Светлана Алешина - Акула пера (сборник)
С минуту или чуть больше мы с Маринкой молча смотрели на эту пантомиму, потом вдруг словно кто-то нажал на кнопку. Стала слышна негромкая музыка, и как бы издалека до нас донесся женский голос. Женщина пела: «Жалобно стонет ветер осенний, листья кружат пожелтевшие. Сердце наполнилось грустью томления, хочется счастья ушедшего».
— Да, Ляля, да, ты права! — крикнул Федор Аполлинарьевич невидимому собеседнику.
Мне стало страшно. Я еще крепче сжала Маринкину руку, она мне ответила тем же.
Еще раз посмотрев в кабинет Траубе и увидев его, все так же машущего руками и явно с кем-то разговаривающего, я отступила назад.
— Перекреститься надо, — страшным шепотом сообщила мне Маринка, и мне стало совсем уж жутко.
— Пошли отсюда к чертовой матери! — прошипела я, повернулась и помчалась обратно вдоль стены дома, таща за собою Маринку.
— Зря ты так, — бормотала Маринка, спотыкаясь и еле успевая за мною. — Зря ты так.
Я добежала почти до самой двери и резко остановилась. Ткнувшись носом мне в плечо, остановилась и Маринка.
— Ты что?! — крикнула она.
— Тихо! — скомандовала я. — Что я «зря»? Что «зря»?
— Зря ты сказала «к чертовой матери», — сообщила мне запыхавшаяся Маринка. — Поминать нечистого всуе — это, знаешь ли…
— Пошла к черту! — тут же пожелала я ей.
— Ну, я в принципе, — тут же пошла на попятную Маринка, — ничего серьезного я не имею в виду.
— Тут одни психи, — сказала я, думая о Траубе.
— Заметила. — Маринка нервно оглянулась и задрала голову. — Полнолуние, — задумчиво сказала она, — а что, если он того, перевоплощается? Становится оборотнем, а? Ты об этом не подумала?
— Еще раз к черту послать? — спросила я, чувствуя, что меня начинает подло и мелко трясти. Все-таки такие психологические испытания, которые сваливаются на меня в последнее время, — это не каждому достается. Мне досталось, и, похоже, меня достало.
— Идем спать! — резко сказала я и шагнула в сторону двери.
В этот момент передо мною, словно из-под земли, появился какой-то человек, и я, чуть-чуть только не врезавшись в него, вскрикнула и отступила на шаг назад.
Маринка, так та, вообще взвизгнув, присела и закрыла лицо руками.
— Гуляете? — услышала я женский голос.
Это была Варвара. На ней была надета какая-то лохматая шуба, поэтому я, не разобрав, едва не приняла ее за привидение.
— Есть такое дело, — дрогнувшим голосом сказала я.
— Вот и мне не спится. — Варвара с интересом посмотрела на Маринку, которая, услышав спокойные человеческие голоса, открыла глаза и сделала вид, будто что-то уронила на землю. Она встала и с показной бодростью сказала:
— Ночь хорошая, правда?
— Неправда, — ответила Варвара. — Брата убили. Что тут хорошего?
Больше ничего не сказав, Варвара обошла нас и пошла в сад. Мы с Маринкой помолчали и направились в дом. Гулять нам обеим больше не хотелось.
Остановившись около двери, мы с Маринкой переглянулись.
— А она действительно пошла гулять? — задумчиво спросила я. — Как ты думаешь? От этой семейки всего можно ожидать.
— Знаешь что! — вскрикнула Маринка. — Пошли в нашу комнату, запремся и хоть одну ночь нормально выспимся. Тебе не надоело?
— Давно уже, — призналась я.
Я взялась за ручку двери и тут услышала шаги и мужские голоса.
Оглянувшись, я посмотрела в сад и сперва не увидела ничего, потом различила два силуэта, приближающиеся к нам.
— Ну вот и еще любители ночных прогулок, — сказала я Маринке. — Подождем их? Интересно все-таки, кто это.
— А мне неинтересно, — твердо заявила Маринка, но с места не тронулась. Все-таки, надо признаться, присутствие вот тут рядом дверной ручки, за которую можно дернуть и потом спрятаться за дверь, вселяло некую уверенность.
Мужчины приблизились. В одном, по заплывшей фигуре и по голосу с характерными присюсюкивающими интонациями, я узнала Аркадия, второй же мне был незнаком. Сперва я подумала, что это Виктор, но так как мужчины переговаривались, голос Виктора, который я слышала хоть и редко, но знала хорошо, совсем не напоминал тот голос, который имел идущий с Аркадием человек.
Они подошли.
— Добрый вечер, — поздоровался с нами Аркадий и замялся, не зная, что сказать дальше.
— Вы уверены? — спросила у него Маринка.
— Что вечер добрый? — спросил у нас спутник Аркадия. Это был молодой человек приблизительно двадцати пяти — двадцати семи лет. Одет он был в теплую джинсовую куртку, на голове у него была смешная шапка с помпончиком.
— Что сейчас вечер, а не утро, — поправила его Маринка, — или на худой конец ночь.
— Веселые девушки, — заметил парень, — меня зовут Дмитрий.
— Очень приятно, — сказала я и обратилась к Аркадию: — Ваша сестра сейчас гуляет в саду.
— Ну и пусть, — просто сказал Аркадий, — мы сейчас пойдем к отцу. Дмитрий — его биограф. Он нарочно приехал в такой день… неудачный. То есть трагичный.
Мы с Маринкой промолчали. Мужчины переглянулись и, аккуратно обойдя нас, ушли в дом. Мы с Маринкой, выждав приличные пять минут, в течение которых я выкурила еще одну сигарету, тоже вошли. Миновав сени, мы вошли в коридор и увидели, что верхняя одежда Аркадия и Дмитрия висит на вешалке.
— Ты помнишь дорогу в наш аквариум? — спросила я у Маринки.
— Почти, — ответила та, и мы наизусть и почти на ощупь пошли искать свои апартаменты.
Только мы их нашли и открыли дверь, как весь дом потряс дикий крик старого Траубе:
— Во-он! Во-он оба! К чертовой матери!
— Ты смотри, — съязвила я, — а он тоже вспоминает твою знакомую.
Маринка промолчала. Мы вошли, тщательно, если так можно сказать про крючок, заперли за собою дверь, разделись и залезли в свои кровати.
— Ты будешь спать? — шепотом спросила меня Маринка.
— Обязательно, — ответила я и на самом деле заснула. Наверное, укол продолжал действовать.
Глава 9
Можно было бы просто сказать, что утро началось с утра, но это было неправдой. Утро началось с громких криков, которые раздавались из коридора.
Похоже, в этом доме все, что ненормально, было нормой.
Я открыла глаза и увидела Маринку, сидящую на кровати и трущую глаза.
— Это здесь такой будильник? — недовольно спросила она.
— Надо думать, — ответила я и прислушалась.
В коридоре громко ругались Варвара и Аркадий. Точнее было сказать, что Варвара ругала Аркадия, а тот пытался оправдаться, но у него не получалось.
— И не надо было этого делать! Не надо было! — кричала Варвара. — Зачем, ты мне можешь объяснить? Зачем ты туда полез?
— Мне казалось, что у папы улучшится настроение, — слегка заикаясь, говорил Аркадий.
— От твоего прихода — вряд ли! — крикнула Варвара. — Удивить кого-то хочешь? Ты вчера уже удивил! Смотри, больше никого не подорви, валенок!
«Валенок» что-то пробурчал, и громкое цоканье каблуков возвестило, что Варвара ушла из коридора. За нею с шарканьем поплелся и Аркадий.
— О каких подрывах шла речь? — снова зевнула Маринка.
— Ты слышала, что сказала Варвара? — спросила я в ответ. — Не грузи хоть ты с утра.
— Постараюсь, — вздохнула Маринка.
Пока мы приводили себя в порядок, постучавшись, вошла Варвара.
— Уже проснулись, девушки? — весело сказала она. — Завтрак будет через десять минут.
Мы поблагодарили и через десять минут направились искать место, где дают завтраки в этом доме. Есть мне не хотелось, а хотелось как можно быстрее удрать отсюда, попасть в привычную обстановку и заняться привычными делами.
Завтракали мы все в кабинете у Федора Аполлинарьевича. По причине его малой мобильности завтрак ему подали в кабинет, где он и спал и где вчера, как мы видели с Маринкой, разговаривал с невидимым собеседником.
— А, это вы! — радушно встретил нас Федор Аполлинарьевич и улыбнулся.
Уже одно это было удивительным, но я почему-то не насторожилась. Наверное, устала этим заниматься в прошедшие двое суток.
К креслу-качалке Траубе был приставлен круглый столик, вокруг столика — стулья, на столике — тарелки, кастрюлька, чашки, ложки. В общем, все, что положено, и ничего лишнего больше в этой комнате не было. Кроме улыбки Траубе.
За столом рядом с Траубе сидели Аркадий и Дмитрий. Варя, вошедшая вместе с нами, сделала жест рукой, и мы с Маринкой заняли два свободных стула. Себе стул Варвара внесла из соседней комнаты и села спиной к лестнице, ведущей на второй этаж.
— Присаживайтесь и откушайте чем бог послал. А точнее, что Варя приготовила. — Федор Аполлинарьевич пододвинул ближе к себе тарелочку с манной кашкой, взял в руки ложку и деловитым тоном спросил у Варвары, как он бы спрашивал о погоде за окном:
— Мышьяка нет, да?
