Доминик Сильвен - Кобра
Кобра застыла на мгновение со шприцем в руке. Она понимала, что самое лучшее, что она может сделать, - это быстро убить этого человека и еще быстрее скрыться. Но она не могла оторвать глаз от его лица. Оно было довольно приятным. На вид лет тридцать, не больше. И было в этом лице что-то… таинственное. Она увидела на столике возле кровати круглые очки в металлической оправе. Невероятно, но точно такие же были у Венсана. На столике еще стояла фотография в рамке. На ней вполне здоровый мужчина с очками на носу улыбался, рядом улыбались светловолосая женщина и двое детей. Мальчик и девочка. Полный идиотизм - ставить фотографию у изголовья человека, который не может ничего видеть, подумала Кобра, представляя себе жену капитана Шеффера эдакой дурой. Она так легко пошла на контакт по телефону. Но ребятишки очень милы. В особенности мальчуган, у него такие же очки, как у отца.
Ее муженек никогда не хотел детей. А ей очень хотелось детей от Венсана. За несколько лет до встречи с ним, вообще до всего, она прочитала об одной англичанке, которая родила ребенка в пятьдесят один год. Тогда это произвело на нее отталкивающее впечатление. Но после знакомства с Венсаном она уже все воспринимала иначе.
«Да что же это со мной?» Она постаралась сосредоточиться. Глубоко вздохнула и вспомнила себя на фотографии: мускулистая, гибкая, взгляд жесткий, как и хотел Ньютон. Хотел и добился. И эта белизна вокруг нее. Совершенная белизна. Она выдохнула, снова вздохнула. Глубоко. Вот так. Еще.
И все же до чего трогательны эти очки на ночном столике и на носу у мальчугана! Она даже представила себе толстую англичанку пятидесяти одного года и младенца, лежащего на ее дряблом животе. И опять очки, очки. Хрупкие очки Венсана. Ее воображение вновь сыграло с ней шутку. Исподволь оно подталкивало ее к тому, чтобы совершить что-нибудь нелепое, странное, поэтическое. Внутренний голос говорил ей: возьми очки, надень их на молодого человека и поцелуй его. Ты увидишь, что произойдет чудо. Он проснется. И первым его словом после долгого сна будет «Дани!». Ну посмотри же на него, посмотри хорошенько, неужели ты не видишь, как он удивительно похож на Венсана?
37
Брюс не стал ждать, пока она выключит мотор. Он уже мчался через автостоянку к большой стеклянной раздвижной двери, ведущей в ярко освещенный холл. Концом сапога Левин отвела упор, чтобы установить мотоцикл, сняла каску и обвела взглядом стоянку. Неподалеку мужчина сел в кабину грузовичка и тронулся с места. Левин устремилась к освещенному холлу. Уже в нескольких метрах от входа она заметила, как появившаяся из боковой двери медсестра направилась к стоянке. В руках она несла постельное белье. Войдя в холл, Левин направилась к приемной и к человеку, звонившему по телефону.
Внезапно она остановилась. Медсестра с бельем в руках… Зачем ей самой тащить всю эту кучу, когда множество прачечных, обслуживающих госпиталь, должны забирать грязное белье и привозить чистое? Она развернулась и побежала к стоянке. Все спокойно, никакого движения. Медсестра исчезла. Тут Левин услышала шум двигателя и увидела, как одна из машин тронулась с места. За рулем, кажется, женщина. Левин побежала к постовой будке, миновала ее, повернулась, вынула из кобуры пистолет. Машина резко затормозила.
- Что вы делаете! - закричал выбежавший из будки привратник.
- Полиция! В сторону!
Машина двигалась прямо на нее. Левин выстрелила. Пуля прошла через ветровое стекло в двух сантиметрах от головы женщины. Левин не хотела ее убивать, она хотела только ее остановить. «У нее каменное лицо», - подумала Левин, отскочив в сторону. Машина продолжала двигаться. Левин выстрелила в правое переднее колесо. Машина заскользила по асфальту. «Меган», - подумала Левин и продырявила пулями оба задних колеса. «Меган» врезался в автомобиль, стоящий у края тротуара.
Дверца открылась, женщина высунулась из машины. Вид у нее был растерянный и вместе с тем решительный. Странное сочетание. Черные волосы, убранные в слегка растрепавшуюся прическу, темные глаза. «Дани Лепек», - подумала Левин. Мартина видела ее только раз, мельком, на улице Удино, но это могла быть только она. Ее левая рука по-прежнему находилась в машине. Левин вспомнила об исчезнувшей «беретте».
- Полиция! - крикнула Левин - Бросай оружие!
В это мгновение Мартина подумала о том, что она в жизни никого не убила. Не смогла. Тот букет она бросила руанской старухе в лицо: «Это не от тетушки Анни, это от Клотильды, моей матери. Она прислала его тебе из страны мертвых!» Чудно, она так и сказала: «из страны мертвых», хотя было это до знакомства с Антоненом. Старуха пришла в смятение, как-никак прошло уже тридцать лет. Левин не убила ее. Этот барьер она не перейдет никогда. С той поездки в Руан, благодаря Руану она была в этом уверена.
Она услышала позади себя голоса. Наверное, персонал госпиталя или удивленные прохожие.
- Уберите людей! - прокричала Левин привратнику. - Быстро, она вооружена!
Ошалевший охранник срывающимся голосом принялся отгонять публику. Какой-то молодой мужчина воскликнул:
- Круто! Баба с пистолетом!
Дани наконец пошевелилась. Она медленно подняла руку, в которой держала пистолет. Она была явно не в себе.
- Брось это! - крикнула Левин.
Дани посмотрела на нее, потом на пистолет.
- Брось его, и все будет хорошо. Обещаю тебе.
Женщина бросила оружие на тротуар, оно упало рядом.
- Толкни его ногой ко мне, - сказала Левин и медленно двинулась вперед.
Спустя несколько секунд женщина повиновалась. Глаза у нее были какие-то странные, но красивые. Алекс говорил, что ей пятьдесят один год. Столько же было бы Клотильде, если б не болезнь. Лицо этой женщины, годившейся ей в матери, выражало бесконечную печаль.
Левин наклонилась, чтобы поднять пистолет. «Беретта»? Ну разумеется. Оружие Марко Ферензи, о котором говорил Федерико Андрованди. Она заткнула его сзади за пояс. Позвала привратника, бросила ему наручники. Тот сразу понял, что от него требуется. Ему тоже было лет пятьдесят, руки у него дрожали, так что он даже не сразу смог надеть наручники на Дани Лепек. Вместо того чтобы отвести ей руки за спину, он сковал их наручниками спереди. Левин решила, что это не имеет значения, поскольку Дани теперь безоружна. Затем она позвонила Алексу Брюсу. Алекс ответил не сразу, а пока Мартина ждала, ей казалось, что ее нутро вот-вот разорвется на части. В голове не помещалось, что Виктор мог уснуть навсегда. И Алекс… Алекс…
- Алло!
По его голосу она поняла, что Виктор жив. Она объяснила, что арестовала Дани Лепек и ущерб от операции невелик. Всего две машины. Он рассмеялся - результат нервного напряжения. Ей тоже хотелось смеяться. Закончив говорить, она увидела бледное и серьезное лицо Дани Лепек. Женщина, которая, наверное, в молодости была красавицей, сказала:
- У него такие же очки, как у Венсана. И лет ему столько же.
- Эскулап! ЭС-КУ-ЛАП! ЭСКУЛАП!
- Что он говорит? - спросил врач-стажер.
- Эскулап, Эскулап, Алекс! Эскулап!
Алекс Брюс склонился над постелью Виктора Шеффера, держа его за руку. Капитан безостановочно вертел головой в обе стороны. Немного поодаль стояла в волнении группка людей. Кроме стажера-врача, среди них были обе медсестры, пострадавшие от Дани Лепек, но уже пришедшие в себя, кто-то из санитаров - тот, которому она нанесла несколько ударов, все еще был без сознания, и Катрин Шеффер. Она примчалась в больницу с двумя детьми, не найдя в такой час никого, с кем их можно было бы оставить. Она догадалась сказать им, чтобы они легли на заднее сиденье, и охранник при въезде их не заметил. Детям до двенадцати лет посещение госпиталя запрещено, особенно во внеурочное время. Алекс Брюс не понимал, откуда у нее еще берутся силы живо рассказывать все эти детали.
- А что сказал папа? - спросил младший Шеффер.
- Эскулап! Эскулап!
- Он сказал «Эскулап», - объяснила ему его старшая сестра.
- А что это значит?
- Не знаю.
- Ну скажи мне, скажи!
- Эскулап!
- Это ругательство?
- Не знаю.
Парень-санитар что-то помнил о римском боге врачевания, но не был уверен и предпочел ничего не отвечать мальчугану с забавной мордашкой. И в очках, заклеенных красным пластырем. Вот люди, нашли чем заклеивать!
38
Дани Лепек непрерывно курила, сидя на заднем сиденье машины, которую Левин вызвала из комиссариата на авеню Домениль. Дождь кончился, и оба стекла правой дверцы были опущены.
- Я все начну сначала, - сказала Дани Лепек. - Мне спешить некуда.
- Что начнете? - спросила Левин, поворачиваясь к ней.
Левин сидела впереди. Комиссар полиции в ожидании момента, когда Алекс выйдет из госпиталя и можно будет ехать, пошел покурить на свежем воздухе.
- Убью Жюстена и Федерико. Как убила других.
- Тех, кто уничтожил Венсана Мориа?
- Венсана убил Федерико. По приказу Марко и Жюстена.
