Клер Макинтош - Личный мотив
— Она уже привыкла, — сказал Рей, которому пришлось говорить громче, потому что он прошел в свой кабинет за курткой. — Она тоже служила в полиции, тут мы и познакомились.
В тренировочном центре по подготовке полицейских в Ритон-он-Дансморе было немного мест для развлечений, но одним из них, безусловно, оставался местный недорогой бар. Именно здесь в один из самых мучительных вечеров с караоке Рей увидел Мэгс, которая сидела со своими одногруппниками и, откинув голову, заразительно смеялась над тем, что рассказывал кто-то из ее друзей. Когда он увидел, как она встает, чтобы пропустить еще стаканчик в баре, то мгновенно опорожнил свою почти полную кружку — и все только ради того, чтобы присоединиться к ней у стойки, где он стоял, словно воды в рот набрал. К счастью, Мэгс оказалась не такой неразговорчивой, и остаток своего шестнадцатинедельного курса подготовки они были неразлучны. Рей усмехнулся, вспомнив, как пробирался из женского общежития к себе в комнату в шесть утра.
— Сколько вы уже женаты? — спросила Кейт.
— Пятнадцать лет. Мы расписались сразу после того, как закончился испытательный срок.
— Но она уже больше не работает?
— Когда родился Том, Мэгс взяла отпуск по уходу за ребенком, из которого так и не вышла, потому что потом родилась наша младшенькая, — пояснил Рей. — Люси сейчас девять, а Том в этом году уже пошел в среднюю школу, так что Мэгс начинает подумывать о том, чтобы вернуться на работу. Ей хочется пройти переподготовку в качестве преподавателя.
— А почему она сделала такой большой перерыв в работе?
В глазах Кейт Рей заметил искреннее любопытство и вспомнил, что Мэгс тоже была настроена очень скептически по этому поводу в те времена, когда они только начинали службу. Когда начальница Мэгс, сержант из ее подразделения, ушла в отпуск по беременности, Мэгс сказала Рею, что не видит смысла начинать карьеру полицейского, чтобы потом все бросить.
— Она захотела быть дома с детьми, — сказал Рей и вдруг почувствовал угрызения совести. А действительно ли Мэгс хотела этого? Или просто посчитала, что так будет правильно? Нанять кого-то для присмотра за ребенком было так дорого, что уход Мэгс с работы казался им очевидным выходом из положения, и он знал, что ей нравится водить детей в школу и забирать их оттуда, нравятся школьные спортивные праздники и праздники урожая. Но Мэгс была таким же способным и сообразительным копом, как и он сам, — а может быть, и получше, если уж на то пошло.
— Думаю, когда берешь в супруги работу, нужно смириться со всеми вытекающими из этого паршивыми условиями.
Кейт погасила настольную лампу, и они на мгновение погрузились в темноту, пока Рей не вышел в коридор и не включил автоматическое освещение.
— Профессиональный риск, — согласился Рей. — А сколько вы уже вместе?
Они шли по коридору в сторону двора, где стояли их машины.
— Всего около шести месяцев, — сказала Кейт. — Впрочем, для меня это уже отличный результат — обычно я бросаю парня через несколько недель. Мама говорит, что я слишком привередничаю.
— А что не так с твоими парнями?
— О, да что угодно, — бодро отозвалась она. — То слишком пылкий, то пылкий недостаточно. То чувства юмора нет, то вообще полный клоун…
— Жесткие требования, — заметил Рей.
— Возможно, — наморщила нос Кейт. — Но найти своего единственного — это ведь очень важно, разве не так? Мне в прошлом месяце стукнуло уже тридцать, у меня не так много времени.
На тридцать она не выглядела, впрочем, в вопросах определения возраста Рей всегда ориентировался очень слабо. Он смотрел на себя в зеркало и по-прежнему видел там человека, каким он был в расцвете молодости, хотя черты его лица говорили совершенно о другом.
Он полез в карман за ключами от машины.
— И все же не стоит слишком торопиться с окончательным выбором. Знаешь, розы под дверью — это еще не все.
— Спасибо за совет, папаша…
— Послушай, не такой уж я старый!
Кейт рассмеялась.
— Спасибо, что помогли мне сегодня вечером. Утром увидимся.
Выезжая со стоянки из-за служебного полицейского «Опеля Омега», Рей усмехнулся про себя. Это ж надо — папаша. Нахалка!
Когда он приехал доимой, Мэгс, по-детски поджав под себя ноги, сидела на диване в гостиной перед включенным телевизором. На ней были пижамные штаны и одна из его старых футболок с длинными рукавами. Диктор новостей в который раз перебирал подробности наезда на ребенка, на случай если кто-то из местных жителей еще не был охвачен широкой кампанией в СМИ, длившейся всю прошлую неделю.
Мэгс подняла глаза на Рея и сокрушенно покачала головой.
— Все смотрю и не могу остановиться. Бедный мальчишка!
Он сел рядом и взял пульт дистанционного управления, чтобы выключить звук. В сюжете показывали кадры с места событий, и Рей даже заметил собственный затылок, снятый, когда они с Кейт отходили от своей машины.
— Я знаю, — сказал он, обнимая жену. — Но мы его найдем.
Камера переключилась, и экран заполнило лицо Рея, который отвечал на вопросы корреспондента, находящегося за кадром.
— Ты вправду так думаешь? Есть какие-то зацепки?
— С этим плохо. — Рей вздохнул. — Никто не видел, как это произошло, — или видел, но говорить не хочет, — так что мы полагаемся только на криминалистов и собственную сообразительность.
— А мог водитель каким-то образом не понять, что он сделал?
Мэгс выпрямилась и села к нему лицом, нетерпеливым жестом заправив прядь волос за ухо. Сколько Рей знал ее, у Мэгс всегда была эта прическа: длинные прямые волосы без челки, такие же темные, как и у Рея, но, в отличие от него, без каких-либо признаков седины. Вскоре после рождения Люси Рей пробовал отрастить бороду, но через три дня отказался от этой затеи, когда выяснилось, что для его бороды цвет «соль с перцем» не получится — соли намного больше. Теперь он ходил гладковыбритым и старался не обращать внимания на проседь на висках, хотя Мэгс говорила, что это придает его лицу «изысканности».
— Исключено, — сказал Рей. — Удар пришелся прямо в капот.
При этих словах Мэгс даже не дернулась. Все эмоции на ее лице, которые он заметил, придя домой, сменились выражением полной концентрации, которое он помнил по временам, когда они работали вместе в одной смене.
— Кроме того, — продолжил Рей, — машина остановилась, затем сдала назад и развернулась. Водитель, может, и не знал, что Джейкоб погиб, но никак не мог не знать, что сбил его.
— А по больницам ты никого не посылал? — спросила Мэгс. — Возможно, водитель при этом тоже пострадал, и тогда…
Рей улыбнулся.
— Мы сделаем это, обещаю. — Он встал. — Послушай, не пойми меня неправильно, но день у меня был тяжелый, и теперь я хотел бы просто выпить пива, посидеть немного перед телеком и лечь спать.
— Конечно, — сдержанно сказала Мэгс. — Просто старые привычки и все такое… ну, ты понимаешь.
— Понимаю. И обещаю, что мы достанем этого водителя. — Он поцеловал ее в лоб. — Мы всегда так делаем.
Только сейчас Рей понял, что обещает Мэгс то, чего не мог пообещать матери Джейкоба, потому что никаких гарантий не было и быть не могло. Ей он сказал: «Мы сделаем все возможное». Оставалось только надеяться, что этого «возможного» окажется достаточно.
Он пошел в кухню, чтобы взять себе пиво. Мэгс расстроилась из-за того, что пострадал ребенок. Вероятно, рассказывать ей о подробностях этого дела было не самой удачной идеей — в конце концов, если ему трудно сдерживать эмоции, мог бы и догадаться, что Мэгс будет чувствовать что-то похожее. Нужно было приложить усилие к тому, чтобы попридержать язык. Взяв пиво, Рей вернулся в гостиную, сел рядом с ней на диван и принялся смотреть телевизор, переключив его с новостей на одно из телевизионных реалити-шоу, которое, как он знал, нравилось Мэгс.
Придя в кабинет с пачкой файлов, полученных в комнате почтовых отправлений, Рей свалил эту кучу бумаг на свой и без того перегруженный письменный стол, отчего вся пачка тут же соскользнула на пол.
— Вот блин! — пробормотал он, бесстрастно оглядывая свое рабочее место.
Здесь уже побывала уборщица, которая освободила корзину для мусора и предприняла жалкую попытку вытереть пыль в этом хаосе, оставив на краях пластмассового лотка для документов ворсинки тряпки. Рядом с клавиатурой стояли две кружки с недопитым холодным кофе, а на мониторе компьютера были прилеплены самоклеющиеся листки для заметок с телефонными сообщениями разной степени важности. Рей снял их и приклеил на обложку своего ежедневника, где уже и так красовалось неоново-розовое напоминание провести аттестацию в команде. Как будто всем им больше делать нечего! Рей постоянно вел внутреннюю борьбу с бюрократией повседневной работы. Он не мог открыто восстать против нее — особенно, когда манящее очередное звание было уже на расстоянии вытянутой руки, — но никогда и не приветствовал ее. Час, потраченный на обсуждение плана личного развития, он считал временем, потерянным впустую, — в особенности, когда нужно было расследовать гибель ребенка.
