Вероника Тутенко - Если вы не бессмертны
Одинокий Лот был во всем черном. Наверное, такая мода у посвященных. Инга украдкой осмотрела своего нового странного знакомого.
Крупный нос с горбинкой, острый, пронзительный взгляд, но не леденящий, как у Чурилова, а насмешливый, даже с озорными искорками. Волосы выглядят немного засаленными. Или дорогой шампунь с надписью «гладкий блеск» на флаконе и немного воска для волос?
Сразу не определишь.
Инга всегда считала себя неплохим физиономистом, но в Одиноком Лоте в равной степени чувствовался и лоск, и какая-то бесприютность и неприкаянность.
Мужчина рассматривал девушку с не меньшим любопытством, чем она его.
— И когда будут подробности? Я думал, в этом номере.
Так. Значит, он читал вчерашний номер.
Странный тип. Хотя, когда неделю с лишним знакомишься большей частью со странными личностями, то обычные адекватные граждане кажутся уже не вполне нормальными.
— В следующем.
— В этом никто не разберется, — убежденно заявил мужчина в черном.
«Ягуар» лихо завернул за супермаркет, втиснулся в пространство между двумя автомобилями и, помурлыкав, смолк.
— Я на десять минут.
Хлопок двери.
Мужчина вернулся с букетом белых роз без упаковки и огромной нарядной коробкой конфет.
— Мы едем в гости?
Конфеты с ликером. Поблескивают разноцветной фольгой сквозь прозрачную крышечку.
Мужчина кивнул.
— Или… это похороны…
Инга сосчитала розы. Их было шесть.
Мужчина снова кивнул, положил цветы и конфеты на заднее сидение.
— Но почему тогда белые?
Несоответствия интриговали и немного раздражали.
Мужчина неопределенно усмехнулся.
Автомобиль заурчал и плавно и прерывисто, как кошка, продолжил считать красные сигналы светофора.
— Куда мы едем?
— В Долину Скал, — мрачно пошутил мужчина в черном.
Черта города осталась позади.
Теперь автомобиль семейства кошачьих передвигался легко и быстро.
— Я прочитал все, что об этом было написано в газетах, — продолжал мужчина, по-видимому, не сочтя нужным давать исчерпывающие ответы на вопросы девушки.
Инга решила больше ни о чем не спрашивать, во всяком случае, во время пути. Чем больше проявляешь любопытство, тем больше эти посвященные пускают мистического дыма. Инга вспомнила, чем обернулась вчерашняя встреча с еще одним таинственным мужчиной в черном и сокрушенно вздохнула. И зачем только она пошла в «Южное небо»? Зачем сейчас едет в черном автомобиле неизвестно с кем неведомо куда?
Да, гораздо лучше помолчать. И кто знает, если не идти на поводу у мужчин в черном, может быть…
— Интересно было бы узнать, о чем вы сейчас думаете…
— Как, а вы разве не из тех посвященных, которые умеют читать мысли? — Инга сама не знала, чем был вызван этот внезапный приступ агрессии. Наверное, потому, что вся эта история ей ужасно надоела. Но теперь, когда разгадка уже близка, глупо было бы забыть о ней, так и не узнав, кто же все-таки… Миролюбиво девушка добавила. — Думаю о том, скажите ли вы мне, как вас зовут на самом деле.
Мужчина рассмеялся.
— Я же вам уже сказал. Лот.
— Одинокий, — добавила Инга не без ехидства.
— Увы, — грустно усмехнулся мужчина.
— Что-то никогда не слышала такого имени, — подозрительно прищурилась Инга.
— Может быть, — согласился мужчина.
— А что означают буквы на конверте?
— Мои инициалы. Самсонов Лот Евгеньевич.
Фамилия показалась Инге знакомой, но гораздо интереснее было имя.
— Вас, правда, зовут Лот?
— Родители назвали меня по Святцам. Меня угораздило родиться девятого октября.
Девятого октября. День смерти Аникшина.
— В этот день убили Аникшина.
— Да. Вы уже знаете, кто сделал это?
«Его убил Одинокий Лот».
Инга медленно повернулась к роковому профилю (ни дать, ни взять Одинокий Лот!). И хоть мужчина смотрел не на нее, а на плетущийся впереди грузовик, постаралась придать своему лицу насмешливо-таинственное выражение.
— Его убила змея.
Автомобиль с визгом едва не вклинился каким-то безумным прыжком в заднее колесо грузовика, и чудом не свалившись в кювет, остался балансировать на грани.
Выдохнув, какое-то время мужчина напряженно вглядывался в асфальт, прежде чем снова расслабился под мурлыканье автомобиля.
— Уверен, вы не знаете всей правды.
— Возможно…
Что-то в голосе Одинокого Лота выдавало, что он именно тот, кто знает всю правду.
Девушка еще не могла прийти в себя после только что пережитого шока. Хватит! Никаких недвусмысленных фраз, пока этот сумасшедший (точно, сумасшедший!) за рулем.
Асфальтовый змеистый след по уже знакомой траектории возвращал Ингу в исходную и конечную точку жизни Аникшина.
Сонные улицы в клочьях тумана расступались перед черным автомобилем.
Осенью сонные даже мухи.
Пожухлые листья, пожухлая трава, даже дома какого-то пожухлого цвета. Только впереди, как «стоп» светофора, обозначился большой оранжевый плакат, на котором скелет сжимал мак в когтистой лапе. Крупные синие буквы издалека предупреждали:
С лихостью, достойной гонщика «Формулы -1» Лот повернул за безликое здание. Отсчитав несколько кварталов, остановился перед одноэтажным домом бледно-розового цвета.
— Приехали.
Инга выбралась из автомобиля. После долгой езды вставать не хотелось. Хотелось ехать и ехать, вдыхать прохладные мгновения.
Недалеко от дома стояло еще несколько автомобилей разных цветов и моделей.
Из окон доносилась танцевальная музыка.
— Здесь какой-то праздник?
— День рождения, день независимости — даже не знаю, как лучше назвать…
Лот нажал кнопку звонка.
Дверь открыла блондинка, на вид слегка за тридцать, с красивым, но слишком бледным лицом, а из-за контраста с темно-вишневой помадой кожа казалась совсем прозрачной. Зато улыбка так и сверкала, как будто рот ее был набит жемчужинами. На блондинке, по-видимому, хозяйке дома, был серебристый топ и светлые джинсы.
— Нас уже восемь, — сообщила она с радостными и какими-то заговорщицкими интонациями.
В просторном зале ждали гости. На красиво сервированном столе стоял огромный торт, на котором горели свечи.
Комната чем-то напомнила Инге обстановку в доме Аникшина. В ней не было ковров — только несколько фигурных подушек на полу — для детей.
Из цветов — только горшок с алоэ на пианино. И всюду — со стен, с потолка свисали разноцветные шары.
Лота и Ингу встретили аплодисментами, которые, впрочем, к Инге не имели отношения.
— У вас день рождения, Лот? — удивилась Инга.
— У всех у нас сегодня второй, нет, даже третий день рождения, — улыбнулся Лот.
Блондинка в серебристом топе зажгла на торте еще одну свечу.
— Свечей на торте столько, сколько нас, — ввела блондинка в курс дела новоприбывших гостей. По интонации женщины Инга поняла, что не относится к этому «мы».
Одинокий Лот галантно раздал по розе присутствовавшим дамам.
Два цветка остались у него.
— Белая роза — символ очищения, — радостно вздохнула полноватая невысокая женщина лет примерно под шестьдесят с короткими темными волосами.
— Лот всегда придумает что-нибудь такое, — скромно улыбнулась женщина лет тридцати пяти с прямыми темно-русыми волосами и нервным движением поправила очки в тонкой оправе.
— Давайте пока поставим розы в воду, — предложила блондинка, извлекая из серванта большую хрустальную вазу.
Хрупкая брюнетка с трогательным беззащитным выражением больших карих глаз скромно улыбалась.
В хрусталь, до краев наполненный водой, погрузились все шесть белых роз. Значит, должны прийти еще две женщины.
На Ингу никто не обратил никакого внимания, как будто ее присутствие было чем-то самим собой разумеющимся, хотя никто из гостей был ей незнаком.
Некоторые пришли с детьми. Два малыша и девочка постарше лет пяти собирали на полу пирамидку.
И от мужчин, и от женщин исходило волнение и оживление, словно они были актерами, готовящимися к дебюту. Все, кроме, пожалуй, детей. Театр одного зрителя, и этим зрителем была Инга.
Она и чувствовала себя зрителем, с нетерпением ждущего начала захватывающего действа. На лицах собравшихся было написано, что здесь происходит что-то особенное.
Резкий звонок заставил хозяйку дома застыть на секунду с испускающей дым спичкой. Пришел еще один гость.
— Мы все верили, что ты придешь, — услышала Инга доносившийся из коридора голос блондинки и мелодичный мужской голос, возбужденный и радостный.
— Извини, Тань, опоздал. Долго думал, стоит ли… — в зал вошел Константин Костомаров, человек, как две капли воды похожий на Адониса.
— Здравствуйте.
