Мила Серебрякова - Бойтесь своих желаний
Катка откинулась на спинку плетеного стула. Ее лицо горело.
– Розалия Станиславовна, у меня все лицо пылает.
Свекровь равнодушно пожала плечами.
– Ольга тебя предупреждала, это особая маска, так и должно быть.
– Ощущение, будто тебя лицом в кипяток окунули.
– Прекрати придираться, красота требует жертв. – Розалия посмотрела на часы. – Через пять минут я иду на массаж. Ах, как же я по нему соскучилась.
Брюнетка закрыла журнал и отбросила его в сторону. Как показалось Катке, сделала она это с нескрываемой брезгливостью.
Розалия не удержалась.
– Дорогая, – пропела она сахарно-сладким голоском, обращаясь к брюнетке‚ – не в моих правилах давать людям советы, но тебе я его все же дам.
Девушка испуганно уставилась на Розалию.
– Совет? Мне? Вы о чем?
– Причина в твоих волосах. Видишь ли, тебе категорически не подходит темный цвет волос. Он тебя старит, более того, подчеркивает все недостатки. Послушай умного человека, знающего толк в красоте, – перекрась шевелюру и перевоплотись в блондинку. Помолодеешь лет на семь – гарантирую.
Девушка невесело усмехнулась.
– В блондинку, говорите?
– Не сомневайся, блонди – твой цвет!
– Вы совершенно правы, когда я была блондинкой, я выглядела свежее и… привлекательней.
– Была? Хочешь сказать, ты уже перекрасилась?
– Час назад.
– Но зачем, детка? Зачем ты добровольно изуродовала свою внешность?
Ката вмешалась:
– Розалия Станиславовна, оставьте человека в покое.
– Тебя спросить забыли. Детка, так ты не ответила на мой вопрос.
Девушка глубоко вздохнула, уже намереваясь дать ответ, но в этот момент Розалии сообщили, что ее ждет массажист.
Вскочив, свекрища была такова.
– Перекрасься, – бросила она напоследок незнакомке.
Катарина смутилась.
– Не обращайте на нее внимания, у вас замечательный цвет волос. Вам идет.
Девушка сморщилась.
– Зачем вы врете, я же по глазам вижу, что вы говорите неправду. А ваша мать… Это ведь была ваша мама?
– Не совсем, Розалия – моя свекровь.
– Не важно, главное, что она озвучила правду. А сказать правду в глаза незнакомому человеку намного труднее.
Копейкина вконец растерялась.
– Если тебе не нравится цвет волос, то зачем ты перекрасилась?
Девушка прерывисто задышала.
– По-моему, здесь слишком душно, вы не находите?
Ката поняла, ей деликатным образом намекают на то, что пора сменить тему разговора.
Собираясь поинтересоваться именем незнакомки, она даже не успела открыть рта, как девушка резко встала с кресла и решительной походкой направилась к выходу.
Катка осталась в гордом одиночестве.
* * *Три недели спустя Розалия потащила невестку на фотовыставку некоего Сергея.
– Посетить выставку мне порекомендовал Леопольд, он заверил, что я останусь в восторге.
– Надо было и Наташку с собой взять.
– Зачем? Она ничего не понимает в фотографиях, ей будет здесь скучно.
Сказать откровенно, Катке и самой было нестерпимо скучно. Вглядываясь в черно-белые фотографии, она никак не могла взять в толк, с какой стати у всех моделей на правом плече сидят птицы. Розалия же, изображая из себя высокого ценителя всего прекрасного, цокала языком и закатывала глаза.
– Прелестно! Восхитительно! Ты посмотри, какая композиция: девушка и голубь. У меня нет слов.
– Мне кажется, голубь здесь лишний.
– Деревня! Ты отстала от жизни, тебя тоже нужно было оставить дома. Ты должна видеть не саму фотографию, а скрытый смысл. Понимаешь?
– Не совсем.
– Мне стыдно за тебя, посему умолкни.
Ката остановилась.
– Ну допустим, я действительно не вижу скрытого смысла, тогда ответьте, какой смысл скрыт в этой фотографии? На тоненьком плече скелетоподобной девицы сидит (боже, как только они умудрились ее туда посадить!) жирная куропатка. Где здесь смысл?
Свекровь задумалась.
– Ты все равно не поймешь. И сделай одолжение, не мешай мне наслаждаться просмотром чудных, не побоюсь этого слова, произведений фотоискусства.
Бесцельно шатаясь по почти пустынному помещению, Катарина боролась с внезапно напавшей зевотой. Вскоре она заметила сутулого мужичка, который нехотя смотрел по сторонам и с периодичностью двадцать раз в минуту бросал взгляд на циферблат часиков. Его супруга – пышнотелая дама бальзаковского возраста, – подобно Розалии, перемещалась от одной фотографии к другой и, изображая на круглом лице неописуемую радость, грохотала:
– Федя, я в шоке! Я в шоке, Федя! Меня захлестывают эмоции.
Федор медленно кивал, облизывал пересохшие губы и вновь смотрел на часы.
Фотограф Сергей – довольно-таки привлекательный мужчина лет сорока пяти – появился за спиной Катки в тот момент, когда она намеревалась в сотый раз напомнить свекрови о необходимости вернуться в коттедж.
– Я смотрю, вы здесь откровенно скучаете? – приятным голосом произнес Сергей, одарив Копейкину соблазнительной улыбкой.
Не имея ни малейшего понятия, что этот красавец и есть автор вышеуказанных фотографий, Катка практически закричала:
– Вы угадали! Я буквально засыпаю на ходу.
– Неужели все настолько плохо?
– Не то чтобы очень, просто, наверное, это не мое.
– Понимаю. – Сергей развел руками. – Хотя должен заметить, не очень приятно слышать, что твои работы пришлись кому-то не по душе.
Катарина подпрыгнула на месте.
– Ваши работы? Так вы…
– Тот самый Сергей.
Катка на миг приложила ладони к лицу.
– Боже, как неудобно получилось. Простите меня, я не хотела вас обидеть. И знаете, на самом деле мне понравилось.
– Не надо юлить. Вы уже высказали свою точку зрения, я ее услышал. Как говорится, на вкус и цвет товарищей нет.
– Добрый день, – к Сергею подбежала Розалия. – Что у вас тут за совещание? Почему меня не позвали? Ката, кто этот симпатичный паренек? Твой знакомый?
– Он… Это его выставка.
– Мать моя! Ты Сергей? Рада встрече. Знаешь, котик, я тебя именно таким и представляла. Скажу откровенно – выставка супер! Фотки супер! Ты гений! Сразу предупреждаю, если в будущем тебе понадобится модель, можешь смело на меня рассчитывать. Правда, мое время стоит очень дорого, но для тебя я сделаю небольшую скидку.
Сергей сузил глаза.
– А вот вашей подруге здесь явно не по душе.
Розалия отмахнулась.
– Моя подруга – неандерталка, у нее даже справка есть. Кстати, раз уж зашла речь о неандерталках, ответь, почему у твоих моделей такие кислые лица? Откуда ты их берешь? Я не вижу в их глазах драйва. А фотомодель без драйва – это мертвая фотомодель. Идем дальше, девушка с коршуном на плече мне решительно не понравилась. Потому что, во-первых, она из кожи вон лезла, дабы хоть отдаленно походить на Мэрилин Монро, во-вторых, слишком сильно выпятила губищи. Это смотрится вульгарно! И почему многие полагают, что если они перекрасятся в блондинку, полузакроют глаза и полуоткроют рот, то сразу станут похожи на Монро. Бред! Но это еще не все…
Ката взяла свекровь за локоть.
– Розалия Станиславовна, говорите чуть тише.
– Какая разница, здесь все равно никого нет.
Сергей подавил тяжкий вздох.
– Я рассчитывал на больший успех, думал, яблоку негде будет упасть, а на деле все вышло с точностью до наоборот.
– Котик, не бери в голову. Ты обязательно прославишься, у меня глаз-алмаз.
Улыбнувшись, Сергей извинился и отошел к худощавой даме, облаченной в черный деловой костюм.
Розалия проводила его хищным взглядом.
– Так бы и съела этого художника.
– У вас уже есть Леопольд, – напомнила Катка.
– Леопольд, Леопольд, – нараспев произнесла свекровь. – Леопольду шестьдесят два года, с ним особо каши не сваришь. Ты понимаешь, куда я клоню?
– Ой, оставьте, ради бога. – Ката приблизилась к очередному фото и… – Розалия Станиславовна, смотрите.
Свекрища округлила глаза.
– О-ба-на! Старая знакомая!
– Получается, она модель.
С большой фотографии на них смотрела та самая девица, с которой некоторое время назад они столкнулись в салоне красоты.
– Я же говорила, со светлыми волосами ей намного лучше. Зачем она перекрасилась? Дурында! Неужели не видит, что, став брюнеткой, выглядит на несколько порядков хуже?
– Согласна.
– В кои-то веки ты со мной согласилась. Невероятно. Наверное, ночью на Москву обрушится обильный снегопад.
Во второй раз Сергей возник за спиной Катки, словно привидение.
– Извините, – пробормотал он, – возможно, мое предложение покажется вам абсурдом, но я должен спросить. Вы в курсе, что у вас очень фотогеничная внешность?
Катка опешила, зато Розалия сориентировалась мгновенно.
– Конечно же, она в курсе. А к чему ты клонишь?
