Илья Деревянко - Санитары леса
— Оглашаю приговор, — громко объявляет он.
— П-постойте, а как же судебное разбирательство? Г-где м-мой адвокат? — робко возмущается Бронштейн.
— Заткните ему пасть, — не поворачивая головы, бросает человек в капюшоне, и непонятно откуда взявшаяся костлявая рука запихивает в рот журналисту скомканную, вонючую портянку.
— Оглашаю приговор, — повторяет судья. — Для начала пусть подсудимый сожрет всю ту бумагу, которую замарал своими грязными писаниями. Дальнейшее наказание (а ему за многое предстоит расплачиваться) будет объявлено позже. Ну-с, приступим!
Под ногами Бронштейна открывается незаметный доселе люк, и он с воплем летит в бездну. Спустя несколько мгновений Сергей Геннадьевич оказывается в огромном подземелье, заваленном до потолка кипами газет и журналов.
— Жри!!! — гремит в ушах страшный, нечеловеческий голос.
Сергей Геннадьевич послушно раскупоривает первую пачку и, давясь слезами, начинает жевать. Жесткая бумага до крови царапает губы, язык, десны, застревает в горле.
Вспомнив этот жуткий, навязчивый сон, Бронштейн передернулся всем телом.
— Кто-то порчу наслал, — пробормотал он. — Нужно проконсультироваться со знакомыми магами, попросить амулет против ночных страхов.
За окном разыгралось осеннее ненастье. Сердитый ветер расшвыривал по двору опавшую листву. Нависшие в небе тяжелые, сизые тучи грозились дождем. Возможно, в результате атмосферных колебаний у журналиста разболелась голова. Поняв, что поработать сегодня не удастся, он поднялся из-за стола, принял таблетку аспирина «Упса», хотел было проделать серию дыхательных упражнений по йоговской методике, но тут же передумал. Лень! Мелодично зажурчал изящный импортный телефон.
— Але-э, — сказал Бронштейн, сняв трубку.
— Это я, Борик, — отозвался на другом конце провода высокий голос с капризными интонациями. У Сергея Геннадьевича екнуло внутри живота. Боря Нестеров, томный двадцатилетний юноша, с жеманными манерами и наманикюренными ногтями, два последних месяца являлся его постоянным сексуальным партнером. Пятидесятилетний Бронштейн в юном красавчике души не чаял, а избалованный куртизан пользовался слабостью любовника без зазрения совести. Деньги тянул как пылесосом. Вот и сейчас…
— Мне срочно нужно три тысячи долларов! — не терпящим возражения тоном заявил Нестеров.
— Но, Боренька, у меня в настоящий момент проблемы с деньгами. Я же тебе говорил, — замямлил журналист.
— Мне нужно! Понимаешь?! Очень нужно! — в голосе Борика появились истерические нотки. — А ты, значит, не хочешь выручить?! Жадничаешь, да?! В таком случае я вынужден обратиться за помощью к другому человеку!
— Боренька, Боренька, не горячись, — тряся козлиной бородкой, засуетился Сергей Геннадьевич (угроза любовника не на шутку перепугала престарелого педераста. Что, если тот и впрямь найдет спонсора побогаче!!!). — Просто мне нужно время, вот и все! А ты прям сразу «другому». Зачем же так?!
— Сколько именно времени? — требовательно спросил Нестеров.
— Дня два.
— Ладно, — смягчился куртизан. — Заеду послезавтра.
Трубка забибикала короткими гудками. Положив ее на рычаг, Бронштейн горестно вздохнул. «Пришла беда — отворяй ворота. Мало того, что работа не ладится, сны мерзкие снятся, да голова трещит по швам, так теперь новая проблема возникла. Деньги придется достать. Никуда не денешься! Нестеров мальчик своенравный, обидчивый. А может, он уже подыскал нового партнера?!» — журналист похолодел. Углубленный в тягостные размышления, он не расслышал тихих шагов за спиной…
* * *Не мудрствуя лукаво, Евгений Румянцев решил провести ликвидацию Бронштейна прямо на квартире последнего, благо тот жил один. Румянцев тщательно изучил привычки приговоренного, его распорядок дня и пришел к выводу, что лучше всего действовать в воскресенье утром. В это время Сергей Геннадьевич обычно стряпал свою писанину, никуда из дома не отлучался и гостей не принимал. Около одиннадцати часов Румянцев подошел к квартире Бронштейна, без особых проблем открыл отмычкой дверь и осторожно проник вовнутрь. Из комнаты доносился визгливый голос журналиста.
«Неужто я ошибся в расчетах и у него кто-то есть?!» — в первое мгновение подумал Евгений, однако тут же убедился в обратном. Голоса другого собеседника слышно не было. Сергей Геннадьевич разговаривал по телефону. Румянцев вытащил из кармана пистолет (план действий он продумал заранее) и шагнул в комнату.
Господин Бронштейн стоял спиной к двери, обхватив затылок руками, и казался чем-то расстроенным. Хлипкие плечи ссутулились. Туго обтянутый штанами пухлый зад мелко подрагивал.
— Обернись! — властно приказал Евгений. — И не вздумай шуметь. Убью!
Журналист завороженно уставился в черное дуло «ТТ».
— Не с-с-стреляйте! — проблеял он. — Б-б-бе-рите д-де-нь-ги, з-з-золото!!! Б-б-бе-рите все!
— Деньги мне не нужны, — покачал головой Румянцев.
— А к-к-кто в-вы?!!
— Поклонник твоего литературного таланта. За автографом пришел. Садись за стол, бери ручку, бумагу и пиши!
— Ч-что?!!
— Я продиктую. Итак, приступим: «В каждом из нас действует Люцифер, чтобы произвести нас в состояние совершенства, — сверившись с бумажкой, начал Румянцев. — Когда мы вступим в новый век, век человеческого совершенства, то любой из нас каким-то способом придет к моменту, именуемому посвящением Люциферу. Это — особые врата, через которые надо пройти, дабы целиком войти в свет его совершенства…»[7]
Сергей Геннадьевич послушно писал, но с каждой секундой глаза его все больше и больше округлялись от изумления, пока не сделались наподобие рачьих. Незваный гость слово в слово повторял известное высказывание одного из руководителей движения «Новый век», глубоко чтимого господином Бронштейном.
— Так ты наш! — встрепенулся он. — Но почему пистолет?!! Что за дурацкие шутки?!!
— Заткнись! — отрезал Евгений, передергивая затвор. — Прикуси язык и пиши дальше. «Я, Сергей Бронштейн, эти ворота сегодня нашел!» Число, подпись. Теперь оставь бумагу на столе и подойди ко мне…
Обалдевший, выбитый из колеи журналист беспрекословно подчинился. Коротким ударом в челюсть Румянцев привел его в бессознательное состояние. Натянул резиновые перчатки, настежь распахнул окно и швырнул бесчувственное тело вниз с двенадцатого этажа.
«Чистая работа, — удовлетворенно подумал он. — Даже прощальная записка самоубийцы в наличии имеется.[8] Не подкопаешься!..»
Глава 6
— Фигура серьезная, не чета мелкой сошке типа Бронштейна, Рукосуева и им подобным. Дэвид Симпсон (он же уроженец города Одессы Давид Симкин) гражданин США, хозяин крупной американской фирмы, действующей на территории России, масон высокой степени посвящения и глава якобы благотворительного фонда. Через Симпсона идет финансирование сатанинских сект и деструктивных антихристианских движений (в том числе «Нового века»). Помимо прочего, он скупает на корню некоторые средства массовой информации. С какой целью, думаю, объяснять не надо! — В голосе Никитина ощущалась плохо скрытая ненависть. Обычно спокойный, уравновешенный, сейчас он казался сильно возбужденным. Губы побелели, руки сжимались в кулаки, в синих глазах вспыхивали молнии. Все трое собрались на квартире у Никитина вокруг стола, на котором стояли чашки с давно остывшим чаем, тарелка с нетронутым печеньем и доверху забитая окурками пепельница. За окном подвывал холодный ветер и остервенело швырял в стекло мелкие, колючие снежинки. В комнате, освещенной одним лишь торшером, царил мягкий полумрак. Возле электрического камина дремал, свернувшись клубочком, маленький худой котенок, подобранный Андреем на улице два часа назад. Овчарка Рита настороженно косилась на новичка, однако враждебности не проявляла.
— Симпсон чрезвычайно хитер, осторожен и не скупится на обеспечение безопасности собственной «драгоценной» персоны, — продолжал Никитин. Охрана на высшем уровне. Подобраться к гаду крайне сложно. — Андрей прикурил очередную сигарету.
— Какой из вариантов ликвидации ты предлагаешь? — поинтересовался Коршунов. — Я так думаю, «самоубийство» отпадает?
— Правильно, — кивнул Никитин. — Возле него слишком много народа.
— А «несчастный случай», например, автомобильная катастрофа? предложил Румянцев.
— Технически это можно устроить. Особых проблем я тут не вижу, медленно произнес Андрей, — но… есть одно «но». Видишь ли, Женя, господин Симпсон сам за руль не садится. Значит, вместе с ним придется угробить шофера. Я навел справки. Парень чист. Даже не подозревает, какую тварь возит. Наша задача — очищать общество от человеческой пакости, но мы не должны превращаться в заурядных убийц…
