Татьяна Степанова - Девять воплощений кошки
«Конечно, послали мальчишку участкового на такое дело. И второго мальчишку – эксперта. Это же кошки, не люди, – Катя бережно повела Веру Вадимовну к выходу. Ей самой не терпелось покинуть «Приют любви» и наконец глотнуть полной грудью «чистого воздуха Подмосковья». – Послали на вызов новичков. Из розыска никто не приехал, все, кто в воскресенье дежурит, на открытии нового отделения».
Очутившись за дверью зала, Катя вместе с Верой Вадимовной и красавицей Василисой сразу же оказалась в плотном кольце безутешных, разъяренных, рыдающих владельцев кошек, в одночасье лишившихся своих питомцев.
Что там творилось, словами не описать. Но и смотреть на этот скандал сквозь слезы Катя не собиралась. Телевизионщики быстро отсняли материал, они уже хотели ехать в отделение полиции, как внезапно внимание Кати привлекла новая посетительница «Приюта любви».
Женщина – крашеная блондинка лет тридцати пяти в строгом изящном сером костюме и плаще, который она держала в руке. Она приехала на черном «Вольво» с шофером. На таких машинах обычно разъезжает начальство. Катя и приняла ее за местную начальницу, однако все оказалось не так.
– Что здесь творится? Тут что, пожар?
– Дарья Олеговна, пожалуйста, одну минуту, выслушайте меня. Я сейчас вам все объясню. У нас огромное несчастье!
Тон у молодой дамы властный, а вот голос Веры Вадимовны, сраженной горем, шелестит, как сухая трава.
– Я приехала за Маркизом. Обещала в девять, но у нас самолет опоздал. Сами понимаете – ночной рейс из Владивостока.
– Дарья Олеговна, казните меня, но вашего Маркиза больше нет.
– Как это нет? Убежал, что ли?
– Мертв. У нас тут массовое убийство. Все кошки… все наши питомцы погибли.
– Мертв? – Дарья Олеговна приподняла тонко выщипанную бровь. – То есть сдох, что ли?
Вера Вадимовна смотрела на нее, и слезы катились по ее щекам.
– Ничего себе. Ну что же… земля ему пухом, маминому котику, – Дарья Олеговна переложила плащ с руки на руку. – Может, это и к лучшему.
– Как же так?!
– Я ведь все время на работе, в командировки летаю постоянно. Я занятой человек. А тут вдруг после смерти мамы на меня сваливается этот старый кот, который постоянно везде гадит. Я уж думала, как от него избавиться. Но усыпить… это как-то негуманно, мама души в нем не чаяла. Мучилась целый месяц с ним, вам вот пристроила на время командировки. А раз уж так вовремя сдох, то… – Дарья Олеговна улыбнулась.
И улыбка эта в «Приюте любви», насыщенном смертью и слезами, показалась всем, кто ее видел, такой…
Катя отвернулась и пошла к машине. Пора ехать снимать новое отделение полиции и достижения в области современных технологий.
– Надеюсь, Вера Вадимовна, ваш зооотель похоронит кота за свой счет, – донесся до нее резкий веселый голос Дарьи Олеговны. – Вы меня очень обяжете, всем моим хлопотам конец.
Глава 4
Задолбыш
В новеньком, с иголочки, отделении полиции телегруппу из Главка ждали с ревнивым нетерпением.
Катя радовалась: в кои-то веки от камер и ее вопросов не отмахиваются, как от назойливых мух, бывалые профи. Интервью записывалось, снималось обстоятельно, чинно-благородно, с демонстрацией помещений нового отделения, пахнувших ремонтом, отлично оборудованной дежурной части, компьютеров и мониторов уличных камер.
А записав на диктофон все эти победные реляции, Катя снова увидела участкового Миронова. Он шел по коридору за начальником и что-то горячо ему доказывал, потрясая составленным протоколом.
– Нет, нет и еще раз нет. Без доказательств за ордером мы не поедем, – начальник остановился и оборвал тираду лейтенанта на полуслове, зычный бас его разнесся по всему новехонькому отделению полиции. – В тот раз в апреле пошли у тебя на поводу, послушали твою идею фикс. И что получилось? Ничего. Пшик без доказательств.
– Но я запись его в блоге читал! Свежую, вчера ночью появилась!
– В Интернете? И это все, что есть? Где доказательства, я спрашиваю, ты вот только что с места происшествия, из этой гостиницы «Кошкин дом», нашел прямые улики, что это его рук дело?
– Будет экспертиза…
– И она докажет наличие яда, хорошо, а ты нашел доказательства того, что он там был ночью?
– Пока нет, но я голову даю на отсечение, что…
– Никакого ордера на обыск нам повторно не дадут. В прошлый раз с обысками облажались. Нашли что-нибудь? Я тебя спрашиваю? На нем нашли? Следы бензина на одежде, на руках? В квартире, в гараже? Все ведь проверили. Он чистый оказался полностью. А я потом на совещании фонда «Правопорядок в действии» устал на возмущенные вопросы отвечать. Его отец – уважаемый человек, благодаря его усилиям дружина возрождена и активно нам помогает. Мы не можем вот так бездоказательно позорить его честное имя, третируя его сына. Я не знаю, Миронов, что у вас с этим парнем, может, неприязнь, может, он у тебя девицу увел, вот ты на него зуб и точишь.
– Его девицы пока не интересуют, – мрачно изрек лейтенант Миронов. – К счастью для нас. Но подождите, все впереди. Собаки бродячие, кошки – это только начало. Разминка перед большой кровью.
Начальник посмотрел на него, помолчал:
– Ступай и займись своими непосредственными обязанностями – сбором доказательств по преступлению. В понедельник все материалы представишь следователю. Дело возбудим, как и в прошлый раз.
И начальник пошел встречать «отцов города», приехавших полюбоваться на новое отделение.
Лейтенант Миронов остался один. Катя подошла к нему.
– А что тут было в апреле? – спросила она.
– Приют для бродячих собак сгорел. Поджог.
– У вас, лейтенант, есть конкретный подозреваемый?
– Есть. А что? – спросил он с вызовом.
– Начальник ваш прав. Одних голых подозрений мало. Нужны доказательства.
Лейтенант Миронов открыл дверь первого попавшегося пустого кабинета, кивком пригласил Катю, достал из кейса планшет Galaxy.
Пальцы его летали, едва касаясь экрана – участковый вовсю дружил с компьютерными технологиями.
– Вот, это что, вам не доказательство?
Лунная ночь. Смотрел на луну и на кровь. Кровь черная в лунном свете. Но пахнет все так же. Меня это дико заводит. Я весь полон радости и силы, я чувствую, что я живой!
Катя увидела запись в блоге или, может, в ЖЖ – Живом Журнале.
– И что это такое?
– Это он написал уже под утро, когда там, в «Приюте», все уже было кончено. Кошки сдохли.
– Но это лишь запись в блоге. И тут говорится про кровь, а не про яд стрихнин и не про куриную печенку, политую валерьянкой.
Лейтенант Миронов выключил планшет.
– Вы в Главк сейчас? – спросил он. – Подбросьте меня до МКАД, тут недалеко.
Катя смотрела на его лицо – веснушчатое и полное отчаянной решимости.
Она молча кивнула.
Погрузились в машину и поехали. Лейтенант Миронов дважды показывал, куда поворачивать. МКАД, огромные высотные дома посреди чистого поля – обычный пейзаж подмосковных новостроек.
– Вот здесь я выйду, спасибо, – сказал он, кивнув на пятнадцатиэтажный жилой дом с застекленными лоджиями и белыми телевизионными тарелками чуть ли не на каждой.
– Вы не против, если я и оператор пойдем с вами, – спросила Катя. – Возможно, снимем задержание по «горячим следам», а?
Она лукавила. Ей просто не хотелось сейчас отпускать туда… куда бы то ни было этого взрывного мальчишку одного. Она еще помнила ту сцену в «Приюте любви», когда его брат-эксперт просил ее, как старшую по званию, остановить его.
Мы коллеги. Мы должны помогать друг другу хотя бы в том, чтобы не наломать дров в горячке.
Дверь подъезда с домофоном. Участковый Миронов не стал звонить в квартиру – пустите нас, мы из полиции, сразу набрал код, словно бывал прежде в этом доме неоднократно.
На лифте поднялись на двенадцатый этаж. Лейтенант Миронов позвонил в квартиру.
Сначала долго никто не открывал. Потом дверь открыли, – Катя поняла, после изучения на мониторе домашней камеры, без глупых вопросов: кто там?
В дверном проеме возникла фигура – мужчина высокого роста атлетического сложения – блондин с белесыми ресницами и бровями, этакий викинг во плоти – в домашних тапочках, с газетой. Под футболкой перекатываются бугры накачанных мышц, как у штангиста-тяжеловеса.
– А, Вова, это ты. Ну здравствуй, Вова.
Голос у мужчины – спокойный, низкий, приятный. Да и внешность – очень даже приятная мужская внешность. Этакий «настоящий полковник», казак, орел удалой.
– Ваш сын дома? – спросил сухо лейтенант Миронов.
– Он на работе.
– Сегодня воскресенье.
– Музей по воскресеньям открыт, – мужчина усмехнулся. – Должен знать.
– Где ваш сын был сегодня ночью?
– Где? Конечно же, дома. Со мной. Он у меня по клубам ночным не шляется, как некоторые.
– Сегодня ночью убили всех кошек в зооотеле «Приют любви»…
– Ах ты, беда какая. А при чем тут мой сын?
