Мэри Кларк - Эта песня мне знакома

Это было несложно. Я сказала ей, что у меня разболелась голова, и попросила не звать меня к телефону, а спрашивать, что мне передать, если только не позвонит мистер Греко.

— Мистер Греко? — переспросила она.

Я уловила в ее голосе тревожные нотки и вспомнила, что, по слухам, когда миссис Олторп только наняла Греко, он приходил поговорить с Гэри Барром.

— Да, — ответила я. — У нас с ним назначена встреча на одиннадцать часов.

Вид у бедняжки сделался испуганный и смущенный одновременно, и я подумала, что, если Винс был прав и сорочку из дома Элейн в самом деле выкрал Гэри, Джейн не имела к этой краже никакого отношения. Но потом я вспомнила, что она поклялась, будто в ночь исчезновения Сьюзен Гэри спокойно спал в своей постели. Выходит, она лгала? Теперь я была почти убеждена в этом.

Следующие полтора часа я места себе не находила от беспокойства, поэтому ушла на третий этаж. Я не успела побывать еще даже в половине комнат, потому что приходилось развязывать и снимать чехлы с мебели, которой они были забиты, и на это уходила уйма времени. Я искала детскую мебель и в конце концов обнаружила старинную деревянную колыбель. Она оказалась совершенно неподъемной, поэтому я присела на корточки и покачала ее, чтобы убедиться, что она крепкая. Дерево украшала искусная резьба, и я осмотрела колыбель в поисках клейма. Оно нашлось; колыбель была сделана неким Эли Фаллоу в 1821 году.

Эту колыбель наверняка заказала Аделаида Стюарт, высокородная дама, вышедшая замуж за одного из Кэррингтонов в 1820 году. Я решила, что обязательно поищу какие-нибудь сведения о нем и выясню, не был ли он известным мастером. Неожиданно для себя самой мне понравилось открывать эти сокровища; по крайней мере, это отвлекало меня от постоянного беспокойства за Питера.

Однако непыльным это занятие назвать было сложно. В половине одиннадцатого я спустилась в гостиную, вымыла руки и лицо и переоделась в чистый свитер и брюки. Я едва-едва управилась до одиннадцати, когда в дверь позвонили и Николас Греко вошел в дом.

В первый раз мы с ним встретились у Мэгги, и меня тогда возмутило его предположение, что мой отец мог инсценировать собственное самоубийство. Он даже намекнул, что не исключена связь между ним и исчезновением Сьюзен Олторп. Когда Греко заговорил со мной в вестибюле здания суда после слушания по делу об изъятии залога, я была так расстроена, что едва его замечала. Однако сейчас, взглянув ему в лицо, я разглядела в его глазах теплоту и сочувствие. Я пожала руку, которую он протянул мне, и провела его в библиотеку.

— Чудесная комната, — заметил Греко, когда мы вошли.

— Я подумала то же самое, когда впервые ее увидела, — сказала я и, пытаясь справиться с внезапной нервозностью, вдруг охватившей меня при мысли о радикальном поступке, который я совершила, пригласив к себе этого человека, добавила: — Я приехала сюда просить разрешения провести в этом особняке благотворительный прием в поддержку борьбы с неграмотностью. Питер сидел в своем кресле. — Я кивнула на него. — Я очень волновалась и все время думала о том, что одета неподобающим образом. Стоял ветреный октябрьский день, а я была в легком летнем костюме. Пока я излагала свое дело, я успела влюбиться в эту комнату.

— Очень вас понимаю, — сказал Греко.

Я уселась за стол Питера, а Греко подвинул к нему стул.

— Вы сказали, что можете быть мне полезны, — начала я. — Объясните, пожалуйста, чем именно.

— Самую лучшую службу я сослужу вам, если попытаюсь выяснить всю правду относительно того, что произошло. Как вы, несомненно, понимаете, вашему мужу грозит весьма вероятная перспектива провести остаток жизни в тюрьме. Возможно, если весь мир поверил бы, что он невиновен — цитирую — «в силу того, что совершенные им деяния были произведены в бессознательном состоянии», это послужило бы ему хоть каким-то утешением. Такое было бы возможно, живи мы в Канаде, но мы там не живем.

— Я убеждена, что мой муж не совершал ни одного из этих преступлений ни в сознательном, ни в бессознательном состоянии, — сказала я. — Вчера вечером я получила исчерпывающие доказательства того, что он невиновен.

Я уже решила, что хочу нанять Николаса Греко, о чем ему и сообщила, а потом выложила ему все, что знала сама, начиная с моего визита в часовню в шестилетнем возрасте и с подслушанного разговора.

— Мне никогда не приходило в голову, что та женщина, которую я слышала, могла быть Сьюзен Олторп, — сказала я. — Ну, то есть зачем ей могло понадобиться выпрашивать или вымогать у кого-то деньги? Она ведь была из состоятельной семьи. Я слышала, что ей принадлежал значительный трастовый фонд.

— Любопытно было бы установить, сколько именно денег было в ее распоряжении, — заметил Греко. — В восемнадцать лет не многие имеют право распоряжаться своими трастовыми фондами, а если верить тому, что рассказали подруги Сьюзен, в тот вечер ее отец был за что-то очень зол на нее.

Он спросил меня о той ночи, когда Питер нарушил условия освобождения из-под залога и был обнаружен стоящим на коленях на лужайке перед домом Олторпов.

— У Питера случился очередной приступ лунатизма, и он не помнит, почему оказался там, но считает, что это был тот же сон, который побудил его сделать попытку выбраться из больничной палаты. В тот раз ему казалось, что Гэри Барр сидит в палате и смотрит на него, — пояснила я.

Я призналась Греко, что уже начинала подозревать, что это у Питера Сьюзен вымогала деньги тогда в часовне.

— Но вчера вечером выяснилось, что это не так, — добавила я и, пытаясь держать себя в руках, пересказала ему то, что услышала накануне от Мэгги.

Греко резко посерьезнел.

— Миссис Кэррингтон, — сказал он, — я опасаюсь за вашу безопасность с тех самых пор, как узнал, что вы встречались с подругой Сьюзен Олторп, Сарой Норт. Предположим, что ваш муж не совершал этих преступлений. В таком случае преступник до сих пор гуляет на свободе, и я полагаю — и боюсь, — что этот человек находится в непосредственной близости от вас.

— Вы можете предложить мне, как его вычислить? — не скрывая раздражения, поинтересовалась я. — Мистер Греко, мне, конечно, тогда было всего шесть лет, но если бы я призналась своему отцу, что побывала в часовне, и рассказала о разговоре, который слышала, возможно, когда Сьюзен исчезла, он обратился бы в полицию. Очевидно, тот человек, которого я слышала, и тот человек, с которым вскоре после этого столкнулся мой отец, одно лицо. Неужели вы не понимаете, что мне невыносимо об этом думать?

— Когда я был младенцем, то по-младенчески мыслил, как написано в Библии, — мягко проговорил Греко. — Не мучьте себя так, миссис Кэррингтон. Эта информация проливает на дело новый свет, но умоляю вас, никому больше не говорите о том, что вчера узнали от бабушки, и ее тоже попросите никому об этом не рассказывать. Этот человек может счесть угрозой не только вашу память, но и ее тоже.

Он взглянул на часы.

— Через несколько минут мне придется уйти. Я попросил посла Олторпа уделить мне сегодня несколько минут и предложил назначить встречу на половину первого. К сожалению, он согласился принять меня только в полдень. Может быть, вы хотите рассказать мне еще что-нибудь, что, по вашему мнению, может помочь мне в расследовании?

До этой минуты я не собиралась рассказывать ему о сорочке Питера, но потом решила: была — не была.

— Если я расскажу вам одну вещь, которая может серьезно навредить защите Питера, вы сочтете необходимым пойти с этой информацией к прокурору? — спросила я у него.

— Все, что вы говорите мне, я знаю только с ваших слов, а потому, даже если бы я и захотел дать показания, к делу их приобщить все равно было бы нельзя, — ответил он.

— Все эти годы Элейн Кэррингтон хранила парадную сорочку Питера, испачканную чем-то похожим на кровь. Несколько дней назад она предложила продать ее мне за миллион долларов, а потом, когда получила свои деньги, отказалась отдать ее мне. После этого кто-то похитил сорочку из ее домика в поместье. Винсент Слейтер считает, что это Гэри Барр, и в настоящий момент он обыскивает сторожку в надежде найти ее.

Если Николас Греко и удивился, он ничем не выказал этого. Единственное, о чем он спросил, это каким образом сорочка оказалась у Элейн и откуда я знаю, что пятна на ней именно кровь.

— «Пятна» — слишком сильное слово, — сказала я. — Насколько я разглядела, это походило скорее на такие грязные разводы, вот здесь. — Я коснулась своей груди чуть повыше сердца. — Элейн сказала, что видела, как Питер пришел домой в два часа ночи, в состоянии лунатизма, и, хотя, по ее утверждению, она якобы представления не имела, что произошло, она поняла, что его сорочка в крови, и спрятала сорочку, чтобы утром ее не нашла горничная.

— Значит, сначала она решила при помощи этой сорочки шантажировать вас, а потом отступила от своего слова. Но почему она пришла к вам с этим предложением именно сейчас?