Море никому не расскажет - Юрий Юрьевич Усачёв
У меня не было слов. Слезы побежали по щекам, оживляя потоки запекшейся крови.
– Ничего не говори. Я просто хочу выполнить этот долг. Долг моего отца перед тобой. Пусть в твоем лице будет восстановлена справедливость за всех девушек, которых он изнасиловал.
Это был наш единственный разговор. Эрик отвел меня в соседнюю комнату, где стояли таз и несколько баллонов. Вода в них оказалась холодной, но другого варианта помыться не было. Когда я вернулась, на диване лежала свежая одежда. Мой спаситель исчез.
Водитель отвез меня в аэропорт и посадил с поддельным паспортом на самолет до Франции. Теперь я мадемуазель Тьерри. Мариз Тьерри. Аманды Дэй больше не существует.
Я приземлилась в Лиле. Там меня встретили девушки с плакатом, на котором значилось мое новое имя. Оказалось, Эрик отправил информацию обо мне в общество «АмандаStronger», а те связались с феминистками из Лиля. Их сообщество называется «Éveil», что на французском означает «Пробуждение». Меня встретили, как героиню революции, хотелось даже уменьшить поток внимания.
Мое восстановление в новом обществе происходило очень долго. Лучшим решением было устроиться на работу, чтобы принять себя, мир и право продолжать жизнь. Меня записали на бесплатные курсы французского и с легкостью устроили официанткой в местное кафе.
В обществе «Éveil» я занималась рутинной офисной работой по выходным. Мы помогали разным девушкам, оказавшимся в тяжелых ситуациях. Там был психотерапевт, который взялся работать со мной, – пожилой мужчина с интеллигентным и доброжелательным лицом. Медленно, но я продвигалась к себе.
Странно, но ни в каких видениях за все время мне не удалось поговорить с ним. С Романом Голдом. Я так и не встретилась со своим режиссером. Трус не пожелал выходить на связь. Но что бы я сказала ему в лицо? Ничего. Уже ни-чего.
Через два года я решилась вернуться. Рискованно, знаю. Но это было необходимо. Дом Голдов пустовал и хранил в себе слишком тяжелую историю. Я смотрела на него и понимала, что передо мной обреченное существо. Словно умирающая лошадь, милосердием для которой был выстрел.
Я подожгла свое прошлое, этот дом, и отправилась к морю. Снова была осень, чей пейзаж теперь украшало яркое пламя, выделявшееся среди пестроты деревьев. Уже слышался вой сирены. Я не переживала за лес. Дом потушат, но уже не спасут. Оставалась еще хижина за городом, думаю, она сгниет и так.
В яростном огне горели и грехи Аманды Дэй. Последняя фаза уничтожения. Кремация. Прощание. Я не сопротивляюсь.
Сзади свежестью звало море. Его дыхание было приятным и родным. Я повернулось к волнам. Здесь все и закончится.
Мне стало так хорошо. Дежавю. Я снова всматривалась в горизонт, который был очень неровным из-за волнующихся качелей из соленой жидкости. Птицы снова слишком нервничали и разрезали крыльями закатное красное яблоко. Опять мне показалось, что солнце вот-вот развалится на кусочки и мир погрузится во тьму.
Я шагнула вперед. Холод был приятным. Тело реагировало мурашками, но меня уже было не остановить. Тяжелые шаги в воде продолжались. Волны несколько раз обрызгали меня и молча проглотили. Мощнейшая тяжесть потянула вперед и вниз, в глубину. Было тихо и спокойно. Я подчинилась движению.
Передо мной оказалось чужое лицо. Мой Эрик. Любимые глаза смотрели на меня с нежностью. Он что-то сказал, но из его рта лишь вырвались пузырьки воздуха. Все же я разобрала послание. «Все хорошо!» – произнес Эрик под водой.
Он взял меня за руки и потянул в темноту. Все дальше и дальше от истории, которая сгорала там, на поверхности. Навстречу покою.
Медленно я растворялась вместе со своей любовью в объятиях молчаливого моря.
Последние слова вырвались из меня мелкими вибрациями, и я сказала самой себе:
«Меня звали Аманда Дэй, и меня не сломали…»
КОНЕЦ
