Дарья Калинина - Семь непрошеных гостей
Марат наконец понял, что в квартире нет никого, кроме него самого, Юльки и ошарашенной Мариши, которая сидела на постели и старательно прикрывалась простыней.
— Так вы тут вдвоем? — произнес Марат и расплылся в сияющей улыбке. — Ты и Мариша?
Но уже в следующий момент его лицо исказилось гримасой боли.
— Ой! Что за черт? — вскрикнул он, хватаясь за лодыжку. Но это был не черт, это была всего лишь маленькая отважная такса. Ника улучила подходящую минутку, вцепилась в ногу захватчика своими острыми, как у пираньи, зубками и теперь усиленно работала ими.
— Спасите! — завопил Марат, стараясь стряхнуть с себя собаку. — Она меня загрызет.
Он заскакал по комнате на одной ноге, стараясь стряхнуть с другой повисшую на ней Нику. Но такса держалась изо всех сил и лишь сильней стискивала челюсти.
— Осторожней! — закричала Юлька, испугавшись разом за Нику, безделушки, которые стояли на туалетном столике, их запросто мог смахнуть Марат, и в последнюю очередь, разумеется, за самого Марата.
Но было уже поздно. Размахивая ногой, Марат стряхнул наконец Нику. И она словно праща полетела в угол, сметя своим упитанным тельцем на пол косметику и кучу всяких мелких безделушек. Шлепнувшись на пол в углу комнаты, Ника как ни в чем не бывало словно резиновый мячик снова вскочила на ноги и ринулась в бой.
— Ай! Ай! — запрыгал на месте Марат, стараясь не дать собаке снова вцепиться в него.
Отшвырнув куда-то в сторону букет, Юлька кинулась ему на выручку. Мариша, обернувшись простыней, тоже не осталась в стороне. Вдвоем они носились за верткой Никой, отгоняя ее от перепуганного Марата. Наконец Нику удалось выгнать из комнаты и запереть в туалете, где она почти угомонилась и лишь время от времени издавала грозное рычание.
— Как ужасно вы встречаете своих гостей! — простонал Марат, хромая к стоящему у стены креслу и оставляя за собой на паркете узенькую кровавую дорожку.
Он сел и принялся рассматривать пожеванный носок и ногу, из которой сочился ручеек крови.
— Кошмар! — заключил он. — Тащите йод, бинты и перекись. Или что у вас там есть?
— Ничего нет, — растерянно сообщила Юлька, вернувшись из кухни.
— Ясно, — мрачно произнес Марат. — Уже все истратили на других гостей. Как же так, Юля? Держишь в доме свирепого зверя, надо иметь и средства первой помощи. Она у тебя хоть не бешеная?
— Да ты что! — обиделась за Нику Мариша. — Ника — милейшее существо. Ты сам виноват!
— Ах, вот как!
— Да! Не надо было так громко орать на Юлю! Ника решила, что ее хозяйке угрожает опасность, и кинулась ее защищать!
Ника издала подтверждающий рык из туалета. И Марат замолчал. Тем временем Юля уже распорола зубами какое-то старенькое чистое полотенце и протирала ногу Марата остатками коньяка. Тот морщился, но молчал. Наконец кровь удалось остановить, нога была основательно замотана, и Марат, хромая, переместился на кухню.
— Полагаю, что хотя бы чашку кофе я за свои страдания все же заслужил? — произнес он, наблюдая, как Юлька ставит его немного помятые к этому времени розы в свежую воду.
— Заслужил, — заверила его Мариша, которая уже успела накинуть на себя халатик и немного укротить свои непослушные волосы. — Сейчас сварю. Полагаю, нам всем не помешает его выпить.
Через некоторое время на кухне воцарилась тишина. Марат прихлебывал ароматный кофе и жмурился то ли от боли в ноги, то ли от удовольствия. Юлька делала бутерброды. И когда запах ветчины распространился по квартире, из туалета, где была заперта наказанная Ника, раздалось тонкое поскуливание, а потом и откровенный плач. Ника учуяла запах еды и теперь намекала, что тоже бы хотела присоединиться к трапезе.
— Выпустить ее? — предложила Мариша.
— А она больше не будет? — опасливо спросил Марат. — Мне кажется, я ей не очень понравился.
— Ты только держи в руках бутерброд, и она мигом тебя полюбит, — ответила ему Юля. — Она за кусок сыра или колбасы с кем угодно подружится.
Марат на всякий случай опасливо подобрал обе ноги на стул и кивнул головой.
— Выпускай!
Ника вылетела из туалета словно ракета. И тут же стрелой помчалась на кухню, где, забыв обо всех своих отличных охранно-сторожевых качествах, охотно принялась лакомиться кусками бутерброда, которыми угощал ее в знак примирения Марат.
— Какая у тебя беспринципная собака! — закончив кормежку, неожиданно восхитился Марат и, обращаясь к Юле, пояснил: — Она только что готова была меня загрызть. А теперь хвостом машет и с рук ест. Скажи, ты что, тоже такая же?
Юлька неожиданно почувствовала приступ раздражения. Что он себе возомнил? Ну, притащил веник из роз, покусали его немножко, потом вкусными бутербродами угостили. Так и что с того? Нельзя же только на этом основании строить какие-то выводы.
— Что ты себе возомнил? — возмутилась Юля.
— Не смей оскорблять Нику! — добавила Мариша.
Ника лишь тявкнула.
— Молчу, молчу! — испугался Марат. — Никакой критики. Одни восторги!
И он начал молча пить кофе. Подруги тоже пили и молчали.
— Я ведь к вам пришел не просто так, — произнес Марат. — Цветы — это только предлог. Я пришел вас предупредить.
— Что? — насторожились подруги. — О чем?
— Я так понял, девочки, что вы все никак не желаете унять свои сыщицкие инстинкты, — произнес Марат.
— О чем ты? — сделала круглые глаза Юлька.
Но Марат на эту удочку не попался.
— Что вы затеяли? — спросил он ее в лоб. — К чему все эти расспросы про адвоката? Звонки ментам? В частности, Никите. Не отрицайте, вы все время выуживаете у него подробности официального расследования. Ведь так?
— Ну да, — кивнула Мариша. — И что с того? Нам просто интересно.
— А еще вы все время где-то пропадаете и ничего не объясняете, где были. Все это наводит на мысль, что вы решили найти убийцу Аньки самостоятельно. Так? Верно я вас раскусил?
— Что ты! — изобразив самое искреннее возмущение, ответила Мариша. — Мы просто полюбопытствовали один разок. А что, нельзя?
Марат испытующе посмотрел на нее.
— Знаете, любопытство еще никого до добра не доводило, — веско произнес он. — Так что я вам от всей души советую, не вздумайте копаться в этих грязных делах. Юля, ты меня слышала?
— Конечно, милый, — откликнулась Юля, так что было не понять, что она имеет в виду.
То ли, что слышала, не глухая ведь, то ли решила послушаться совета Марата. Во всяком случае, Марат понял ее так, как ему было удобней.
— Вот и отлично! — повеселел он. — Ладно, мне уже пора. Поеду.
Он встал, и его лицо перекосило от боли.
— Вот черт! — резко выдохнул он. — Здорово она меня грызанула. Не знаю, как и поеду. Прямо беда!
И он, хромая, двинулся к выходу. Юлька отправилась его проводить. Она уже простила Марата и теперь даже предложила ему свою помощь, чтобы добраться до офиса.
— Не надо, — гордо отказался Марат. — Сам доеду!
Но не успели подруги немного передохнуть и убрать следы разрушений, которые остались после Никиной атаки на Марата, как в дверь снова позвонили.
— Да что за утро такое! — взбесилась Юлька. — Кого опять принесло?
Это был опять Марат. На этот раз он был без цветов и вел себя очень тихо.
— Не могу управлять машиной, — плаксиво пожаловался он Юльке. — Нога совсем не слушается. Может быть, ты сядешь за руль, как и предлагала?
— Конечно! — заторопилась Юля. — О чем речь! Прямо сейчас пойдем! Только себя в порядок приведу.
— Я с вами! — вызвалась Мариша и тоже отправилась приводить себя в порядок.
Марат сидел на кухне и скучал. Примерно через полчаса он начал проявлять первые признаки нетерпения.
— Вы еще долго? Я и так уже опаздываю.
— Сейчас, сейчас! — выглянула из ванной комнаты Юлька. — Один глаз осталось накрасить.
— Поторопись, — капризно произнес Марат.
— Не говори под руку! — рассердилась Юлька.
Хотя чего сердиться. Давно пора было бы уже привыкнуть к тому, что самый сильный мужик, стоит ему немного прихворнуть, немедленно превращается в беспомощного, но крайне избалованного младенца. Просто чудеса в цилиндре! Кио и Копперфильд отдыхают!
Наконец подруги были полностью готовы, Ника накормлена и выгуляна. А Марат к этому времени уже окончательно уверился, что он на этом свете не жилец. Нога у него воспаляется, пульсирует, болит. И конечно, завтра у него начнется уже гангрена.
Да что там завтра! Она уже начинается. Он чувствует! Нога отваливается! Кошмар! Ужас!!!
— А потом я умру в жесточайших мучениях, так и не приходя в сознание, — печально заявил он, закончив рыдать.
При всем этом к врачу Марат ехать отказывался просто наотрез.
— Не поеду! Чего уж там, знать, судьба у меня такая, — скорбно проронил он. — Ничего не скажешь, заехал к любимой девушке. Вот ведь как оно бывает! Не думал, что так обернется.
Садясь в машину, он стонал уже в голос.
