Красное солнце валькирии - Елена Дорош
Пуля вошла как раз туда, где жила терзающая его боль. Он даже успел подумать, что теперь там нечему будет болеть, – все разлетелось на куски.
Удар о землю он даже не почувствовал, хотя упал со всего размаху. Сознание отключаться не торопилось, но Сергей понимал, что в запасе у него всего несколько мгновений.
Он лежал, не чувствуя своего тела, и думал лишь о том, чтобы ему хватило сил не выронить пистолет. Басов не слышал приближающихся шагов, но знал, что Сноб подойдет к нему. Быстрей, быстрей, торопил он своего убийцу.
Сноб понимал, что надо убираться отсюда как можно быстрей, ведь в любое мгновение на дороге может появиться чья-то машина, но уехать, не проверив, жив ли его преследователь, было еще глупей.
Он быстро побежал к лежащему на дороге телу, собираясь, если получится, столкнуть его в заполненный водой кювет.
Незнакомый мужик лежал, скрючившись и подогнув под себя почему-то босые ноги. Сноб подошел и поднял пистолет, целясь в голову.
Выстрел прозвучал так неожиданно, что Сноб даже не сразу понял – его только что убили. Еще целых три секунды Бриль стоял, так и не успев выстрелить, а потом оружие выпало из его рук, и он упал на асфальт, уткнувшись лицом в грязные босые ступни того, кто его преследовал.
Четвертый
О том, что Кирилл Бриль и майор Басов мертвы, Софья узнала через три дня совершенно случайно. Забеспокоившись, что следователь долго не звонит, она набрала его номер. В конце концов, должен же Басов поинтересоваться, как дела у Протасова и у нее самой! Кроме того, майор обещал держать их в курсе насчет поимки Сноба. А вдруг тот еще рядом и по-прежнему хочет ее убить?
Ответил незнакомый голос, попросил представиться, а потом, ничего не объясняя, предложил прийти в следственный комитет.
Она пришла и все узнала.
Следователь, принявший дело в работу после гибели Басова, дал ей возможность успокоиться, а затем стал задавать вопросы.
Наверное, Софья отвечала правильно, потому что отпустили ее достаточно быстро, а может, просто поняли: женщина в прострации, поэтому будет правильнее отложить все расспросы до следующего раза.
Выйдя из здания комитета, Софья по привычке побрела домой, но, посмотрев на часы, спохватилась и побежала в больницу.
Может, лучше не говорить Ивану про Басова? Он только в себя начал приходить. Вчера впервые сам дошел до туалета и был ужасно горд, а тут она с известием. Как бы не навредить! С другой стороны, Протасов не красна девица, а боевой офицер. Вряд ли в обморок упадет.
Оказалось, беспокоилась она зря. Как только он увидел ее грустные глаза, сразу сказал, что уже все знает.
– Эти следователи совершенно бездушные люди, – возмутилась Софья. – Человек в больнице с тяжелым ранением лежит, а они ему – бах! – сразу в лоб такую новость. А если бы тебе хуже стало?
Иван поймал ее руку и прижал к губам.
– Мне сказали, что у Басова был рак четвертой степени. Ему жить оставалось месяц, не больше. Если бы я был на его месте, тоже хотел бы умереть так, а не на больничной койке.
– Я замечала, что он как будто всегда преодолевает боль, но стеснялась спросить.
– Ты все равно ничем бы не помогла. Никто не помог бы.
Протасов осторожно приподнялся и устроился повыше. Софья посмотрела на его впалые щеки и тут же отругала себя. Нет, нельзя поддаваться жалости. Они оба живы, они вместе. Что еще нужно?
Кашлянув и незаметно сморгнув слезинку, она заговорила на ставшую уже привычной тему:
– Ты знаешь, я никак не могу взять в толк, почему Кирилл решил, что я имею ко всему этому отношение? Ну пусть я даже попросила Шарманову сделать химический анализ. Сомневаюсь, что из-за этого Кирилл хотел меня убить. Правда, еще он сказал про наказание за мой уход, но я не верю. Не стал бы он рисковать.
– Уверен, что с какого-то момента он стал за тобой следить. Все решил поход к ювелиру. Бриль посчитал, что ты становишься опасной.
– Но на тот момент мне почти ничего не было известно! Я даже не догадывалась, что Кирилл и есть Сноб!
– Он решил иначе, поэтому стал действовать быстро, практически спонтанно.
– То есть моего похищения он не планировал? На него просто вдохновение сошло?
Протасов замялся, а потом нехотя сказал:
– Уверен, Сноб собирался убрать тебя, но каким-нибудь более изощренным способом и так, чтобы не попасть под подозрение.
– Подсыпать в кофе мышьяк?
– Ну…
– А я все думала, с чего он стал внушать моей маме, что хочет меня вернуть! С работы встретил, предлагал поговорить… Вот, значит, какие у него были намерения! Смешно.
– Обхохочешься, – мрачно выдавил Протасов и сменил тему: – Помнишь, я говорил про четвертого человека? Почему-то он не дает мне покоя.
Софья уставилась на него удивленно.
– Так, погоди… Ты хочешь сказать, что история с алмазом не закончилась? Я думала, что камень нашли.
– В том-то и дело, что нет.
– Как! Господи! Этого не может быть!
– Алмаз исчез, и в комитете считают, что забрал его как раз тот четвертый, которого вычислил Басов.
– Да кто он такой?
Протасов развел руками.
– Никто не знает и теперь вряд ли узнает. Никаких материалов по этому человеку Сергей Владимирович не оставил. Меня спрашивали, не знаю ли чего, но я не смог помочь.
Софья взяла его руку и прижалась к ней щекой.
– Вань, давай больше не будем говорить про этот камень. Мне кажется, я уже ненавидеть его начинаю.
– Ты же так хотела его найти!
– Не собиралась я его искать! Просто этот алмаз постоянно мельтешил перед глазами! Из-за него же все случилось!
Софья вытерла ладонью Ивана невесть откуда взявшуюся слезу и добавила:
– Я хотела совсем другого: чтобы нашли проклятого убийцу, из-за которого чуть не сломалась вся твоя жизнь. И моя тоже. То, что этим гадом оказался Кирилл, только ухудшает мое состояние, понимаешь?
– Понимаю.
Он заглянул в ее грустные глаза и сказал:
– Глядя на тебя, я начинаю мечтать о свежем, дивном, прекрасном… шоколадном торте.
– С чего вдруг?
– Просто давно не пробовал, – ответил Иван и, хитро улыбнувшись, погладил ее колено.
Зима наступила неожиданно. Еще днем в городе царствовал ленивый и сонный октябрь, а вечером вдруг – раз! – и как будто крепким снежком залепили в лицо. Глаза протер, а вокруг, куда ни бросишь взгляд,
