Наталья Борохова - Адвокат Казановы
Серебров понял, о чем идет речь.
– Я вам тоже доверяю, – сказал он. – Ведь вам ничего не стоит вызвать туда группу захвата.
– Тогда мы квиты! – улыбнулась Лиза. И уже почти весело добавила: – Мне нужно спешить, пока мои домочадцы не заявили меня в розыск.
– Кстати, с наступающим праздником, – вспомнил вдруг Дмитрий.
Это было не самое странное поздравление, которое Дубровская получила сегодня, но, бесспорно, при самых странных обстоятельствах…
Глава 27
На следующий день был выходной, и если бы не неожиданная встреча накануне вечером, Лиза бы с удовольствием провела половину дня в постели, наслаждаясь замечательной возможностью полениться на законных основаниях. Домашние знали о таком пристрастии Елизаветы и поэтому были немало удивлены, когда узрели ее на кухне в восемь часов утра.
– Боже мой, Лиза! Ты спутала мне все карты! – воскликнул Андрей. – Я собирался подготовить тебе праздничный сюрприз к моменту твоего пробуждения. Но оно ожидалось не ранее двенадцати часов. Что с тобой приключилось, дорогая?
– Даю голову на отсечение, она перепутала дни недели и уже готова мчаться на помощь какому-нибудь безродному бродяге, стянувшему накануне булку хлеба из киоска, – усмехнулась свекровь.
– Оставьте девочку в покое, – оторвался от утреннего кофе Сергей Аркадьевич. – Хорошо, что хоть кто-то в нашей семье может трудиться безвозмездно, не ожидая взамен золотого дождя с неба.
Дубровская застыла посреди кухни, размышляя, стоит ли ей броситься в атаку на ехидных родственников. Но поскольку каждый из них требовал своей порции аргументов, она в конце концов махнула рукой. Вступив в дискуссию (или ее лучше назвать перепалкой?), она только потеряет время, которого в праздничный день никогда не бывает много. Судя по восхитительным ароматам, витающим в воздухе, вечером их ждал лукуллов пир и назойливые гости в придачу.
Словно читая ее мысли, Ольга Сергеевна заметила:
– Будет очень мило с твоей стороны, если день ты проведешь в семейном кругу, не выезжая в город. Не забывай об обязанностях хозяйки большого дома, дорогая.
– Ольга Сергеевна, вы же знаете, что я охотно уступаю вам эту честь, – заметила Лиза. – Так что принимайте гостей и не ломайте себе голову глупыми формальностями.
– Да, но ты вернешься хотя бы к пяти часам? – смиренно спросила свекровь. – Иначе будет неудобно.
– Я подумаю об этом, – снисходительно ответила Дубровская.
Было время, когда Елизавета жутко переживала по поводу своей хозяйственной несостоятельности и тщетно пыталась разрешить дилемму, как быть одновременно образцовой женой и преуспевающим адвокатом. Перед глазами были устрашающие примеры светских львиц, закатывающих грандиозные приемы и благотворительные балы, превращающих свои дома в нечто, напоминающее филиалы Екатерининского дворца. С другой стороны, воображение потрясали образцы состоявшихся женщин, успешно занимающих высокие посты и строящих карьеру с упорством лесного муравья. Разрываясь на части перед соблазном успеть все на свете, Дубровская не чувствовала себя счастливой, пока в один прекрасный день не поняла смысл известного выражения – нельзя объять необъятное. После этого она с невероятным облегчением водрузила хозяйственные хлопоты на красивые плечи своей свекрови и навсегда отказалась от конкуренции с ней в вопросах приема гостей и составления праздничного меню, а сама занялась тем, что ей было по душе – адвокатскими расследованиями и защитой в суде. Такое положение вещей устроило всех, и с тех пор в семье Мерцаловых воцарились покой и гармония…
– Куда ты собралась, Елизавета? – продолжал выражать удивление супруг. – Скажу по секрету, все суды и тюрьмы сегодня закрыты на замок.
– Я собиралась сделать прическу, – неожиданно для себя соврала Дубровская и, решив добавить своей лжи хоть капельку достоверности, взъерошила свои чудесные волосы.
– Ну, что же, это похвально, – потрясенно промолвила свекровь.
Так Елизавета получила законное право отлучиться из дома на несколько часов.
Нагружая тележку продуктами, Дубровская чувствовала хорошо ощутимое беспокойство. Но нельзя было не признать, что у нее имелись весьма серьезные причины. Она передала ключи от родительского дома человеку, обвинявшемуся в убийстве двух женщин, совершившему дерзкий побег из следственного изолятора и успешно скрывающемуся в течение нескольких недель от правоохранительных органов. Поделом же будет ей, когда, дотащив по назначению тяжелые сумки с провизией, она увидит разгромленную и опустошенную квартиру, а героя-любовника простынет и след. Интересно, нужно ли ей будет ставить о происшествии в известность доблестных сыщиков и как она будет объяснять случившееся своей матери?
Во всяком случае, тогда все иллюзии по поводу невиновности Сереброва исчезнут без следа. Но не слишком ли дорогую проверку благонадежности своего клиента она вознамерилась провести? Боже мой, где была ее голова! О чем она только думала!
Когда Лиза, задыхаясь под тяжестью пакетов с продуктами и от собственного волнения, достигла нужного этажа, она была готова к самому худшему. Но на площадке было тихо, а знакомая дверь не стояла распахнутой настежь и не хлопала от сквозняка. Она дернула ручку. Заперто. Ощущая заполошное биение собственного сердца, она пару раз с интервалом нажала на кнопку звонка. За дверью тихо, как и должно быть в жилище, которое покинули хозяева. Разумеется, он ушел и запер квартиру на замок!
Почувствовав дурноту, Лиза навалилась всей тяжестью тела на дверь и прикрыла глаза. Она попалась, как наивная дурочка. Ее провели, и оставалось только признать очевидное.
Конечно, Дубровская не услышала легкого щелчка, но внезапно ощутила, что дверь подалась назад, и она, потеряв равновесие, буквально влетела в собственную квартиру, приземлившись прямо на паркет. Рядом с ней оказались перевернутые сумки. Рыжие апельсины рассыпались в разные стороны и теперь радовали взгляд яркими, жизнерадостными пятнами на ковре рядом с обувной полкой. Чьи-то очень знакомые клетчатые тапки, аккуратно лавируя между баночками с йогуртами и упаковками печенья, оказались рядом с ней.
– Браво, Елизавета Германовна! – услышала она насмешливый голос. – Вы потрясающая женщина. Ваше появление всегда эффектно!
Она подняла голову, не веря собственному счастью. Дмитрий Серебров стоял рядом и протягивал ей руку. Она быстро поднялась на ноги. Нахальное заявление клиента требовало немедленного ответа.
– Почему ты не открыл мне сразу же? – бросилась она в наступление.
– Потому что вы перепутали условный сигнал, – просто ответил он, игнорируя тяжелый взгляд своего адвоката. – Мы договаривались о двух длинных и одном коротком звонке.
– Я позвонила два раза с интервалом!
– Вот именно, только в интервале должен был быть еще один короткий звонок, – заметил Дмитрий. – Ну, не будем ссориться. Неужели вы подумали, что я скрылся, обчистив вашу квартиру?
– Ничего я не подумала, – пробормотала Лиза, чувствуя себя неловко. Серебров, оказывается, мог угадывать ее мысли.
Они собрали продукты и перенесли все на кухню.
– Кстати, я полил цветы, – сообщил Дмитрий.
Похоже, он не только позаботился о маминых комнатных растениях, но и навел порядок. Квартира радовала глаз чистотой. Серебров был идеальным постояльцем. Это вернуло Лизе благостное расположение духа.
– С чего начнем? – спросил он.
– С кофе! – улыбнулась Дубровская, нажимая на кнопку кухонной машины. Вместе с хорошим настроением к ней вернулось и чувство голода. Она вспомнила, что осилила за завтраком только чашку пустого чая даже без дежурного бутерброда.
Дмитрий развил кипучую деятельность, и уже через несколько минут орнамент вышитой скатерти было не различить за блюдцами, мисочками и чашками. Аромат кофе щекотал ноздри.
Они принялись за завтрак, болтая на посторонние темы. Словно договорившись, никто из них не заговаривал о предстоящем расследовании. Эта тема была серьезной и требовала соответствующего антуража. В кухонное окно потоками вливался весенний солнечный свет, вселяя надежду на то, что все будет хорошо…
– Итак, я собираюсь начать расследование со сбора информации о покойной Инге Серебровой, – заявила Лиза, когда они удобно расположились в объемных креслах отцовского кабинета.
– А что, могут быть еще какие-то варианты? – удивленно осведомился Дмитрий.
– Можно было начать с Норы Малининой, – ответила Дубровская. – Ее персона более чем подозрительная – девушка определенного рода занятий, с сомнительной репутацией. Она возникла на твоем пути не случайно – не вопреки, а согласно воле твоей покойной жены. Так что, как ни верти, все ниточки ведут все-таки к Серебровой. С нее мы и начнем. Итак, что нам известно про Ингу?
Дмитрий пожал плечами:
