Чингиз Абдуллаев - Фактор страха
Вспомните, Гарибян говорил, что отпечатки пальцев подделать невозможно. А там был сгоревший труп. Стал бы Кочиевский думать о своем трупе после того, как застрелился? Вряд ли. У полковника всегда была железная логика. Приятно иметь дело с достойным противником. Хотя сегодня он заставил меня дважды переодеваться. Он знал, где я живу, знал, в какой больнице Вейдеманис, и еще множество всяких деталей, известных лишь ему одному. Экспертиза установила, что он поджег машину и в этот момент застрелился. А я думаю, что он застрелил какого-то беднягу, подбросив труп в машину, и сжег ее, чтобы замести следы.
– Вы меня почти убедили, – сказал Романенко, – но, если это действительно Кочиевский, вам грозит нешуточная опасность.
– Нет. Пока нет. Галкин не рискнет звонить ему прямо сейчас. Подождет до утра, чтобы найти другой телефон. Наши разговоры о телефонных распечатках его явно смутили. Он найдет способ связаться завтра с «погибшим» полковником. Но если я прав, совершенно непонятно, почему Кочиевский все еще в Москве. Что ему нужно? Почему он так упорно поддерживает Чиряева? Почему свел Галину с Хатылевым и следит за расследованием дела? Почему не угомонится? Почему?
– И вы знаете ответы на все эти вопросы?
– Знаю. Деньги. Ради них он воскрес и готов буквально на все. Ему плевать на Чиряева. Он использует Галкина, играя на его честолюбии. Но главное для него – три миллиона долларов. Я понял, почему он стремится избавиться от меня. Я фактор страха. Он боится только меня. Однажды он проиграл мне, имитируя самоубийство. Теперь ему нужно меня убрать, чтобы без проблем завладеть деньгами. За три миллиона долларов он будет драться. Этим и объясняется его интерес к вашему расследованию и желание освободить Чиряева. Ради этого он и устранил Труфилова. Ему нужен живой и невредимый Чиряев, чтобы завладеть тремя миллионами долларов. Он собирается обмануть всех и знает, что только я могу ему помешать.
– Вы уже помешали, – сказал Романенко, – знаете, мне бы хотелось взять вас к нам на работу. Вы ведь юрист по профессии.
– Все не так просто, – усмехнулся Дронго, – вы же знаете, что это невозможно.
– Теперь я уверен в успешном завершении нашего расследования, – сказал Романенко.
– Пока не надели наручники на всех чиновников, связанных с Ахметовым, говорить об этом рано.
Москва. 13 мая
Этой ночью он остался в своей квартире совершенно один. Несмотря на его возражения, Романенко приказал оставить у дома охрану с офицерами ФСБ на всю ночь. В третьем часу, уже собираясь лечь, Дронго спустился вниз и увидел, что оба офицера мирно спят в машине. Он постучал в стекло.
– Что случилось? – спросил один из них, моментально проснувшись.
– Можете ехать домой, – сказал Дронго, – вам разрешено. Звонил Романенко.
– У нас свой начальник, – возразил, протирая глаза, второй офицер.
– Он тоже звонил, – отмахнулся Дронго, – уезжайте. Спасибо за все.
Он поднялся наверх и лег спать. Утром проснулся в одиннадцать часов, радуясь, что никто его не разбудил. Прошел на кухню, заварил чай, выпил чашку, побрился, оделся и уже собрался уходить, когда заработал подключенный к Интернету компьютер.
– Ты все-таки меня вычислил, – передал полковник.
«Молодец Галкин, – усмехнувшись, подумал Дронго, – нашел-таки возможность сообщить Кочиевскому, что я его разоблачил».
– А ты думал, у меня ничего не получится? – спросил Дронго.
– Ты очень везучий, – сказал полковник.
– Надеюсь, мой компьютер не взорвется? – спросил Дронго.
– Ты еще и шутник. Не боишься меня? Вдруг я стою у тебя за дверью?
– Не боюсь. Тебе только что сообщили обо мне. Ты думал, меня уже нет, но ошибся.
– Чего ты хочешь? – спросил полковник.
– Ты знаешь чего, – ответил Дронго, – помочь Романенко завершить расследование. И знаю, чего хочешь ты.
– Тогда не будем друг другу мешать.
– Не получится. Я тебе не верю.
– Ведь можно договориться, – сказал полковник.
– После того, как ты столько раз на меня покушался?
– А ты меня убил, – сказал Кочиевский, – мои родные считают меня мертвым. Мне тяжелее, чем тебе.
– Ты сам себя убил, потом воскресил.
– Я не хочу начинать все сначала. С меня хватит. Я хочу исчезнуть из Москвы и никогда больше здесь не появляться.
– На каких условиях будем договариваться? – спросил Дронго. Он вдруг вспомнил про Зиновия Михайловича, поднял трубку, набрал нужный номер.
– Прежде всего ты должен согласиться на переговоры.
– Нет. Прежде всего ты мне скажешь, на каких условиях собираешься вести переговоры. Чего именно хочешь?
В это время Зиновий Михайлович снял трубку и Дронго быстро сказал ему:
– Он сейчас связался со мной. Постарайтесь выяснить, где он находится.
– Если я скажу, чего хочу, ты поймешь, чего я не хочу.
– Не нужно хитрить. Говори условия.
– Ты оставляешь меня в покое на два дня, после чего я сдаю тебе всю компанию. Всех покровителей Ахметова. Согласен?
– Давай наоборот. Ты сдаешь мне всех покровителей Ахметова, а я тебя не трогаю два дня.
– Исключено.
– Тогда не обещаю тебе спокойной жизни.
– Напрасно ты ввязался в эту игру, рано или поздно проиграешь. Задействованы слишком мощные силы.
– Не люблю сдаваться в середине игры, думаю, еще не вечер. Посмотрим, что будет дальше.
– Тебе все равно не дадут закончить расследование, давай договоримся по-хорошему.
– Мне нужны имена и факты.
– Тебе никто не говорил, что ты упрямый идиот?
– Зачем ты послал своих боевиков в больницу? – вопросом на вопрос ответил Дронго. – Это ведь была глупость.
– Это киллеры Чертежника пришли отомстить тебе за Хашимова. Мой киллер никогда не ошибается, ты это знаешь.
– Гарантирую тебе один спокойный день в обмен на твоего киллера.
– Не поменяю его даже на три. Это моя страховка на крайний случай.
– Опять офицер КГБ. Или на этот раз МВД? Ты ведь не любишь иметь дело с уголовниками.
– Догадайся сам, – полковник явно занервничал, – у тебя слишком богатое воображение. Ты слишком много знаешь. Тебе пора умереть.
– Не согласен, поскольку не в пример тебе не смогу воскреснуть. Кого ты убил, кого подставил вместо себя?
– Никого. Это был я.
– Не рассказывай сказки. Я не поверил в обгоревший труп, потому что знаю, на какие подлости ты способен. Тебе нужно было сжечь труп, чтобы не было отпечатков пальцев.
– Не лезь не в свое дело.
– Значит, это был кто-то другой? Я ведь могу потребовать эксгумации трупа. Представляешь, какой поднимется скандал?
– Не нужно. Мои родные и так настрадались. Ты ведь человек гуманный.
– Кого ты убил?
– Бомжа. Обычного бомжа. Он даже не понял, как все случилось. А потом я вырвал свои коронки и бросил в машину. Пришлось лечить зубы, но это было убедительно. Кроме тебя, все клюнули. Я даже ходил на свою могилу, носил цветы. Ощущение необычное. Не хочешь попробовать?
– Не хочу. Мне и на этом свете неплохо. И у меня нет под рукой бомжа. Помнишь, ты говорил, что я не найду Труфилова. Но я его нашел.
– А я его убил.
– Теперь я найду тебя.
– Не успеешь. Я тебя убью. Ты мне очень мешаешь.
– Зачем тебе нужна женщина Чиряева?
– Не скажу. Ты и так слишком много знаешь.
– Теперь ты до нее не доберешься. Она под надежной охраной. Все женщины, за которыми ты охотишься, под охраной.
– Ничего, кого нужно, я...
С экрана исчезло изображение. Дронго подождал с минуту – ничего. Еще через минуту позвонил Зиновий Михайлович.
– Он применил специальный код, невозможно пробиться. Как только я попытался взломать его шифры, он сразу отключился.
– Понятно. Даже приблизительно нельзя определить, откуда он звонил?
– Пытаюсь. Он выходит на вас через спутник и кодирует свои сигналы. Очень трудно.
– Постарайтесь. – Дронго положил трубку, взглянул на часы. Половина двенадцатого. Позвонил Романенко.
– Есть какие-нибудь новости?
– Лучше бы их не было, – сказал Всеволод Борисович.
– Опять что-нибудь случилось?
– На рассвете сожгли агентство Шпицына, предварительно оглушив одного из охранников. В городе идет настоящая война. Звонили из прокуратуры. Считают, что часть вины за это лежит на нас. Хорошо бы арестовать этого Чертежника. Если его киллер, которого вы ранили в больнице, даст против него показания, я его немедленно возьму под стражу.
– Ни в коем случае, – возразил Дронго, – нужно дать им два дня. Они пока выжидают. Это еще не война. Скорее разведка боем. Вы обратите внимание, охранника не убили, а только оглушили. Они ждут, когда Чиряев заплатит долг. Два дня ничего не предпринимайте.
– Прокурор города может дать санкцию на арест Чертежника без моего ведома. Все и так знают, что идет борьба между группами Чиряева—Галкина и наркоторговцами, контролирующими это прибыльное дело.
– Уговорите его не торопиться. Скажите, что вам нужны всего два дня. Надо дать им возможность себя проявить. Вы сообщили в ФСБ, что необходимо установить контроль за казино «Мажестик»?
