Аркадий Гендер - Проксима лжи
— Понял вас, пятый, — ответили в рации. — Советую более внимательно изучить ориентировку. Там госномер указан неточно, но марка машины — совершенно конкретно. Ауди «А-восемь» прошлого года выпуска от второй по счету «сотки» отличается, как зима от лета. Проверьте у водителя и пассажиров документы, машину на угон и, если «ноль», отпускайте.
— Понял вас, первый, — неохотно ответил помидор, надвигая фуражку на самые брови. — Конец связи!
Автомат перестал упираться Федору в спину, он принял нормальную позу и размял затекшие ноги. Весело подмигнул Кате — кажется, пронесло! Но, как всегда, после решения неожиданной сиюминутной проблемы сразу навалились все остальные, старые. В обменке на Маяковке, до которой было рукой подать, они явно уже пролетели, на часы можно было даже и не смотреть. Да и не хотелось. Еще какое-то время у них проверяли документы, переговаривался по рации помидор, проверяя Ауди на предмет всевозможных угнанностей. В общем, когда к ним, уже порядком подзамерзшим, переваливаясь, подошел майор-помидор с толстой пачкой всех их документов в руках, было уже двадцать пять минут девятого.
— В общем, граждане, ошибочка вышла, — сказал он, протягивая документы Федору. — Идет операция «Вихрь-Антитеррор», и по внешним данным вы оказались похожи на террористов. К тому же ехали быстро. Так что, извиняюсь, конечно, но прошу отнестись с пониманием.
— Да, конечно, мы понимаем, — один за всех покивал уму головой Федор.
Он не хотел вкладывать в эти свои слова хоть какого-нибудь сарказма, — ему не интересно было сейчас ерничать перед эти комком жира с вертолетной площадкой на голове. Но, наверное, не получилось, потому что помидор очень внимательно и зло вдруг посмотрел Федору в глаза и сказал внятно:
— Спасибо бы сказали, что мордами в снег вас всех не положили!
Он рывком забрал с капота свое орудие производства и властно махнул своим лимончикам — уходим! Те, как патроны в обойму, повскакивали в кузов, и уазик, рыча, отъехал, обдав оставшихся удушливым низкооктановым выхлопом.
— М-да, прогнило что-то в королевстве датском! — задумчиво процитировал Шекспира Алексей Николаевич, глядя ему вслед, и озабоченно повернулся к Федору и Кате: — Ну, что, поехали время наверстывать?
— Я бы покурила, — вполголоса сказала Катя, зябко кутаясь в воротник дубленки. — Меня колотит всю.
— Две минуты, — улыбнулся супер-водителю Федор. — Некуда особо уже спешить.
Тот виновато развел руками, — мол, что ж, жаль, я сделал все, что мог — и полез в машину. Катя достала из кармана сигареты и зажигалку, но высечь искру у нее не получалось — так тряслись руки. Федор вынул зажигалку из ее ледяных пальцев, дал прикурить, поплотнее запахнул ей на груди дубленку.
— Да, крупно повезло, — покачал головой он. — Второй раз за сегодняшний день!
— Какой первый? — спросила Катя, глубоко затягиваясь.
— Ну, с машинкой-то счетной, — подняв брови, пояснил Федор. — Повезло, что удалось доказать, что машинка сломанная была.
— Она не была сломанная, — сказала Катя, стуча зубами, отчего сигаретный дым вместе с паром от дыхания вырывался из ее рта прерывистыми затейливыми завитками. — Она была как раз уж слишком даже не сломанная.
— В смысле? — не понял Федор. — Как не была? Но ведь ни те, ни те деньги не прошли через нее?
— Ни те, ни те и не должны были пройти, — ответила Катя. — Правда, только после того, как Сережа, когда ловил машинку, своими музыкальными пальчиками случайно включил кнопку инфракрасного детектора. Я только сейчас поняла это.
На современных деньгах есть много степеней защиты, — пояснила Катя, — в том числе так называемые метамерные ИК-контрастные краски. На российских деньгах они присутствуют на банкнотах всех номиналов, на долларах США — только на последних «цветных» пяти-, десяти- и двадцатидолларовых купюрах. На сотках — только тех, которые выпущены после 1999 года. Подделать метамерные краски пока еще никому не удавалось, по крайней мере Катя фальшивок, которые бы проходили через инфракрасный детектор, еще не встречала. Тот, кто подделывал доллары, которые оказались у Федора, прекрасно знал это, поэтому все они датированы 1998 годом. Зная это, Катя заранее отключила инфракрасные датчики и на счетной машинке, и на детекторе. Сережа же случайно этот датчик при падении машинки включил. Катя, растерявшись, сначала долго не могла понять причину, почему деньги не проходят, а потом — как ИК-сканирование оказалось активированным.
— Но ты ведь поняла же в конце концов, в чем причина, верно? — переспросил в недоумении Федор. — Почему же ты тогда просто не объяснила все это Сереже? Или просто снова не щелкнула тумблером?
— В той ситуации, если бы я что-то стала менять в настойках машинки, Сережа вполне мог бы меня заподозрить в сговоре с тобой и отменить сделку, — резонно возразила Катя. — А на объяснение всего я потратила бы гораздо больше времени, чем просто показав, что машинка не работает. Сережа — не Спиноза совсем, ему чем проще, тем доходчивее.
— Ну, да: то, что можно понять посредством меньшего, не следует понимать посредством большего! — усмехнулся Федор. — Один умный мужик по фамилии Оккам вывел этот принцип торжества человеческой ограниченности еще веке в четырнадцатом! Но ты ведь говорила, что на российских рублях тоже есть эти самые метамерные краски? Почему же их машинка не забраковала?
— На купюрах всех номиналов, начиная с десяти рублей, — уточнила Катя. — Пятерки — единственные, на которых их нет. Пятирублевые купюры вообще уже давно не печатают, заменяют монетами. Видимо, какое-то их количество зависло в банке, вот дежурный кассир и решил «впарить» их тебе по случаю срочности. Что ж, сами и напоролись.
Который уже раз за двое последних суток, что он снова знал Катю — все ту же, но и совсем другую, Федор поймал себя на том, что восхищается ею. Он шагнул к ней, вынул из ее пальцев догоревшую сигарету, выбросил в снег. Взял в ладони ее вконец заиндевевшие пальцы, пахнущие дымом, поднес к губам и поцеловал. «Я люблю тебя, Катя!» — почувствовал, что должен сейчас и, главное, хочет сказать Федор, но успел произнести только: «Я…» Потому что зазвонил Катин телефон. Федор быстро посмотрел на часы — ровно двадцать-тридцать. Это мог быть только Шер-Хан. Сердце бешено заколотилось: Федор ждал этого звонка, и все же он оказался для него совершенно неожиданным.
— Да, — коротко ответил Федор. — Слушаю.
— Время истекло, — раздался в трубке низкий голос, от звуков которого у Федора мурашки пробежали по коже. — Ты собрал деньги?
— Да, — с полусекундной задержкой ответил Федор.
— Это хорошо, — сказал Шер-Хан. — Южный порт знаешь? На проходной скажешь, что идешь в сауну, — тебя пропустят. Машину оставишь снаружи, зайдешь в ворота пешком. Дойдешь до здания управления порта — это рядом. Слева от управления пустырь, посередине — фонарь. Встречаемся там ровно через час. Будешь ждать меня под фонарем. Ты все понял?
— Да, — в третий раз сказал Федор. — Как моя жена? Ты привезешь ее?
— Что, хочешь знать, вести с собой ментов или нет? — зло усмехнулся Шер-Хан. — Не знал, что произвожу впечатление дурака!
— Я никуда не обращался, — тихо и спокойно ответил Федор. — Я не враг своей жене и не хочу, чтобы моя дочь осталась без матери. Я просто хочу получить ее назад.
— Другие платят за то, чтобы избавиться от жены, а ты торопишься снова стать женатым человеком! — рассмеялся Шер-Хан, но сразу снова стал серьезным: — Твоя жена в надежном месте. Но ты можешь не сомневаться: если ты привезешь деньги, ты получишь ее назад. Шер-Хан — человек слова.
«Ну, вот и все, — устало думал Федор, невидящим взглядом глядя на потухший дисплей мобильника. — И что теперь делать, как объясняться с этим, блин, человеком слова, черт бы его драл?! Типа: «Слышь, генацвале, пятнадцать процентов от оговоренной суммы рублями не возьмешь, а то я тут не успел малость?!» А он в ответ: «Да в натуре нет проблем, брателло, только мне деревянные без надобности, ты их себе оставь, а я просто от жены твоей тоже пятнадцать процентов оттяпаю, и — квиты? Ты без какой части ее тела предпочитаешь дальше обходиться — без филе? Или, может, без грудинки?»
— Ну, что?! — с тревогой в глазах спросила Катя, дергая его за рукав.
Федор вздрогнул, отрываясь от этого чудовищного в своей фантасмагорической нереальности и в то же время парализующего, как страшный сон, виртуального разговора с Шер-Ханом. Нет, этот не будет торговаться. Этот скажет: «Ты не человек слова!» И — все…
— Встреча через час, все оставшиеся обменники из списка не по пути, — хмуро ответил Кате Федор, открывая ей дверь. — Поехали, может, по дороге попадется парочка.
— Куда? — лаконично поинтересовался Алексей Николаевич.
— В Южный порт, — ответил Федор и, спохватившись, что под этим обобществленным названием в обиходе московских водителей подразумеваются многие совершенно разные объекты, пояснил: — В сам порт. Я, надо признаться, знаю только, где в «Южке» рынок автомобильный, а вот в порту ни разу не был.
