Светлана Успенская - Большая Сплетня
— Ты прав, — поддакнула я.
— Из–за него я с моим–то умом вынужден тусоваться на скамейке запасных! Отец сам загоняет меня в угол, из которого мне придется пробиваться с боем.
— Конечно, ты пробьешься! — воскликнула я. И вывела разговор из неинформативного лирического русла: — Что еще сказал твой отец?
— Сказал, что один из крупнейших акционеров, Михайлов, на стороне совета директоров. Вместе у них двадцать три процента… Плюс государственный пакет…
— Посмотрим, — холодно проговорила я. — Не Фукисом единым, как говорится… Существует еще Якушев со своей сообразительной дочуркой… Вряд ли они откажутся от планов поглощения компании.
«И потом, существует он», — чуть не добавила я. Впрочем, о чем это я… Ведь скоро он перестанет существовать… Уже очень скоро!
ОН
Моя невеста сделала все, о чем я просил, даже не поинтересовавшись, отчего акции ее отца перешли на чей–то счет. Это было подозрительно. Либо она не знала, как называется контора ее батюшки, либо ее вообще не интересовали такие скучные материи, как ценные бумаги. Либо же из мелкой мстительности, памятуя недавнюю ссору с отцом, она нарочно делала вид, что странная сделка ее не касается. Впрочем, для Лены у меня была припасена правдоподобная версия: мол, некий важный клиент, приобретя акции у ее родителя, попросил меня срочно зарегистрировать куплю–продажу, поскольку узнал, что у меня существуют неформальные отношения с одним из сотрудников регистратора.
Между тем планы Лены менялись по сто раз на дню. Она все уши мне прожужжала насчет свадьбы: то хотела устроить сабантуй в дорогом ресторане, то отказывалась от ресторана в пользу маленького кафе и экономии средств, то склонялась к домашнему застолью исключительно для своих… Чтобы сохранить видимость жениховских отношений, пришлось представить ее своим предкам.
Семейный ужин был отвратителен до тошноты. Отец выглядел напыщенно–важным, а будущая невестка в ответ на его сентенции о женском предназначении откровенно зевала. Лариса, новая супружница отца, добродушно двигала защечными, как у бурундука, мешками, уплетая оливье, мама незаметно давила платком выступавшие на глазах слезы — будто вскорости я собирался повеситься, а не жениться.
— Когда же мы, Леночка, познакомимся с вашими родителями? — вдруг вспетушился отец, которого после энной рюмочки совершенно развезло.
В ответ моя мнимая невеста равнодушно пожала плечами… Странно, доселе семейно–брачные формальности имели для нее грандиозное значение.
— Отец Лены очень занятой человек, — оправдываясь, произнес я. — У него мало времени. Познакомитесь как–нибудь потом, на свадьбе…
— Чем он занимается? — поинтересовалась Лариса, налегая на селедку и с наслаждением хрумкая репчатым луком.
— Работает мастером на заводе, — с коротким смешком ответила Лена. В голосе ее прозвучал вызов.
Услышав это, Лариса небрежно фыркнула, я хмыкнул, мама вздрогнула, отец нервно кивнул. И только моя нареченная осталась абсолютно невозмутимой.
— Но Игорек говорил, что… — начала моя наивная матушка.
— Мам, не надо, — оборвал я.
Зачем ей объяснять, что Михайлов этим заводом владеет?
— Мой папуля по натуре очень простой человек, — продолжала расписывать Лена, приподняв уголок рта в надменной ухмылке. — У него такие милые причуды! Например, он обожает воблу с пивом!
— Я тоже очень даже… — начал было отец, но одним предостерегающим жестом я оборвал его неуместные откровения.
— На одной машине ездит уже целых семь лет и не желает менять автомобиль, хотя я буквально умоляю его об этом! Несмотря на то что и деньги, кажется, есть…
— Дело в том, что раньше машины были лучше, чем теперь! — дипломатически заметил отец. — А потом, знаете ли, к ним привязываешься…
Семейная пытка продолжалась достаточно долго и была совершенно нестерпима. Но я терпел…
Возвращались мы пешком по ночному городу. Лена пребывала в легком подпитии, отчего ее неудержимо тянуло на подвиги — то ей желалось пройтись по разделительной линии скоростного шоссе, то она предлагала поймать частника и отправиться встречать рассвет на реку.
Я же был трезв как стеклышко. Злость, воспаленно поднимавшаяся в груди, темнила голову, толкая задать вопрос, которым я промучился весь вечер.
— Зачем ты наболтала ерунды про своего отца? — наконец осмелился я. — Тебе нравится играть в Золушку?
— В Золушку? Ха! — заливисто расхохоталась Лена. — Если я Золушка, то мой папаша — лесник! И потом, я говорила правду!.. Ну ладно, почти правду… Ты боишься, что я не понравилась твоим предкам? Но ведь после свадьбы мы будем жить отдельно.
— Они бог весть что про тебя подумают! Что ты какая–то пэтэушница… Кстати, ты даже не спросила меня насчет списания тех акций с лицевого счета «Ярвекса»…
— Обычная процедура… — неохотно обронила Лена.
— Ведь это бумаги твоего отца! — проговорил я, пристально вглядываясь в ее бездонные по ночному времени зрачки.
— Да? — зевнула она. Потом добавила совершенно утомленным голосом, в котором звучала сонная нега: — А я и не знала…
И повисла у меня на шее, устало обмякая в руках.
— Ну почему мы не поехали на машине… Я хочу спать, давай возьмем частника!
— Мы уже пришли! — возразил я, показывая на притаившийся в густых тополях дом и на всякий случай поинтересовался: — Ты скажешь отцу о списании акций? Позвонишь ему?
Завтра на трезвую голову она вряд ли вспомнит этот странный разговор — впрочем, при желании его можно расценить как предлог для новой встречи с ее родителем. Во всяком случае, я очень на это рассчитывал…
— Я? Что? Ты о чем? Ах, об этом… — зевая, проговорила она. — Нет, не скажу. К тому же он мне вовсе не отец…
И, ввалившись в квартиру, рухнула на кровать как подкошенная, после чего добиться от нее вразумительных объяснений оказалось совершенно невозможным.
«На самом деле он мне не отец, а отчим» — так впоследствии объяснила она свое странное замечание, послужившее причиной моей томительной бессонницы. Оказывается, Михайлов воспитал ее с младенческого возраста как родную дочь. Однако он все же не родной отец Лены, и потому она принципиально не суется в его дела. Даже если все его бумаги в один прекрасный момент испарятся с лицевого счета, она и бровью не поведет — из–за вечных семейных разногласий. Недавно он заявил ей, чтобы она на него не рассчитывала, пока сама не встанет на ноги, — а она не собирается никуда становиться! Не больно–то охота! Между прочим, при своих капиталах отчим мог бы обеспечить ей грандиозный стартовый рывок, однако вместо реальной помощи он постоянно читает нотации — от них ее тошнит, как во время беременности.
Итак, в данной ситуации лучшего и желать нельзя: дочка в ссоре с отцом, все шито–крыто… После общего собрания акционеров, думал я, акции тихонько вернутся обратно на счет Михайлова, старикан ничего не заметит. Даже не нужно просить его о помощи на общем собрании — впрочем, судя по словам Лены, он полностью на стороне нынешнего совета директоров во главе с Галактионовым–старшим.
Что–то, кстати, Витек давно не подает признаков жизни…
Не откладывая дела в долгий ящик, я набрал номер.
— Да? — отозвался хмурый голос.
— Как дела? — осведомился я, сразу хватая быка за рога. — Ты получил у своего отца доверенность на голосование бумагами? Знаешь, у нас на счету каждая акция, сейчас каждый голос может оказаться решающим… Между прочим, Дана помнит про свои обещания…
Но Витек, наверное, нынче встал не с той ноги.
— Доверенность на голосование? Черта с два! — разозлился он. — Старикан не желает ничего слушать! Скоро старые пердуны типа моего папаши своей недальновидной политикой загубят нашу компанию. Дождутся: Фукис скупит на корню «Стандард Ойл», после чего за ненадобностью избавится от рядового персонала… И от совета директоров тоже… Я слышал, американец затеял переговоры с Лернером насчет покупки долгов?
— Слухи, как всегда, преувеличены, — покровительственно произнес я. — Кстати, не стоит бояться Семена Александровича, он не так уж страшен, как его малюют… Конечно, Фукис вовсе не мать Тереза, но и на разрушение компании он не пойдет — невыгодно. Целиком она стоит дороже, чем в раздробленном состоянии… Попытайся, Витек, надавить на отца. Кстати, у меня есть знакомый нотариус… Если что, он поможет… Помни, в нашем деле важна каждая голосующая акция!
— Ладно, — нахмурился по ту сторону трубки Витек. — Только что–то ты раскомандовался, у меня своя голова на плечах есть! И потом, а что я за это получу? Я хочу гарантий!
— Договоримся, — пообещал я, неодобрительно усмехнувшись.
Ну и болван этот Витек! Сказано же ему: работай на нас, и все будет тип–топ! Так и быть, заняв пост генерального директора, я сделаю его своим заместителем без права финансовой подписи. Вообще, с такими акулами, как Фукис и Якушев, не пропадешь! Под прикрытием их крепких спин хорошо устраивать собственные мелкие игры. Я, например, так и делаю, рассчитывая на крупный выигрыш.
