Евгений Сухов - Смерть никогда не стареет
– Ну, кабы знать, где упасть… – вроде как пожалел меня следователь Ермаков. – Но вы верно все рассудили: когда мы узнаем, кто был столь заинтересован в этих документах и кому так сильно мешал Нехватов, то появятся версия и подозреваемые. Надо обязательно узнать, что это было за дело, о котором говорил вам ваш бывший главный редактор.
Сказав это, Вячеслав Всеволодович вопросительно посмотрел на меня. И я ответил на его взгляд так:
– Но я же не знаю…
Немного помолчав, следователь Главного следственного управления Ермаков произнес:
– А сейчас, Аристарх Африканыч, напрягитесь еще раз и как можно более подробно опишите эту старушку.
Мне уже не потребовалось морщить лоб и напрягать свое подсознание, чтобы вытащить из глубин памяти запечатленные образы. Старушку я очень хорошо запомнил.
– На ней была выцветшая косынка, синяя кофта и платье. Серое, в белый горошек. На вид ей семьдесят лет, может, и побольше. Живая такая. Место, что освободилось на лавочке после меня, заняла буквально молниеносно… – начал говорить я.
– Рост, цвет глаз, мелочи, на которые вы, возможно, обратили внимание, – помог мне следователь.
– Рост… ну где-то метр шестьдесят два – шестьдесят четыре, – сказал я. – Глаза большие, серые, кажется. Да, серые. Под цвет платья. И еще, – тут я вспомнил про губы, – у нее возле губ нет этих… старушечьих морщин… Да и гусиных лапок у глаз не заметил.
– Маскарад, – коротко подчеркнул Вячеслав Всеволодович. – Ряженая была старушка.
– А это очень плохо? – поинтересовался я.
– Да, – снова коротко ответил следователь. – И приметы старухи, что вы сейчас назвали, мало чего стоят…
Следователь что-то черканул в блокнот, который, несмотря на включенный диктофон, держал открытым, и задумался, потом спросил:
– А о самом Нехватове что вы можете сказать? Каким он был человеком? Какой имел характер, и вообще?
– Я Геннадия Павловича не видел шесть с половиной лет, – не сразу ответил я. – И когда увидел, то он мне показался немного подавленным. На нем как будто бы лежал груз, который ему было трудно нести и от которого он очень устал. – Я немного помолчал. – Может, это был и не его груз, а чужой. И он нес его за кого-то, что для меня будет неудивительно. Поскольку Геннадий Павлович был настоящим мужиком. Честным. Имел совесть и понятие о долге и чести. Ратовал в свое время за газету и своих подчиненных, опекал нас, заступался за нас, если возникала такая нужда. Характер, может, имел и непростой, но всегда горой стоял за справедливость. В общем, славный был мужик, стоящий, – закончил я портрет хорошего человека, которого не стало.
– Ясно, – резюмировал Вячеслав Всеволодович. – Что ж, спасибо, – следователь посмотрел мне в глаза.
– Пожалуйста, – ответил я. – А где это, ваше коронное: «Вы нам очень помогли»? Все следователи так говорят.
– Не все, – ответил Вячеслав Всеволодович с легкой улыбкой. – Разве что только в телесериалах.
– Так я про сериалы и говорю, – сказал я.
– Ну тогда: спасибо, вы нам очень помогли, – повторился следователь Главного следственного управления. – Я записал ваши показания на диктофон. Несколько позже мы вас вызовем, и вы их подпишете уже изложенными на бумаге. И еще, – капитан юстиции черканул что-то в своей записной книжице, вырвал листок и протянул мне, – вот вам мой телефон. Если еще что вспомните – непременно звоните.
– Хорошо, – взял я вырванный листочек и положил его в карман. – Значит, я свободен и могу идти?
– Да, вы свободны и можете идти, – ответил Вячеслав Всеволодович. – А то вы и так, наверное, на работу сильно опоздали. Может, вам нужна от нас справка для вашего начальства, что опоздали вы по уважительной причине, поскольку исполняли гражданский долг: давали свидетельские показания по делу об убийстве? – спросил капитан юстиции Ермаков. – Тогда подождите пару минут, и у вас будет такая справка.
– Нет, этого не нужно, – улыбнулся я. – Мне начальство доверяет.
– Тогда – до встречи, – сказал Вячеслав Всеволодович и протянул мне ладонь.
– До встречи, – ответил я.
После чего пожал следователю руку и потопал на работу, погруженный в мысли.
А подумать было над чем…
Глава 3
Я начинаю новое расследование, или Что мне рассказали
Когда я пришел в телекомпанию, то поначалу в голове у меня был сплошной вакуум: никаких мыслей относительно того, что случилось на автобусной остановке. Потом на ум пришла поговорка, что аппетит появляется во время еды. Может, и с мыслями так же? Просто надо расшевелить эту пустоту, поговорить с кем-то о том, что произошло, вот тогда нужные мысли и появятся?
Ноги сами принесли меня к кабинету шефа. Впрочем, ему-то как раз и нужно рассказать про взрыв на автобусной остановке, как руководителю предприятия, в котором я работаю. Ну и вообще… Мужик он грамотный, может, присоветует что-нибудь толковое, от чего можно будет оттолкнуться и что может привести движение моих мыслей в нужном направлении.
Я постучал в дверь кабинета.
– Войдите, – раздалось из-за двери не сразу. Возможно, шеф был чем-то занят и ему было нужно какое-то время, чтобы освободиться от дел или отвлечься. Так или иначе, но, получив разрешение, я открыл дверь кабинета и вошел.
– Добрый день, Гаврила Спиридонович, – поздоровался я.
– Добрый, – ответил шеф. – Что у тебя?
– Кажется, новое дело, – сказал я. – Но я не знаю пока, как к нему подступиться.
– Щас, – шеф покопался в стопке бумаг, прочитал бегло одну из них, черкнул что-то в лежащем на столе открытом блокноте, закрыл доисторическую папку с белыми тесемками, завязал их в узел с петелькой и поднял на меня ясный взор: – Рассказывай, – произнес он и немного поерзал в кресле, то ли устраиваясь поудобнее, чтобы слушать и вникать, то ли проявляя нетерпение. Ведь яркого журналистского расследования, о котором бы говорила часть города, принадлежащая к нашему зрителю, не было с того самого момента, когда само собой рассосалось дело об «Измайловском маньяке», которое я вел еще в январе этого года.
– Значит, так, шеф, – начал я. – Сегодня по дороге в нашу телекомпанию меня окликнул бывший главный редактор газеты «Московский репортер» Геннадий Павлович Нехватов. Я до того, как вы взяли меня в вашу телекомпанию, работал в этой газете два года. Я вам об этом рассказывал, если вы помните.
– Помню, – сказал шеф. – Продолжай.
– Мы не виделись с ним шесть с половиной лет, – продолжил я. – Я не знал, чем в это время занимался Нехватов, как жил, с кем дружил, но, судя по всему, в роскоши он не купался, а возможно, что даже и нуждался. Похоже, он продал даже свой «Фольксваген», поскольку сидел на лавочке на остановке и ждал автобус. Мы разговорились. Вид он имел озабоченный и при себе у него был старенький «дипломат» с какими-то бумагами – документами по делу, которым он занимался, по его словам, уже несколько лет. Похоже, что это дело и подкосило его в материальном плане плюс съедало все его время. Скорее всего, то, чем он занимался, стало делом всей его жизни…
– Да что за дело-то? – уже заинтересованно спросил шеф.
– А вот этого я как раз и не знаю, – развел я руками. – Немного поговорив, мы с ним условились встретиться сегодня в семь вечера у него на квартире. Он сказал, что расскажет мне все с самого начала. После этого я пошел на работу, а Нехватов стал дожидаться своего автобуса. И когда я отошел от остановки, последовал взрыв, который убил Нехватова.
– Взрыв? – недоверчиво посмотрел на меня шеф.
– Точно так, – сказал я. – Самый настоящий. Меня так толкнуло в спину взрывной волной, что я едва не упал. Одну женщину ранило, а другую, похоже, контузило. У павильона снесло крышу.
– Откуда взрыв-то?
– Это взорвалась бомба, которая была в «дипломате» Нехватова.
– Ты же сказал, что там были какие-то бумаги? – недоуменно посмотрел на меня шеф.
– Правильно, сказал, – подтвердил я. – Так оно и было… Это полицейские поначалу решили так, что взорвался «дипломат» Нехватова. А потом оказалось, что «дипломат» Геннадию Павловичу подменили. Его «дипломат» с бумагами забрали, а «дипломат» со смертельным зарядом подсунули. Причем заряд смертельным был только для него…
– То есть убить хотели именно Нехватова? – спросил шеф и добавил: – Я тебя правильно понял?
– Так точно, – ответил я. – Геннадий Павлович кому-то очень сильно мешал. И документы, что были у него в «дипломате», для кого-то были очень опасны. Вот кто-то одним махом и документы у него изъял, и самого его убил, – твердо и без тени сомнения добавил я.
– Да, история очень занимательная, – раздумчиво протянул шеф. – А кто такие эти «кто-то»? – спросил он, снова взглянув на меня. – У тебя есть какие-нибудь зацепки?
Я честно ответил:
– Никаких.
– А кто подменил твоему бывшему шефу «дипломат» – известно? – задал шеф новый вопрос.
– А вот тут я являюсь главным свидетелем, – не без гордости сообщил я. – Поскольку видел некую старушку, которая, может, никакая и не старушка, а только под нее маскирующаяся гражданка, у которой в руках был точно такой же «дипломат», как у Нехватова. И когда она присела с ним рядом, а я это видел собственными глазами, то заговорила его, отвлекла его внимание и незаметно подменила «дипломат». А потом села с «дипломатом» Геннадия Павловича на автобус, и когда он отъехал, то нажала кнопочку радиоуправляемого устройства и взорвала оставленный «дипломат», начиненный взрывчаткой. Теперь мне уже не узнать, что мне хотел рассказать Геннадий Павлович и какие бумаги находились в его «дипломате».
