Лабиринт отражений - Анна Николаевна Ольховская
Кряхтя, дотянулся до бумажки, поднял и собрался было выбросить в специальный пакет для мусора, но комок чуть развернулся, и Алекс увидел написанную корявым почерком Демиса фамилию — Некрасова.
Сердце глухо бухнулось в грудную клетку. Алекс торопливо развернул бумажку, слегка поморщившиись от вида своих трясущихся пальцев — истеричка ты, а не главный секьюрити.
И застыл, тупо глядя на всю запись: “Алина Некрасова, двадцать лет, родилась 10 апреля, мать — Светлана Некрасова, старшая сестра — Снежана”.
Светлана и Снежана. Двадцать лет. Апрель. Минус девять месяцев — июль. Их со Светланой июль.
Дочь?!
Но кто она, где она?
Неужели…
Глава 31
— Ну и что будем делать? — Ифанидис откинулся на спинку кресла и устало помассировал виски. — Почему мы вообще решили, что Димитрис влюбится в эту девчонку, захочет жениться? Мне кажется, этот тип вообще не умеет любить. Максимум, чего сможет добиться от него эта русская — стать его любовницей. Так ведь она и добиваться не собирается, насколько я понял из твоих слов. Или я ошибаюсь?
— Нет, не ошибаешься, все именно так, — Дора подошла к мини-бару, налила отцу коньяк, себе — вино, вернулась, отдала бокал отцу, отпила вина и устроилась напротив в таком же кресле. — Ника пока не видит в Димитрисе мужчину, боится его, рядом с ним постоянно напряжена, сосредоточена только на работе.
— Ну вот, что ж хорошего? Кому нужна испуганная офисная мышь? Что в ней сексуального?
— Много чего хорошего, папа, — усмехнулась Дора. — Все-таки хорошо, что я вместе с тобой участвую в реализации нашего плана. Сам бы ты не справился.
— Ишь ты! — хмыкнул Ифанидис. — А не слишком ты самоуверенна, доченька?
— В меру, папочка, — тем же тоном ответила дочь. — Я больше, чем ты, сблизилась с Никой, я знаю и понимаю ее. А еще я знаю и понимаю Димитриса. Поэтому то, что сейчас происходит между ними…
— Да в том-то и дело, что ничего не происходит!
— Происходит, папуля, происходит. Димитрис привыкает к новой ассистентке, уже привык, я думаю. Успокоился, начинает ей доверять.
— Успокоился?
— Именно так. После того как на него надавил по твоей просьбе Бернье, Димитрис был готов взять на испытательный кого угодно…
— Кого угодно нам, — улыбнулся Ифанидис.
— Само собой. И когда появилась молодая и красивая девушка, Кралидис стопроцентно напрягся, ожидая, что та начнет ему строить глазки и заигрывать. Предупреждая твой вопрос…
— Какой вопрос? — настроение Николаса явно улучшилось, он смотрел на дочь с одобрением.
— Откуда я знаю, что чувствует Димитрис. Так?
— Так. И откуда?
— Пап, я ведь действительно хотела за него замуж. Я следила за его жизнью, за его увлечениями, за его романами. Я знаю и понимаю Димитриса Кралидиса, пожалуй, лучше, чем он сам. Плюс то, что докладывает тебе их менеджер по персоналу. Практически все претендентки на должность помощницы в той или иной степени флиртовали во время собеседования. Думаю, это было на уровне подсознания, уж очень мощное в красавчике Кралидисе мужское начало. Ну а он явно не намерен заводить романчики на работе, мозгов на это хватает.
— А Ираида? Она ж была влюблена, как кошка, все это видели и знали. Все, кроме Димитриса, хочешь сказать?
— И он знал. Просто Ираида была умна, ей хватало дружбы с любимым мужчиной. Но ее ты убрал с шахматной доски, так что вернемся к Нике. Именно ее замороженность и помогла Димитрису успокоиться и расслабиться. Снять внутреннюю оборону, так сказать.
— Допустим. Но сама Ника? Она когда отморозится?
— А мы ей поможем.
* * *Казалось бы — ну что тут такого? Случайная мимолетная встреча, причем только глазами. Вполне ожидаемо, между прочим, Лимасол не такой уж огромный город. Тем более что настроен Франкентштейн… нет, Алекс, его зовут Алекс. Так вот настроен Алекс был вполне доброожелательно, улыбнулся, рукой помахал.
А она чуть заикаться не начала от нахлынувшего внезапно ужаса. Даже завоняло вдруг в машине так же мерзко, как в том контейнере. И так же стало душно. И голова закружилась, пришлось даже в руль вцепиться, зафиксироваться.
Дальше все было как в тумане: вот загорается зеленый, она стартует с визгом покрышек, несется практически наугад, главное — подальше от него. Как только в аварию не попала? Учитывая не самый большой водительский стаж. Ангел-хранитель, наверное, месячный запас сил на панику подопечной истратил.
Позавчера все случилось, вернее — ничего не случилось, кроме беспричинной истерики, а она все оглядывается по сторонам, не в силах отделаться от ощущения слежки. До паранойи доходит, показалось вчера вечером, что в ее квартире побывал чужой.
Нет, все вещи были на месте, ничего не сдвинуто, никаких следов, и в замке никто не ковырялся, и запахов посторонних нет, все как обычно — а она почти не спала ночью, утром умчалась, даже не позавтракав.
Это как раз не проблема — завтрак. В кафе неподалеку от офиса пекут замечательные булочки, и кофе здесь чудесный.
Алина доела булочку с марципаном и с удовольствием посмотрела на вторую — пухленькую, щедро посыпанную сахарной пудрой. А и хорошо, что убежала сегодня без завтрака, мюсли с молоком уже осточертели. То ли дело — плюшка!
Что? Сама стану плюшкой? Плевать! Даже лучше — растолстею, и никто меня не узнает, и бояться будет нечего!
Алина с наслаждением укусила булочку за бок, та мстительно обсыпала нос девушки сахарной пудрой, спровоцировав смешной, похожий на кошачий, чих.
Набюдавший за ней из автомобиля Димитрис тихо рассмеялся, едва удержавшись от громкого пожелания здоровья. Не надо ее пугать еще больше, она и так его боится.
В офисе Ника Панайотис закована в ледяной панцирь напряжения и сдержанности, говорит всегда ровно, деловым тоном, в глаза не смотрит, больше похожа на андроида, чем на человека. Очень толкового андроида.
Выстрел наугад — в выборе помощницы — оказался на удивление точным, ассистентка его вполне устраивает. Надо будет сказать ей сегодня, что испытательный срок окончен, ее берут на постоянной основе. Удивится, наверное, ведь до официального окончания испытательного срока еще три
