Амулет сибирского шамана - Наталья Николаевна Александрова
– Ах да… – Алевтина вспомнила, что были какие-то звонки, ей некогда было проверять.
Она не знала, что Айлана оказалась плохим гипнотизером, что ее внушения хватило Журавлеву только на один вечер.
Потом он пришел в себя и все вспомнил – про Алевтину, про старинную бересту с непонятной надписью и про то, что они все четверо были в ресторане Прохора. Дальше в его воспоминаниях был полный провал, вот помнил, что стояла перед ним тарелка пельменей, – и все, как отрезало, дальше – полная тьма.
Журавлев пораскинул мозгами и сообразил, что все это – штучки Айланы. Слышал он уже все ее рассказы про бабку-шаманку, и было у него подозрение, что красавица нарочно наводит тень на плетень, проще говоря – интересничает. А Прохору нравится, что жена такая загадочная и таинственная. Но над близким другом такие эксперименты все же проводить нехорошо.
Игорь решил выяснить все на месте и поехал в ресторан. Уж там он прижмет эту красотку как следует, поговорит с ней серьезно.
В ресторане он застал обоих супругов в разгар самого настоящего семейного скандала. Прохор орал на жену так, что весь обслуживающий персонал от греха попрятался, хорошо, что дело было утром, ресторан закрыт.
Журавлева впустили по старой памяти.
– Не советую, – вполголоса сказал охранник у двери, – хозяин в гневе сам знаете какой буйный. Весь ресторан разнести может.
– Я все-таки попробую, – решился Журавлев, – у меня дело очень срочное.
Он не стал подслушивать у двери, а вошел сразу.
– О! – фальшиво обрадовался Прохор, был он весь красный, и волосы всклокочены. – Тебя только тут и не хватало!
– Что у вас происходит? – поинтересовался Игорь самым спокойным голосом.
– Да вот, устроила мне заботы! – Прохор полярным волком посмотрел на жену.
Айлана выглядела виноватой, но Журавлев подозревал, что это все женские штучки. На жалость бьет.
– Ты что, новости никогда не смотришь? – Прохор вздохнул и рассказал, что вчера случилось на приеме в Таврическом дворце и какую роль там сыграла его знакомая Алевтина.
– И теперь, естественно, будет расследование. Шутка ли – человека чуть не угробили на официальном приеме! Охрана, конечно, прошляпила, киллера с оружием пропустила, полетят головы. И кто все предотвратил? Какая-то посторонняя баба, – в сердцах продолжал Прохор. – Кто такая, откуда взялась на приеме, кто ее провел? Организаторам, конечно, нужно отмазаться, так что вцепятся они в эту Алевтину как бульдоги. А кто ее пригласил, кто ее в списки внес? Вот полюбуйся на эту… – Прохор в сердцах едва впихнул обратно готовое вырваться слово, уж очень гневно сверкнули глаза Айланы.
Теперь она не выглядела экзотической красавицей, а похожа была и вправду на настоящую сибирскую шаманку. Одень в соответствующую одежду, дай в руки настоящий бубен – да и пойдет дело. Заговорит, запляшет да и нашлет что-нибудь. В жабу там, или в крысу, или в летучую мышь не превратит, конечно, а к примеру, раннее облысение запросто наслать может. Или импотенцию.
Журавлев потряс головой, и наваждение прошло, перед ним стояла обычная женщина, и даже красота ее не была так заметна.
Впрочем, Айлана его мало волновала.
– Что с ней? – спросил он. – Что с Алевтиной?
Не дождавшись ответа, он набрал ее номер. Телефон не отвечал. Потом были длинные гудки.
– Зачем ты это сделала? – грозно спросил Журавлев. – Зачем вмешала ее в чужие разборки? Пускай бы этот Канюков сам со своими проблемами разбирался.
Айлана буркнула, что про Канюкова она ничего не знала, что Алевтина очень просилась на прием, сказала, что это вопрос жизни и смерти. Так и оказалось, а больше она ничего не знает.
«Знает, но не скажет», – понял Журавлев, снова набрал номер Алевтины и снова не получил ответа.
– Если бы ты не приперся сюда с этими заклинаниями… – начала Айлана, – вот так вот просто принес такое…
– Иди уж отсюда! – вступил Прохор. – Теперь у всех неприятности будут!
– Вот я все звонил вам, вы не отвечаете, и я пришел в больницу, а тут… – заговорил Журавлев.
– Да уж…
– Алевтина! – он вдруг схватил ее за руку. – То, что вы делаете, очень опасно! Вы влезли во что-то такое… такое…
– А то я не знаю! – огрызнулась она. – И влезла я в это не сейчас, а гораздо раньше.
Она хотела сказать, что тогда, двадцать лет назад, ее никто не спрашивал, просто попался на ее пути тот утопленник, с него все и началось. Но поняла, что сейчас не время затевать долгий рассказ.
– Алевтина… Аля, вы должны мне все рассказать!
– Зачем? – завелась было Алевтина, но увидела очень близко его глаза и поняла вдруг, что он и правда за нее переживает. Причем именно за нее, за ее жизнь и здоровье. И волнуется, как бы именно с ней не случилось чего плохого.
Это было так странно. Раньше никто за нее не переживал. Никто не волновался.
Она посмотрела более внимательно. Точно, его не интересуют никакие заклинания, он боится за нее. Хотя и не знает всего.
И тут она почувствовала, что если и может кому-то рассказать все без утайки, то только ему – вот этому несуразному, похожему на колодезный журавль долговязому мужчине, который удивительно соответствует своей фамилии.
Но тут взгляд ее упал на тело несчастной Ксении.
– Игорь, мне надо идти! – она схватила его за руку. – Но мы обязательно увидимся! Я вам позвоню, как только смогу!
Журавлев успел только пробормотать ей вслед, чтобы она была осторожной.
Этим утром Петр Канюков вызвал к себе телохранителя.
Тот сел рядом с кроватью и в ожидании смотрел на шефа.
Канюков выглядел намного бодрее, чем накануне, видимо, сильный организм постепенно справлялся с последствиями ранения.
– Я вот тут думал, – начал Канюков медленно, – я думал, зачем Варнавины хотят меня убить. Ведь в случае моей смерти они ничего не выиграют. То есть, конечно, будет суд, но надо ждать полгода, пока наследники объявятся… Дело это долгое, и не факт, что может выгореть.
Телохранитель молчал.
Если у него и были какие-то мысли на этот счет, он не спешил их выкладывать, потому что знал: Канюков, как всякий начальник, признавал верными и заслуживающими внимания только свои собственные мысли и соображения.
Канюков продолжил:
– Чтобы узнать, что задумали Варнавины, и разрушить их планы, нужно заставить их раскрыться, заставить начать действовать. А как это сделать?
– Как? – спросил телохранитель. У него, опять-таки, были идеи, но он дал возможность шефу самому их высказать.
И тот высказал их после небольшой драматической паузы.
– Я должен умереть.
– Что?! – такого поворота телохранитель не ожидал. – То есть как
