Ева Львова - Презумпция невиновности
– Что, черти, наделали! Чуть театр не сожгли! Динка погибла! Теперь проверками замучают! Черти!
Приехавшая на место происшествия опергруппа оградила полосатыми лентами сцену, и эксперт принялся собирать улики, внимательно исследуя остатки дирижабля, а оперативники приступили к опросу свидетелей. Вдруг среди фигур полицейских мелькнул бородатый тип, показавшийся мне странно знакомым.
– Слушай, Борь, я не пойму, это Хитрый Лис, или я ошибаюсь?
– Конечно, кто же еще, – усмехнулся кудрявый друг. – Разве Илюху с кем-нибудь спутаешь?
Следователь Лисицын имел простое русское лицо, оживленное пшеничной бородкой и сросшимися в одну линию темными бровями, под которыми сверкали совиные глаза. За склонность к компромиссам с совестью Илья носил прозвище Хитрый Лис, и это ему жутко не нравилось. Лисицын бы предпочел, чтобы его называли Бесстрашный Орел, Беспощадный Лев или что-нибудь в этом роде.
Услышав наш разговор, Вика радостно оживилась.
– Следователь ваш друг? – подскочила она на месте. – А давайте попросимся посмотреть на труп! Он вам не откажет, ведь правда?
Конечно, Илья Лисицын не отказал бы в такой малости, ведь парень проработал в нашем адвокатском бюро несколько лет, прежде чем перейти в УВД на должность следователя. Правда, я застала Хитрого Лиса на излете адвокатской карьеры, зато Устинович-младший знал его довольно хорошо. Кажется, они даже дружили, хотя частенько цапались из-за ерунды. Помню, я присутствовала при одной такой ссоре. Илья тогда как раз собрался уходить из конторы, а Борис его отговаривал. Кира Ивановна накрыла на кухне прощальный стол, за которым и возник горячий спор относительно нашей профессии.
– Да пойми ты, Боря, я по натуре волк, а не отец-заступник, – бил себя в грудь кулаком Лисицын, и от человека с его фамилией слышать подобное заявление было, по меньшей мере, забавно. – Работа адвоката не по мне. Гораздо больше бабла можно срубить, вкалывая следователем. Развалишь там уголовное дело или закроешь пожизненно, кого попросят уважаемые люди, – машину приличную можно сразу купить.
– И невиновного с чистой совестью закроешь? – сердился Устинович-младший.
– Да ладно тебе, Борь, видал я таких невиновных! Каждый фигурант уверяет, что не делал того, что ему вменяют, а начнешь под него копать – стопудово замазан!
– Ты, Илюх, прямо такой реальный пацан, живешь по понятиям, – ехидничал Борька, – только наколотого перстня на пальце не хватает!
– Мои понятия – поменьше ишачить, побольше получать, – гнул свою линию Лисицын, забирая бороду в кулак.
Но, в принципе, Хитрый Лис был парень неплохой, и с ним всегда можно было договориться. Глядя, как Илюша расхаживает по сцене, я припомнила его застольный монолог и, честно говоря, сотрудникам иллюзариума не позавидовала.
– Незапланированное возгорание летающего механизма. Тут явный косяк со стороны техников, – пробормотал Борис, наблюдая за перемещениями Лисицына. – Илюша это в два счета определит.
И, заглянув в программку, задумчиво добавил:
– И знаешь, Агатка, что характерно? Технический руководитель иллюзариума имеет ту же фамилию, что и погибшая артистка. Оба они Муратовы. Симптоматично, ты не находишь? Даже занятно стало. Забавное дельце вырисовывается. Ну что, пойдем, поздороваемся с Хитрым Лисом?
Само собой, за ограждение нас пускать не хотели, но Борьке все же удалось взмахами рук и приветственными окриками привлечь внимание бывшего сослуживца. Сначала следователь Лисицын, беседовавший с носатым господином, сделал было отсутствующее лицо, изображая непонимание, мол, кто мы такие и чего от него хотим, но затем все же нас признал и подошел к заградительной ленте.
– Не устаю поражаться расторопности пройдох-адвокатов, – вместо приветствия скривился он, пожимая Борису руку и приветственно кивая мне. – Колитесь, откуда узнали, что потребуются ваши услуги?
– Здравствуй, Илюш, – улыбнулась я. – Не поверишь, мы пришли посмотреть спектакль. А что, наши услуги действительно потребуются?
К нам приблизился обладатель выдающегося носа и, точно ординарец, замер за спиной Лисицына.
– Да как тебе сказать, – отозвался следователь, почесывая бородку. – Кое-кому хороший адвокат не помешает.
– Сами посудите, – начал загибать пальцы «ординарец», делая головой движения, как будто клюет невидимый корм, отчего седая прядь упала ему на лоб. – Технический руководитель иллюзариума Руслан Муратов вчера поскандалил с женой, кричал, что она его достала.
Он клюнул воздух, оттянул узел галстука и, прерывисто вздохнув, с надрывом продолжил:
– И именно сегодня Дина загорелась в дирижабле, в котором до этого летала весь сезон, ведь все возможные неполадки мы предусмотрели заранее!
– С кем имеем честь беседовать? – церемонно осведомился Борис, повернувшись к носатому.
Хитрый Лис собрал лоб складками, припоминая, и, так и не вспомнив, сделал неопределенный жест рукой.
– Директор иллюзариума. Э-э, забыл фамилию, – пробормотал он.
– Прошу прощения, не представился, очень волнуюсь, – встрепенулся носатый. – Эжен Стамболиди.
– И какие неполадки вы предусмотрели? – заинтересовался кудрявый друг, подаваясь вперед.
– По техусловиям трюка шар специально поливают водой, чтобы во время пламенной речи джинна он, не дай бог, не вспыхнул, – пояснил Стамболиди, хватая Хитрого Лиса за пуговицу. – А шар загорелся, как свечка! Это подстроил Руслан Муратов, точно вам говорю! Его обязанность – заполнять баки водой, а он что туда налил?
– Что же это у вас, любезный, технический директор бочки водой наполняет? Другого персонала, что ли, нет?
Стамболиди погрустнел и ответил скучным голосом:
– Мы на самофинансировании, лишних людей себе позволить не можем.
– Я послал оперов на мансардный этаж обследовать емкость, – делая шаг назад и деликатно освобождая пуговицу из рук Стамболиди, проговорил Лисицын.
– Доступ в мансарду имел только технический директор? – уточнил Джуниор.
– Отнюдь, – не согласился Стамболиди. – Уборщик клеток Александр Ткачик раз в неделю заглядывает туда за подкормкой, Ян Крестовский имеет выход из своего крыла через мансарду на крышу – он любит покурить на свежем воздухе, сотрудник музея Виктор Мешков держит на мансардном этаже картотеку – в музее у него слишком мало места. У меня тоже есть ключ – для порядка.
– Но наличие ключей у сторонних лиц ничего не меняет, – заволновался Хитрый Лис, чуя подвох со стороны Джуниора. – Знаю я ваши адвокатские штучки! Если в емкостях для воды окажется горючее, Муратову так легко не отвертеться, как в прошлый раз.
– Пустите на труп посмотреть, а? – вылезла вперед Вика, доверчиво глядя на мужчин голубыми глазенками.
– Это чья же, твоя, Борь? – заулыбался Илья, потрепав девочку по рыжим кудряшкам.
– Соседская, – нахмурился Борька, глядя на Вику таким грозным взглядом, что она покорно отошла в сторонку. – А был и прошлый раз?
– Ну да, – взволнованно проговорил Стамболиди, по привычке дергая головой. – Седьмого мая прошлого года погибла дрессировщица Варя Белоконь. Это случилось прямо во время спектакля. Вы себе не представляете, какой это был ужас! На сцену вырвались тигры и …
– Слушай, Борь, если ты берешься защищать Муратова, я выдам по нему полную информацию, – оборвал директора Лисицын, опасаясь, что, погрузившись в воспоминания, директор теперь не скоро успокоится. – Приходи ко мне в управление, посидим, поговорим, я расскажу тебе все, что знаю, а сейчас прости, нужно закончить осмотр места происшествия.
– Защищать Муратова буду я, а не Боря, – неожиданно для всех, и даже для самой себя, выпалила я. И, демонстративно не замечая гневных гримас приятеля, торопливо продолжала: – У Бориса Эдуардовича в производстве уже имеется серьезное дело, а я сижу без работы. Так что знакомьте меня, господин следователь, с подозреваемым – будем договариваться о защите.
– Да вот он стоит рядом с трупом, – неприязненно кивнул на высокого брюнета в белом костюме Лисицын. – Делает вид, что не может поверить в случившееся. Артист! Я съем свою фуражку, если его не закрою!
– А доказательства?
– Да у него на лбу написано, что он подонок, – рассердился Хитрый Лис.
– В УК РФ нет статьи «подонок», так что ищи рецепты приготовления фуражек, – посоветовала я, глядя на красиво-порочное лицо Руслана, на котором, кроме искреннего недоумения по поводу происшедшего, не отражалось ровным счетом ничего. Ни боли от утраты любимого человека, ни раскаяния за содеянное, ни страха перед разоблачением – ну совсем ничего. – Чутье мне подсказывает, что Муратов не виновен.
– Не кажи гоп, – глубокомысленно изрек Лисицын. – Очень он подозрительный, этот Руслан Гасанович. Давно мне не нравится. Эдакая гремучая смесь итальянского мафиози с непромытым водителем маршрутки. Хочет быть похожим на героя гангстерских фильмов, да рожей не вышел. К чему эти тонкие усики и набриолиненный чуб?
