Лариса Соболева - Принцесса-чудовище
Полицейские и пристав уехали, Марго вернулась в дом, где шел жаркий спор между Уваровым и де ла Гра.
– Я заберу мадемуазель Шарлотту, – заявил брат задиристо, что было на него не похоже. – Она моя невеста.
– Невеста не жена, – невозмутимо возражал профессор. – Что, если вы, сударь, захотите отказаться от своего слова?
– Вы сомневаетесь в моей порядочности?
– Отнюдь. Но случаются непредвиденные обстоятельства, вынуждающие нас поступать в соответствии с разумом, вопреки желаниям и чувствам.
Брат был зол. Еще чуть-чуть – и все присутствующие станут свидетелями дуэли. Марго, к тому времени придумав, как осуществить цель, вмешалась:
– Незачем спорить, господа. Ардальон Гаврилович приказал обитателям усадьбы не покидать ее. А коль ты, дорогой, опасаешься за жизнь невесты, я, так и быть, останусь с нею. Тем более что необходимо позаботиться о герцогине, моя помощь понадобится. Вы разрешите? – обратилась она к новой хозяйке усадьбы.
– О да, конечно, – сникла девушка. Видимо, ей было страшно оставаться в доме, где две ночи подряд закончились убийствами.
– В таком случае и я остаюсь, – заявил Суров.
– Прекрасно, – улыбнулась Марго. – Мадемуазель Шарлотта, комната для подполковника найдется?
– У нас много комнат, – кивнула девушка.
– Ну и я останусь, – последовало заявление от Уварова.
– Дорогой, жениху подобает находиться подальше от невесты, – сказала Марго, опасаясь за жизнь брата. И, увидев, что он собрался спорить, затараторила, не давая ему вставить слова: – Не огорчайся, будешь навещать нас каждый день. Да ведь и за нашей усадьбой необходим присмотр. Завтра привези мои вещи, я составлю список. Мадемуазель, разрешите пройти в кабинет, я видела там чернильный прибор и бумагу.
Суров незаметно кивнул другу: делай, что говорит сестра. Тот смирился.
В кабинете Марго настрочила список, затем подергала ящики бюро, надеясь отыскать что-либо полезное. Ящики оказались заперты, что характерно для недоверчивых людей. Герцогиня явно не доверяла близким. Почему?
Марго вышла с Суровым проводить брата. Конюх с перебинтованной головой подвел Гермеса, отдал повод Уварову и пошел к конюшне.
– Послушай, любезный… – попыталась остановить его Марго, но тот и ухом не повел. – Странный. Ладно, допрошу его позже.
– Марго, зачем ты остаешься в этом склепе? – проворчал Мишель. – Здесь опасно. И почему настаивала на моем отъезде?
– Обо мне не волнуйся, с Александром Ивановичем я ничего не боюсь.
– Я польщен, Маргарита Аристарховна, – засиял тот.
– И с Шарлоттой при мне ничего не случится, – продолжила она. – А вот тебе нельзя здесь оставаться, будешь только мешать.
– Что ты затеяла? – с беспокойством спросил Уваров. – Знаю я тебя – вздумала изобличить убийцу? Марго, ты рискуешь собою и Сашей…
– Мишель, хочешь, чтобы Шарлотта не пострадала? Тогда поезжай. Не забудь привезти сумочку из черного бисера, она лежит в верхнем ящике комода, в ней улики. Остальное соберет Анфиса.
– Слушай сестру, друг Уваров, – хлопнул его по плечу Суров. – А я уж не дам ее в обиду.
Мишель вскочил в седло и помчался домой.
– Александр Иванович, – быстро заговорила Марго, идя к дому, – как только все улягутся спать, приходите в мою комнату.
– Я же скомпрометирую вас!
– Ах, оставьте… Речь идет о жизни и смерти, что может быть важнее этого? Ну, хорошо, раз вы боитесь за мою репутацию, я сама приду к вам.
Лакей пригласил всех в столовую, Шарлотта появилась последней (она была уже в другом платье), пошла, видимо, к своему месту, но лакей отодвинул другой стул и жестом пригласил ее сесть во главе стола. Девушка колебалась. Марго догадалась, что там было место матери, поэтому подбодрила ее кивком головы. Смущаясь, Шарлотта села во главе стола, лакей принялся обносить господ блюдом, на котором дымились куски нарезанного мяса. Когда очередь дошла до Марго, она удивленно уставилась на блюдо:
– А где же вилка для мяса?
– Запропастилась куда-то, – ответил лакей. – Берите, ваше сиятельство, лопаточкой, все уж давно приноровились.
Ели молча, только приборы позвякивали. Марго косилась по сторонам, чувствуя себя не самым лучшим образом в компании мрачных мужчин. После трапезы лакей повел ее и Сурова на второй этаж в комнаты. Подполковник, предчувствуя бессонную ночь, прилег отдохнуть. Марго поискала Шарлотту, нашла в столовой, вид у той был печальный.
– Почему вы здесь одна? – подсела к ней Марго.
– Я всегда одна, привыкла. – Шарлотта помолчала, водя пальцем по скатерти. – Знаете, о чем я думаю? Ругаю себя. Я доставляла много хлопот, теперь же, когда матери не стало, поняла, как много она значила для меня.
– Потери учат нас понимать других людей. Наверное, это и есть жизненный опыт. Скажите, почему ваша матушка решила увезти вас?
– Она боялась, что меня обвинят в убийстве няни. – Девушка подалась к Марго, заговорила шепотом: – Она знала, кто убил няню.
– Герцогиня сказала вам, кто?
– Обещала сказать по дороге, но… И еще сказала, что, когда уеду, у нее будут развязаны руки.
– А в доме ничего странного не происходило?
– Как будто нет. Впрочем… – Шарлотта заговорила еще тише: – Я слышала ночью голоса. Мне это показалось очень странным, потому что в такое время все обычно спят. Я подошла к столовой, моя мать и какой-то мужчина в кабинете спорили…
– Голос мужчины вы различили?
– Нет. Я и мать узнала с трудом, а мужчина мало говорил.
– Тихо! – приложила палец к губам Марго и метнулась к дверному проему. Оглядев каминный зал, вернулась. – О чем шла речь?
– Не разобрала. Но обсуждалось явно что-то неприятное для матери. Вскоре она вышла, была напугана, велела взять необходимые вещи и через час сесть в карету, оставила мне часы. Мы слышали шаги в коридоре, мать взяла нож для разрезания бумаги… У меня создалось мнение, будто она готовилась встретить врага. Маргарита Аристарховна, скажите… тот, кто убил ее… в доме?
– Не знаю, – не стала пугать ее Марго. – Но ночью лучше не выходите из комнаты. Запритесь покрепче.
– Так и сделаю. Вы не могли бы проводить меня?
– Бедная моя… – погладила ее по щеке Марго. – Разумеется, провожу.
Нужно было пройти погруженный в полумрак каминный зал, а там… в кресле сидел фон Бэр, устремив на женщин ленивый взгляд. Марго и Шарлотта от неожиданности вздрогнули.
– Дамы, вы меня напугали, – забрюзжал он. – Я уж думал, по дому гуляет призрак моей убиенной сестры.
– Вы нас тоже напугали, барон, – сказала Марго. – Мы не слышали, как вы вошли…
– Потому что я привык ходить на цыпочках, сударыня. Моя покойная сестра создала здесь адскую тишину, а мне иногда хотелось, пардон, промочить горло, слегка побезобразничать. Ведь здесь тоска! Но сестра отказывалась понимать мои слабости. Простите, я вас задерживаю. Вы куда-то шли?
– Ваша племянница обещала дать мне ноты романсов, – солгала она. – Разрешите покинуть вас, барон?
Он махнул рукой, мол, идите, одновременно доставая из-за кресла графинчик с водкой. Сестры нет, кого бояться? Но привычка осталась, малейшее движение в доме заставляло барона содрогаться.
Когда Марго вернулась в зал, его уже не было. А была тишина, словно дом вымер и в нем поселились невидимые призраки, которые таятся до времени, из углов наблюдают за теми, кто бродит по комнатам. Дом был холоден, пуст, лишен жизни, с тяжелым воздухом. И главное – наполнен угрозой.
– Надо выпить чаю, – произнесла графиня вслух.
Придя на кухню, где кухарка, стоя к ней спиной, перетирала полотенцем вымытую посуду, Марго вежливо попросила:
– Голубушка, подайте мне чашку чая. (Никакой реакции.) Милая, вы слышите? Принесите чай…
– Она не слышит вас, – сказал вошедший следом фон Левенвольде.
– В этом доме принято появляться так внезапно? – пролепетала Марго, скрывая замешательство.
– Просто вы не привыкли к нашим особенностям. Кухарка глухонемая. Чтобы добиться от нее чего бы то ни было, надо оказаться перед ее глазами. – Он перешел так, чтоб кухарка его видела, и, подкрепляя слова выразительными жестами, сказал: – Две чашки чая. В гостиную.
Повернувшись к Марго, галантно поклонился, приглашая ее в зал. Она расположилась в кресле у камина, который горел здесь постоянно, почему-то не давая тепла, будто в нем не огонь был, а нарисована картина. Левенвольде устроился в кресле рядом, закинув ногу на ногу, и в упор, как товар на полке, рассматривал Марго, отчего та поежилась. Кухарка принесла чай, раздала господам. Левенвольде пил, продолжая оценивать Марго. Она уж собралась было преподать ему урок учтивости, как вдруг баронет произнес дружелюбно:
– Вы красивы, сударыня…
– Благодарю вас, – холодно отреагировала на комплимент графиня.
– И ваш брат недурен. Вы одобряете его выбор?
– Я приняла бы любой его выбор, – уклончиво ответила Марго.
– Означает ли это, что моя кузина вам не по нраву?
