Евгений Сухов - Слово авторитета
Секрет дружеского расположения Миши Хвоста был прост. Он не мог не видеть в Лосе крепкого положенца, который если не сегодня, так завтра непременно усилит свои позиции, чей голос будет звучать на сходах так же громко, как и его собственный. Была еще одна причина, по которой Миша Хвост уважал Лося: Глеб до мозга костей был блатной со всеми вытекающими отсюда последствиями и тюремные понятия возводил едва ли не в десять божеских заповедей. Так рассуждать, цепляясь за каждое слово, сказанное собеседником, мог только человек, отсидевший половину жизни в тюрьме. И, конечно, он никогда бы не простил ни одного заносчивого взгляда, брошенного в свою сторону.
— Как ты? — спросил Миша Хвост, отпуская руку Лося.
— Стою тут, как кукушка, жду гостей, — сверкнул положенец золотой фиксой. — Ты последний, так что закрываю ворота.
— Мы гости тихие, хлопот не принесем.
Из изумрудного «Ландкрузера» выпрыгнули двое — пристяжь. Раскованно подошли к стоящим быкам, поздоровались. В синем джипе сидело три пассажира, как будто чего-то дожидались.
Лось демонстративно отвернулся — ладно, это их дело, без обеда не останутся, — и заторопился следом за Мишей в пансионат.
Глава 3.
БЕЗ КИЛЛЕРА ЗДЕСЬ НЕ ОБОЙТИСЬ
Кабинет главного врача был подходящим местом для предстоящего разговора. Сравнительно небольшой, с современным интерьером. Вдоль стен низкие мягкие кресла, у двери миниатюрный диван, слегка примятый. Очевидно, именно здесь главный врач пансионата читал лекции младшему медицинскому персоналу. За вытянутым овальным столом восседал Сева Вологодский.
Место председателя он занял по праву хозяина. У противоположной стены, откинувшись на мягкую спинку, сидел Корень. Даже широкое кресло для его габаритов выглядело тесноватым, и он без конца двигался, пытаясь отыскать наиболее удобное положение. Мешал живот, который выпирал из кресла огромной глыбой.
Еж с Мишей Хвостом расположились у окон, удобно утонув в креслах. Еж держал в правой руке бутылку пива и потягивал из горлышка маленькими глотками.
В левой руке — сигарета. Вид у него был как никогда благодушный и очень располагающий.
Миша Хвост был без пиджака — аккуратно сложенный, он лежал на соседнем кресле. Галстук слегка сбит на сторону. Но в подобные мелочи он не вникал, в конце концов, находился среди своих и мог хотя бы ненадолго расслабиться.
Где-то за окошком залаял пес, рассерженно, басовито.
И мгновенно умолк, услышав чей-то строгий предупреждающий окрик.
— Я бы не хотел вас пугать, — негромко, но очень четко, выделяя каждое слово, заговорил Сева Вологодский, — но дела наши, прямо-таки скажу, хреновые.
Такое впечатление, что нас хотят вытеснить сразу по всем фронтам. Если мы ничего не предпримем, то всю оставшуюся жизнь нам придется сидеть на подсосе.
— Сева, ты бы не наводил тень на плетень, — благодушно отозвался со своего места Жора Крюков, — говорил бы как есть.
При каждом произнесенном слове его живот мелко подрагивал, и порой казалось, что бездонное брюхо существует само по себе.
— Хм… Хорошо. Какой процент акций принадлежит тебе на алюминиевом заводе?
— О чем базар, кореш, ты же знаешь, что у каждого из нас по десять процентов.
— Верно. Столько же имеешь на никелевом, чуть больше на екатеринбургском металлургическом. Мы с вами все в паях. Так вот… Мы здесь с вами сидим, бузу трем, а тоненький ручеек в виде стойкой валюты ежеминутно пополняет наши счета. Нехило, да? Короче, я получил информацию от нашего человека в Совмине, что грядут большие перемены. И первая из них, пожалуй, самая неприятная, что его будто бы собираются с почетом спровадить на пенсию. И произойдет это в ближайшие несколько недель. Следовательно, все аппетитные договора пройдут мимо нашего рта. Второе, найти нужного человека в правительстве за такое короткое время довольно сложно. Можно даже сказать, почти невозможно, а значит, на какое-то время мы останемся без прикрытия и будем очень уязвимы. Затем, как мне стало известно, будет рассматриваться вопрос о пересмотре результатов приватизации. В этом случае мы можем потерять все! — полоснул Сева Вологодский жестким взглядом по лицам собравшихся.
— Информация точная? — подал голос Еж, скривившись.
— Абсолютно. Этот человек меня никогда не подводил. Оно и понятно, за такие бабки он раком перед нами должен стоять, — сдержанно и жестко заметил Сева Вологодский. — Но дело не в этом, мне бы не хотелось выступать в роли терпилы Надо что-то придумать. Уж очень не люблю, когда меня кидают. Может быть, у вас есть какие-то предложения?
— У солнцевских есть свой человек в верхах. Можно связаться с ними. За посредничество они возьмут немного, только комиссионные, — предложил Миша Хвост.
Председательствующий отрицательно покачал головой:
— Не годится. Я знаю, кого ты имеешь в виду. Во-первых, он не занимается этими вопросами, и было бы очень странно, если бы он принялся хлопотать. Это может вызвать, по крайней мере, недоумение. Каждый должен заниматься своим делом. Во-вторых, я знаю, что на него имеется немалый компромат. Не исключаю того, что через день-другой его голая задница засветится на экранах телевизоров, так что он будет сидеть не высовываясь, как серая мышь.
— А может быть, все не так уж и плохо складывается, как ты трешь, — улыбнулся Жора Крюков. — На всех этих комбинатах имеются наши клоуны, и через них мы можем толкать любую ситуацию. А уж протащить того человека, кого хотим… раз плюнуть!
Сева вновь не согласился.
— Исключено. — Он открыл папку и вытащил какие-то листки, скрепленные степлером. — Здесь, — поднял он «Умаги, — фамилии возможных претендентов. Через какой-то месяц они займут ключевые позиции и вытеснят с комбината всех наших людей. — Сева Вологодский Предал листки Крюкову.
Корень отставил бутылку пива и двумя пальцами ухватился за краешек бумаг. Прочитав несколько фамилий, он брезгливо скривился:
— И эти хмыри хотят нас кинуть? — и напоролся на жесткий взгляд Севы Вологодского. Смотрящему Юго-Западного округа было явно не до смеха.
Прочитав до конца, Корень передал листки Ежу. Тот вчитывался в список неторопливо, вдумчиво, лишь иной раз понимающе поджимая губы и покачивая седой головой.
— Без киллера здесь не обойтись, — вынес он невеселый приговор. — Я знаю этих ребят, они свой пирог не упустят. С дерьмом любого проглотят.
Дольше всех список изучал Миша Хвост. Никто его не торопил, и каждый с интересом наблюдал за его реакцией. А он повел себя странно: то неожиданно начинал хмуриться, как будто услышал о чей-то скоропостижной кончине, а то вдруг начинал громко хохотать, словно кто-то из присутствующих рассказал похабный анекдот.
Наконец он отложил листки в сторону, тряхнул головой, отчего его хвостик, описав дугу, неровной волной успокоился на плече, и произнес:
— Однако странные дела творятся в нашем королевстве, я вам скажу. Вот этот, — ткнул он пальцем в листок, — мне известен как знатный паковщик. А теперь метит в заместители генерального. Его шулера гоняли по всей Москве…
Вот этот гастролером был… А этот и вовсе оперативный кобель, а теперь в чины вышел. Нет, братва, с этой публикой суп из топора не сваришь.
— Что ты предлагаешь? — без всяких эмоций поинтересовался Сева Вологодский.
— Я-то… валить их всех надо, — весело отозвался Миша Хвост.
— Мне тоже многое непонятно в этой истории. Откуда они все вылупились?
Чиграш тоже в этом списке, — негромко и несколько удивленно сказал Еж. — А ведь он у меня в бараке шнырем был прописан, плевки за мной в бендюге подтирал. А сейчас, смотрю, вон до каких высот поднялся. В учредители прет. Вот что я хочу сказать, лично для меня здесь вырисовывается очень неприятная картина: нас держат за лохов. И совсем напрасно. Эти ребятишки, — потряс он бумагами, — мало что из себя представляют, но за ними стоят другие, и я даже подозреваю, кто именно. А это уже опасно.
— Кто же, ты можешь нам сказать? — доброжелательно спросил Сева Вологодский.
— Тюменские. Легкие деньги от нефти их очень разбаловали, и парни возомнили себя арабскими шейхами. А к ним наверняка примыкают еще бригады из Новосибирска.
— Послушай, Сева, а ты точно знаешь, что твой человек в правительстве фуфло не засаживает? Может, он на башли намекает? Я как-то его видел, он мне мутным показался.
Руки Севы Вологодского сцепились в замок.
— Все гораздо сложнее. Эту информацию я перепроверил у трех разных источников, и все они дудят в одну дуду, что нашему человеку не усидеть. Новых же людей подпирают очень большие деньги. Мне также известно, что в доле участвуют бригады из Зеленограда и Балашихи. Вы не хуже меня знаете, что достаточно проявить слабину, и найдется немало желающих, чтобы стащить с тебя последние калоши. Мы должны действовать жестко, иначе потеряем все. У нас просто нет выбора. — Сева Вологодский вытащил из папки листок и протянул его Жоре. — Я тут составил еще один список. Это люди, которые стоят за новой командой. Фамилии дались мне нелегко, за них я заплатил пятьдесят тысяч баксов, но информация стоит того.
