у нас? — мысленно спрашивал полковник, пробегая взглядом заголовок принтерной распечатки. — Справка о поставках импортного пойла в Московский регион. Поздно уже — дело давным-давно и раскрыто, и закрыто. Влево! Это что? Анализ подростковой преступности за последние месяцы! Это — вправо! Похоже, работа Жаворонкова. Молодец — вот кого не надо подгонять. Что тут у нас? Поправки в КОАП? Ладно, как-нибудь посмотрим. В середочку!»
За его спиной скрипнула дверь, и на пороге появился Станислав Крячко, сияющий, как и всегда.
— С добрым утром! — жизнерадостно заявил он.
— И тебе того же, — сдержанно ответил Гуров.
Стас окинул его несколько недоуменным взглядом и настороженно поинтересовался:
— Что такой скучный? Заболел, что ли?
— Не я. Мария прихворнула, весь вечер температурила. Спать лег только в первом часу. У самого после вчерашнего голова трещит. Столько пришлось разбирать этой зауми — рехнуться можно! Как ловко был придуман проект постановления! Под видом борьбы с коррупцией — задушить конкурентов. Не прокатило!..
— Молодец! А у нас вообще было что-то революционное! — Крячко торжествующе рассмеялся. — Провели жесткую антипедофильскую резолюцию. Да и по поводу работорговцев формулировка получилась предельно суровая. Бедный голландец аж позеленел, когда за нее проголосовало подавляющее большинство. Эх, что было!..
Лев Иванович усмехнулся, окинул его каким-то непонятным взглядом.
— Представляю, — согласился он. — Стас, не подумай, что хочу тебя поддеть, но, если это не секрет, с кем и куда это ты поехал после семинара? Я случайно глянул — в твой «Мерседес» кто-то сел, а ты сразу же по газам.
Наморщив нос и досадливо почесав затылок, Крячко неохотно сообщил:
— Да коллегу подвез. До гостиницы. Это немка, очень интересная собеседница. Зовут ее Кристина Шнайдер. Вот и все.
Гуров совершенно невозмутимо кивнул в ответ и продолжил разборку бумаг.
Стас сел за свой стол, включил ноутбук и неожиданно нарушил молчание, повисшее было в кабинете:
— Слышь, Лев, а что ж ты не прикалываешься насчет моей попутчицы? Ты же в подобных случаях обязательно выдаешь что-нибудь такое, с тонкими намеками!
Гуров с некоторым недоумением покосился на него, флегматично пожал плечами и заявил:
— Ну а чего прикалываться? Ты же в гостиницу даже не заходил небось? Высадил и попрощался.
— Не совсем. Она пригласила меня к себе в номер на чашечку кофе, — осторожно подбирая слова, уточнил Станислав.
— Ну, кофе — это же не вино, — продолжая перебирать бумаги, все так же флегматично констатировал Гуров.
— Ну, если честно, то по пути бутылочку я взял. Кристина сказала, что ей больше нравятся красные вина. Вот я и завернул в один знакомый погребок. Там такие краснодарские вина — Италия и Испания отдыхают. Заодно взял фруктов, пирожных.
— Ну и нормально, — с постным монастырским видом согласился Лев Иванович, хотя при этом в его глазах мелькнули какие-то непонятные искорки. — Посидели, обменялись опытом.
— Ну да! — обрадовался Стас. — Просто задушевно пообщались. Я немного помню школьный немецкий, она — школьный русский. Пришлось чуточку задействовать и английский. Она, между прочим, много чего интересного рассказывала. Родилась в сельской местности, в округе Берлина. Когда-то, говорит, русских на дух не переносила. Как и многие другие восточные немцы. Что интересно, в те времена западные нас уважали куда больше! Они к америкосам питали то же самое, что восточные к нам. А потом, когда социализм кончился, вдруг обнаружилось, что прежнее-то житье было не таким уж и плохим. В ГДР был самый высокий уровень образования и спорта среди всей Европы. Теперь-то уже этого нет! А еще у них…
Тут в кабинет неожиданно наэлектризованным торнадо ворвался Петр Орлов собственной персоной. Лев Иванович и Стас удивленно взглянули на него.
— Вот они, твою дивизию! — громыхнул генерал, простирая длань в их сторону. — Раз поднял трубку — занято, два — занято. По мобиле звонить не стал. Дай, думаю, зайду, гляну лично, что это они тут затаились. Небось вчера наквасились до посинения, так теперь ко мне идти боятся. Трубку сняли!.. — Генерал увидел, что трубка телефона внутренней связи лежат на аппарате, крякнул и замолчал.
Гуров негромко рассмеялся и спросил:
— Ты что, не выспался? При чем тут пьянка? Например, я вчера даже не нюхал. Мне-то чего бояться? И вообще, что за претензии? Никто нам не звонил. Я вон уже полчаса бумаги перебираю и все удивляюсь, что это Петро нас не беспокоит? Небось вчера на генеральском фуршете наквасился до посинения, а теперь боится приглашать к себе в кабинет.
Крячко привольно, от души расхохотался и вскинул большой палец. Дескать, молодец, Лева, классно поддел Петруху! Орлов недоуменно хмыкнул, подошел к столу Гурова, поднял трубку аппарата внутренней связи и услышал в ней короткие гудки.
— Тьфу, туды его! — Он бросил трубку на место и сокрушенно выдохнул. — Коммутатор, зараза, забарахлил.
— О чем я говорил уже не раз! — невозмутимо напомнил Лев. — Но давай не будем вести речь об этой мелочи? Ты мне лучше скажи, что там у тебя за бензин-керосин загорелся, раз ты с необычайной резвостью решил почтить нас своим визитом?
— Да, Петро, колись. Чего ты нам опять подсунуть надумал? — с подначкой в голосе спросил Станислав.
— Колись! — саркастично передразнил Орлов, глядя на него в упор. — Колись лучше сам, чем вчера в гостинице занимался, в номере полковника бундесполиции?
— А чем я там вчера занимался? — Стас с невинным видом развел руками. — Выпили кофе, поговорили…
— Поговорили! Ага! — в голосе Петра звучала убийственная ирония. — А с чего бы это вдруг кровать в ее номере заскрипела так, что было слышно по всему этажу? А? Вот ты бы, Лева, что сказал бы по этому поводу?
Не отрываясь от разборки бумаг, Гуров лишь мельком покосился на него и все так же флегматично резюмировал:
— Ну а что тут скажешь? Звукоизоляция в гостинице хреновая. Строить, черти, совсем разучились!
На некоторое время потеряв дар речи, Орлов недоуменно похлопал глазами, после чего ошеломленно всплеснул руками и с возмущением в голосе раздельно произнес:
— Охренеть! Ты чего непонимающим-то прикинулся?! Я тебя о чем спрашиваю?
— Петр, знаешь, в данном случае скрип кровати мне абсолютно до фонаря! — Гуров с чуть заметной усмешкой посмотрел на генерала. — О том, что у Стаса вчера без этого не обошлось, я догадался сразу, как только он вошел. Ну и что? Ему или ей нет восемнадцати? Они взрослые люди и делают то, что им хочется. Ах, тебя смущает тот факт, что она иностранка? Ну да. Дескать, а что ж люди-то о нас в европах подумают?! Так, что ли? Не переживай, нормально подумают! Хоть будут знать, что в России полно правильных мужиков, которые тяготеют к интересным, нормальным женщинам и даже могут их осчастливить. Кристина-то там как, хоть осталась довольна? — спросил он, обернувшись к Стасу.
