Татьяна Полякова - Как бы не так !
- Марина Сергеевна, - вздохнул он, - вашу бы энергию, да в другое русло... - Он пошел в палату, а я стала ждать, что из этого выйдет.
Появился он где-то через полчаса.
- Что он вам сказал? - вежливо поинтересовалась я.
- А ничего, - усмехнулся Олег Эдуардович с некоторым злорадством. Темно было, никого не видел, ничего не слышал, и знать не знает, за что в него могли стрелять. Обычная история: они всегда молчат.
- Послушайте, но ведь он мне сказал... - начала я.
- Да? А мне он ничего не сказал. Всего доброго, Марина Сергеевна. - Он проникновенно улыбнулся на прощание и зашагал к выходу. Поразмышляв, я решила навестить завотделением. С утра он пребывал в благодушном настроении и меня встретил милостиво. Я начала с места в карьер:
- Павел Степанович, просто не знаю, что делать. Больной из первой палаты, Стариков, заявил, что его хотят убить. Я позвонила в милицию, пришел их сотрудник, поговорил с больным и ушел. Вроде бы их все это не касается. А если Стариков прав, и его действительно здесь у нас убьют? Нужен нам труп в отделении?
Трупы мы не жаловали в принципе, а попасть в газету в раздел "Криминальная хроника" и вовсе было делом неприятным. Непременно копать начнут, лезть во все щели и задавать вопросы, например, почему сотрудников на данное время оказалось вдвое меньше, чем положено... Эти мысли отчетливо читались на высоком челе моего шефа.
- Они совершенно не желают понять, что у нас здесь больница, и мы несем ответственность за людей... Даже теоретическая опасность... - зашлась я от негодования, а потом вожделенно поглядела на бутылку боржоми. Шеф торопливо налил мне целый стакан и уверенно заявил:
- Я сейчас же этим займусь. Не волнуйтесь, Марина Сергеевна, работайте спокойно, а этим деятелям придется несладко.
Слово шефа дорогого стоило: к концу моего дежурства возле двери первой палаты сидел милиционер в штатском, слегка расхлябанный и скучающий. Но это все же лучше, чем ничего.
Так совершенно незаметно спасение жизни незнакомого человека стало для меня личным делом. Хотя у него и имелись имя и фамилия, с легкой Наташкиной руки все в отделении называли его "твой дядька", и я сама, забываясь, говорила "мой", испытывая за него некоторую гордость: он уверенно и быстро шел на поправку. Одно было плохо: "мой дядька" никак не желал поверить, что находится в безопасности.
Я пыталась навести справки о его родных. Олег Эдуардович, к которому я обратилась вновь, несколько раздраженно заявил, что знает только одного близкого родственника моего пациента: зовут его серый волк, и обитает он в тамбовских лесах. Я не стала сердиться на человека.
Собственные мои попытки отыскать его родственников к успеху не привели.
- Не слишком ли далеко ты заходишь? - недоумевала Наташка.
- А я никогда не разделяла твоей страсти к полумерам. Берешься за дело, так делай по максимуму.
* * *
В четверг Стариков окончательно пришел в сознание, и сразу же наметилось ухудшение. Больной волновался и звал меня.
- Ты съездила? - спросил он, как только я вошла в палату. - Нашла его?
- Послушайте, - начала я, - возле вашей двери дежурит милиционер, здесь вы в безопасности...
- Дурочка, - зло засмеялся он и тут же протянул ко мне руку. - Прости, дочка. Мне надо уходить отсюда.
- Вы не понимаете... вам нельзя. Еще минимум две недели... И даже после этого вы должны находиться под наблюдением врача.
- Они быстро узнают, - заметался он. - Я здесь как заяц в силке... Дочка, отыщи моего парня, только скажи ему, а он найдет выход...
- Хорошо, давайте я позвоню ему. Телефон есть?
- Какой телефон... - Он засмеялся и покачал головой. - Найди его, слышишь, Алена должна знать... - Он так разволновался, что ему пришлось сделать укол. Я пребывала в смятении. Может, действительно стоит съездить в этот Цыганский поселок? Искать там неведомую Алену и спрашивать о каком-то парне, которого "дядька" даже не удосужился назвать по имени? Нет, все это здорово отдавало дрянным детективом, к тому же ехать туда одна я просто боюсь, а желающие составить мне компанию вряд ли отыщутся.
* * *
Около двенадцати меня разыскала Ася.
- Марина Сергеевна, - с видом профессионального заговорщика зашептала она, - сейчас звонили по поводу вашего...
- Хорошо, - пожала я плечами. - Должно быть, родственники нашлись.
Ася кашлянула и заметила виновато:
- Голос такой противный, спрашивал, пришел ли в себя...
Я насторожилась, Асины сомнения вдруг передались и мне.
- А ты что сказала?
- А я сказала, что по телефону справок не даем, и трубку бросила. А он опять звонит. Я ему: обратитесь к лечащему врачу.
- Правильно, - кивнули я, Ася улыбнулась.
- Боязно, Марина Сергеевна, - через минуту сказала она. - А эти, что у палаты должны дежурить, на посту сидят с медсестрами. А то курить уйдут, и на целый час...
- Указывать, где им сидеть, мы с тобой, пожалуй, не можем...
- Да уж... целый день языками чешут, а такие крутые, куда деваться...
- Ты повнимательнее будь, если что-то не так, сразу ко мне.
Беспокойство тугим клубком залегло где-то в левой стороне груди и больше не отпускало. В три часа в ординаторскую постучали. Я крикнула:
- Да.
Дверь открылась, заглянула Ася и сказала:
- Марина Сергеевна, тут родственник больного, спрашивает о состоянии...
- Проходите, - кивнула я, и он вошел.
- Здравствуйте.
Его глаза впились в мое лицо и проглотили его вместе с белой шапочкой на голове.
- Садитесь, пожалуйста, - сказала я и стала перекладывать на столе бумаги. Мне требовалась как минимум минута, чтобы унять сердцебиение и прийти в себя. Тип, что сидел напротив, вызывал в моей душе смятение. Узкое лицо, узкие глаза, узкий рот. Хищный, как ястреб. Мне стало ясно: он именно тот, кого смертельно боялся мой подопечный.
Закончив с бумагами, я сложила руки, довольная тем, что они не дрожат, ободряюще улыбнулась и сказала:
- Я вас, слушаю.
- Меня интересует Стариков Юрий Петрович.
Я подняла брови.
- Стариков... ах, да, первая палата. Он поступил без документов и лежал, так сказать, безымянный. Нам пришлось обратиться в милицию. Одну минуту... - Я стала вновь перекладывать бумаги. Он пристально наблюдал за мной. Не взгляд, а луч лазера, - Вы родственник? - спросила я.
- Да.
- Близкий?
- Ближе у него нет.
- Что ж... буду с вами откровенна... - Я прочитала десятиминутную лекцию, обильно снабдив ее латинскими терминами.
Он мог понять одно слово из двадцати, если, конечно, не был врачом. Врачом он не был, он был убийцей, я это кожей чувствовала. Внимательно слушал, надеясь, что я подавлюсь очередным труднопроизносимый словом и скончаюсь от удушья. Подобные слова - мое хобби, от них я не умру, так же как от его взгляда, как бы он ни старался просверлить во мне основательную дыру. Для моей кончины требовалось кое-что посущественнее.
Я обратила внимание на карман его пиджака. Он заметно оттопыривался и наводил на невеселые мысли. Я произнесла последнюю фразу, с сочувствием вздохнула и закрыла рот.
- Как он, доктор, выкарабкается? - разлепил узкие губы этот тип.
- Делаем все возможное, - пожала я плечами. - Но вы должны понять: врачи не боги. Он до сих пор не пришел в себя, и его состояние особого оптимизма не внушает.
- Но шанс есть?
Я опять пожала плечами.
- Шанс есть всегда. Более или менее значительный... В этом случае скорее менее... В общем, ничего обещать вам, к сожалению, не могу.
- Но надеяться-то можно? - не унимался тип.
Я пожала плечами в третий раз.
- Чудеса еще случаются...
- А взглянуть на него я могу? - хищно спросил тип.
- Он в реанимации, доступ туда закрыт, но вы можете увидеть его в окно. Идемте, - сказала я и повела его к первой палате. Он торопливо заглянул в окошко. Стариков Юрий Петрович лежал неподвижно, с голубоватой бледностью в лице и плотно сомкнутыми веками. Гостю он, должно быть, понравился.
- Он неплохо выглядит, - заверила я.
- Да уж... - как-то туманно ответил он, и мы пошли к выходу.
- А почему он к вам попал? - спросил тип. - Мы через "Скорую помощь" искали.
- Его доставила не "Скорая помощь", а какой-то водитель на своей машине. Обнаружил на лесной дороге.
- Адрес оставил? - жестко осведомился тип и поспешно добавил: - Надо бы отблагодарить человека.
"Уж как-нибудь без вашей благодарности", - подумала я, а вслух сказала:
- К сожалению, нет. Он не представился, а нам и вовсе не до расспросов было, требовалась срочная операция. Попробуйте дать объявление в газету, может, откликнется.
Идея ему не особенно понравилась, и правильно, откликаться на его объявление я точно не стану.
Заботливый родственник сказал "до свидания" и удалился, так и не поинтересовавшись, что же случилось с близким человеком: авария или внезапный приступ аппендицита. Да и зачем, он не хуже меня знал, что аппендицитом здесь не пахнет. Может, те пули, что я извлекала с таким старанием, именно он и послал в цель?
