Оливия Дарнелл - Коллекция детективов
— Только что ты говорила, что всё достанется Бриджит. Определись, наконец, кого нам бояться.
Маргарет Бонфилд не сдавалась.
— Но хотя бы отравить собаку мы можем?
В ответ на это мрачное предложение раздался звонкий лай, и в комнату вбежал толстый, жизнерадостный французский бульдог, вслед за которым вошла молодая, симпатичная девушка.
— Сильвия ещё работает в саду, через несколько минут она закончит, и мы пойдём обедать.
— Мы живём в этом доме уже не один десяток лет, Бриджит, и знаем, когда здесь обедают.
Супруги Бонфилд действительно жили много лет на полном иждивении у своей знаменитой родственницы, не забывающей при удобном случае напомнить об этом и никогда не дающей денег. Для этого у неё были веские основания. Руперт Бонфилд когда-то разорился на биржевых спекуляциях, а его жену Сильвия считала безнадёжной дурой, которая даже не умеет нормально одеться и оскорбляет её искушённый взор своими нелепыми нарядами. Поэтому всю одежду она покупала Маргарет сама, а когда та выражала недовольство, предлагала делать это на собственные деньги. Бонфилды, привыкшие к лёгкой, сытой жизни, не предпринимали никаких усилий к обретению независимости и терпели капризы старой дамы в сладостном предвкушении наследства. Но Сильвия, несмотря на больное сердце, продолжала жить, получать все удовольствия, которые мог позволить её возраст, и, казалось, собиралась перешагнуть столетний рубеж. Приезд в дом юной Бриджит Мишем, предложившей написать мемуары, вызвал у неё новый прилив энергии и породил лютую ненависть нетерпеливой родни к журналистке. Особенно злило то, что Бриджит легко нашла общий язык с Сильвией, проводила с ней большую часть дня и с искренним удовольствием возилась с её старым, избалованным псом.
— Как чувствует себя моя сестра? — просил Бонфилд.
— Прекрасно, — ответила Бриджит и погладила собаку по голове.
Вернувшаяся из сада Сильвия Дьюран очень неплохо выглядела для своих преклонных лет. Тщательно одетая и причёсанная, она довольно бодро шагала, зорко окидывая собравшихся живыми чёрными глазами.
— Надеюсь, здесь никто не обижал моего Черчилля?
— Кто же посмеет обидеть такую очаровательную собаку, — сладчайшим голосом проворковала Маргарет Бонфилд.
— Очень рассчитываю на это, — многозначительно проговорила миссис Дьюран, — Черчилль — самое близкое для меня существо, — она вздохнула, — и самое бескорыстное.
— Не надо так говорить, Сильвия, — перебили её супруги Бонфилд, мы любим тебя.
— Ну, что ж, — весело проговорила Сильвия Дьюран, — будем надеяться, что вам придётся любить меня ещё очень долго (миссис Бонфилд тихо застонала).
После обеда Сильвия диктовала Бриджит свои воспоминания. Она рассказывала о спектаклях и перечисляла поклонников. Жизнь у старой актрисы была богата на приключения и встречи с известными людьми. Бриджит, тщательно записывая, просила говорить помедленнее и задавала вопросы, на которые получала пространнейшие ответы. Говорить Сильвия могла бесконечно, с подробностями и уточнениями. Супруги Бонфилд еле сдерживали зевоту и, когда она собралась идти спать, с облегчением вздохнули.
— Ну, мой дорогой, хочешь прогуляться на ночь? — Сильвия взяла Черчилля на руки и нежно поцеловала.
— Мы сходим, дорогая сестра, — поднялся с кресла её брат.
— Нет, — капризно возразила та, с собакой пойдёт Бриджит. Она играет с ним, и Черчилль её больше любит. Иди, детка, и не забудь положить Черчилля в его постельку. — Она улыбнулась Бриджит и удалилась.
Маргарет Бонфилд и её супруг долго сидели у догорающего камина. Наконец женщина прервала молчание.
— Ну, что ты теперь скажешь про эту журналюшку? Она обожает Черчилля и готова часами слушать эти тошнотворные рассказы. Мы-то слушаем их в сотый раз. И будем ещё годами слушать!
Её слова прервал страшный вопль, раздавшийся из спальни Сильвии.
Бонфилд испуганно поднялся.
— Не спеши, — остановила его жена.
Они застыли в молчании и сидели так, пока не примчалась Бриджит с собакой.
— Вы ничего не слышали? Мне показалось, что кто-то кричал.
— Нет, нет, мы сами выходили прогуляться, и только что пришли.
— Да, а мне послышалось, что это голос Сильвии.
Бриджит стала быстро подниматься по лестнице.
— Скорее вызывайте врача, Сильвия потеряла сознание!
Маргарет сжала руку мужа, пытаясь задержать его. Но он покачал головой и взял телефонную трубку.
— В этот раз она выпуталась, но следующий может оказаться смертельным, — сказал врач.
— А что случилось? — спросила Бриджит.
Миссис Дьюран что-то очень напугало.
— Паук, — еле слышным голосом произнесла больная, — я увидела паука на стене.
— Она с детства страшно боялась пауков, — вспомнил Руперт.
— Арахнофобия, — кивнул головой врач. — Боязнь паукообразных — довольно распространенная фобия, причём боятся не только пауков, но и их изображений.
— Но почему Арахна? — удивилась Бриджит.
— От имени некой ткачихи из греческих мифов, которую разгневанная Афина превратила в паука, ткущего свою паутину.
— Умоляю, не говорите при мне об этих тварях, — простонала Сильвия, — Руперт, почему не вы пришли ко мне, а Бриджит?
— Она просто опередила нас. Мы гуляли.
— Да? — Сильвия выдержала долгую театральную паузу и отвернулась к стене. — Ну что ж, возможно так и было. Бриджит, принесите мне Черчилля и останьтесь, а вы идите, я не хочу вас видеть, по крайней мере, сегодня. Супруги Бонфилд переглянулись и вышли.
Сильвия Дьюран медленно, но неуклонно приходила в себя. Через два дня после происшествия она уже копалась в саду.
— Так она совсем разойдётся. Сейчас едет по магазинам, а на завтра вызвала Скелтона, этого зануду-адвоката, — шепотом сообщила своему мужу Маргарет, — в доме никого не будет. Бриджит уезжает с ней, а вечером идёт в гости. Действовать надо немедленно.
Бонфилд кивнул и достал из одного кармана баночку, в которой что-то копошилось. Пять пауков, — гордо сказал он, — весь чердак пришлось прочесать. Потом он достал другую баночку и вытащил из неё огромную жирную гусеницу.
— Господи, а эта гадость зачем? — вскричала его жена.
— Так, на всякий случай.
Когда дом опустел, супруги Бонфилд пробрались в спальню своей родственницы и положили четырёх пауков на кровать и одного в чашку. Гусеницу положили на подоконник.
— По-моему, мы всё предусмотрели, — удовлетворённо сказала Маргарет.
Поздно вечером, когда Сильвия удалилась в свою спальню, Бонфилды ушли в сад. Гуляли они около полутора часов и когда подходили к дому, то услышали протяжный вой Черчилля. Они медленно поднялись по лестнице и осторожно заглянули в спальню. Мёртвая Сильвия Дьюран лежала на кровати. Лицо было искажено от ужаса, а по одеялу ползали пауки. Руперт аккуратно смахнул их, раздавил и по-хозяйски расселся в кресле.
— Как ты думаешь, она кричала? — спросила Маргарет.
— Теперь это уже не имеет значения, — ответил Руперт — в доме ведь никого не было.
Его жена вздохнула полной грудью.
— Господи, неужели дождались! — она повернулась к Черчиллю, жалобно забившемуся в угол.
— Ну, что, животное, твоя сладкая жизнь закончилась. Я сейчас же выброшу тебя на улицу!
— Не надо спешить, Герта! — остановил её супруг, — мы ещё не прочитали завещание.
— Хорошо, что напомнил, — согласилась миссис Бонфилд. Она быстро подошла к туалетному столику, открыла шкатулку с драгоценностями, достала несколько колец и серьги, надела их и с улыбкой оглядела себя в зеркале. Вдруг выражение её лица изменилось. Она нахмурилась, внимательно осмотрела кольца, пересчитала и снова заглянула в шкатулку.
— Здесь очень мало, Руперт, а то, что есть, не представляет почти никакой ценности, сплошная бижутерия!
— Не волнуйся, Герта. Вероятно, Сильвия держала их в сейфе.
— А где ключ от него?
Бонфилд расстроенно покачал головой.
— Понятия не имею.
Найти ключ оказалось очень просто. Он лежал в ящике туалетного столика. Но в сейфе ничего не оказалось, если не считать пухлого конверта с купюрами. В конверте была записка: «Дорогой брат, я считаю, что полностью выполнила свой родственный долг, этого тебе может хватить на жильё и жизнь, пока не найдёшь работу. Любящая Сильвия».
— Маргарет Бонфилд запаниковала.
— Что она хотела сказать этим? Что нам больше не на что рассчитывать? И как она догадалась, что мы полезем в сейф?
— Потерпи, Герта, скоро мы всё узнаем.
Смерть Сильвии Дьюран не вызвала никаких подозрений. Было установлено, что она умерла от разрыва сердца, что было вполне естественно, учитывая его состояние и возраст покойной. Бонфилды со вкусом расположились в доме и следили, чтобы Черчилль, который всё время порывался сбежать в сад, был на глазах. Собаку, учитывая возможные неожиданности в завещании, взяли с собой на его оглашение. У Скелтона они с неудовольствием увидели плачущую Бриджит, на руки к которой тут же вскочил Черчилль.
