Ирина Градова - Танец над пропастью
– У тебя руки холодные, – едва слышно пробормотал он. – Как ледышки.
– Это ты горишь, – возразила Рита. – Тебе нельзя так выходить из себя – до инсульта допрыгаешься!
Они были практически одинакового роста, и их глаза находились на одном уровне. Рита потянулась к нему первая, даже не думая о том, что будет дальше. Она коснулась губами его губ, пересохших от напряжения и долгого разговора, и провела по ним языком, пытаясь вернуть им мягкость. Игорь схватил ее за плечи и, прижав к стене, впился в ее рот, жестко и грубо, но в данный момент ей как раз этого и хотелось. Она отдалась на волю его сильных рук, не выказывая ни малейшего сопротивления, словно в ее теле не было костей, словно все оно состояло из мягкой, желеобразной массы, способной принять любую форму, какую бы он ни захотел. Именно здесь ее место, в его объятиях. Все эти годы, вдали от него, она ощущала гулкую пустоту внутри. С ним было нелегко – вряд ли легче, чем с отцом, но Игорь был ее половинкой, как бы банально это ни звучало. Они знали друг друга с детства, знали мысли и чувства друг друга, и, несмотря на годы разлуки, не стали чужими.
– Прости меня, – прошептала она, уткнувшись лицом в его свитер. – За мои подозрения, за то, как вела себя в последнее время… Ты заметил, что я все время перед тобой извиняюсь?
– А ты заметила, что я постоянно прощаю тебя?
– Как прощал папу?
– Но по разным причинам. Я никогда не любил его, как тебя… Я никогда и никого так не любил!
Она прижалась к нему, чувствуя, что готова так провести всю жизнь – не шевелясь, ощущая только его пальцы в своих волосах. Он еще раньше вырвал шпильки из ее «пучка», и теперь волосы свободно рассыпались по плечам и спине.
– Пошли куда-нибудь? – предложил он.
– Куда?
– Ко мне. Или в гостиницу. Или… да куда захочешь!
Она вспомнила те времена, когда они жили все вместе, а потому практически не имели возможности встречаться наедине. Денег на отель у них тоже не было, поэтому приходилось гулять по улицам или надеяться на доброту друзей и знакомых, знающих об их бедственном положении и время от времени предоставлявших свои квартиры на пару часов для интимного свидания.
– Может, домой? – спросила она. – Ко мне?
– Наталья Ильинична…
– Она будет только рада.
– Хорошо… Черт! – воскликнул он внезапно, похлопав себя по карманам джинсов. – Зажигалка осталась в гримерке. Я сейчас!
– Я пойду машину погрею! – крикнула она уже ему вслед.
Рита решила выйти через дверь кабинета, чтобы не столкнуться с толпой папарацци и поклонников Игоря, о которой предупреждал Миша. Ее «Фольксваген» стоял во дворе театра в гордом одиночестве: все артисты разъехались. Она открыла дверцу и плюхнулась на сиденье. В салоне было холодно, как в рефрижераторе, и она, включив двигатель, стала шарить рукой в поисках кнопки обогревателя сидений.
– Классно выглядишь с распущенными волосами!
Взвизгнув от неожиданности, она попыталась обернуться, но с удивлением поняла, что не может: чья-то сильная рука буквально вдавила ее в сиденье, а нос и рот оказались накрыты какой-то вонючей тряпкой. Господи, чем же это пахнет… Хлороформ!
Этот запах Рита знала по занятиям по криминалистике, но она не могла себе представить, что когда-нибудь испытает его действие на себе! Будучи достаточно сильной и спортивной девушкой, Рита полагала себя в состоянии справиться с нападавшим, однако на его стороне было «химическое» преимущество. Через несколько секунд у нее потемнело в глазах, а руки упали плетьми вдоль тела. Темное, удушливое облако накрыло Риту словно одеяло. Последним, о чем она подумала, было: ЭТОГО ПРОСТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!
Глава 17
Постепенно мгла перед глазами рассеивалась, и предметы обретали четкие очертания. Теперь сообразить бы, где она находится?
Рита попыталась пошевелиться и поняла, что не может: ее ноги и руки накрепко связаны. – Ну наконец-то очухалась! – услышала она знакомый голос. А ей уже начало казаться, что она ошиблась!
– Ми…тя? – с трудом ворочая языком, пробормотала она, глядя на расплывчатую фигуру напротив. Хлороформ оставил ожоги вокруг ее рта, и они страшно саднили, а на языке ощущался чудовищно горький привкус химиката.
Он приблизился и опустился на корточки.
– Ну как ты?
В его голосе звучала озабоченность. Рите казалось, что она героиня сюрреалистического фильма: вокруг знакомое окружение и люди, но на этом фоне события развиваются совсем не так, как можно ожидать.
– Почему, Митя? – только и смогла спросить она, сглотнув вязкую слюну и, почувствовав, что она застряла в горле, закашлялась.
Митя поднялся и подошел к графину с коньяком, который стоял на камине. Значит, она в Митином загородном доме? Плеснув в пузатый стакан немного жидкости медового цвета, он вернулся и поднес стакан к губам девушки. Она не стала сопротивляться и с благодарностью сделала пару глотков. Алкоголь обжег небо, но отвратительная тошнота отступила.
– Зачем ты это затеял? – спросила она, чувствуя, что голос обретает свое обычное звучание.
– Успокойся, – усмехнулся Митя, отпивая из стакана остатки коньяка. – Я не маньяк, если ты об этом подумала.
– Тогда поче…
– Ничего личного, поверь, – перебил он. – Я не пытаюсь отомстить… Хотя, пожалуй, стоило бы!
Значит, не месть. Тогда что же?
– Трудно было ожидать, – продолжил между тем Митя, – что ты, вопреки обыкновению, предпочтешь меня Байрамову – судьба всегда выбирает его, так почему с тобой должно быть иначе? Я не обманывался на этот счет. Но я решил, что Жаклин заняла твое место, а потому… Да ладно, что говорить о том, чего нельзя изменить! Но нам ведь было хорошо какое-то время, верно?
Самое страшное, подумала Рита, что он прав: еще недавно она чувствовала, что у них может что-то получиться, ощущала спокойствие в его обществе, но теперь, глядя на Митю, она не узнавала человека, за которого опрометчиво согласилась выйти замуж.
– Зачем ты меня похитил? – спросила она. – Связал…
– Вынужденная мера. Видишь ли, мне надоело все время находиться на вторых ролях. Я, именно я во всем поддерживал твоего отца, но он, занявшись новым шоу, удумал пригласить Байрамова! Подумать только, Байрамова, которого он выцарапал из какого-то ночного клуба, где тот учил девок крутить задницей у шеста!
Рита поняла, что не стоит объяснять Мите, чему на самом деле обучал танцовщиц Игорь – не самый подходящий момент!
– Байрамов, Байрамов – вечно один только Байрамов, как будто нет никого другого! Приперся сюда из какой-то Тмутаракани! Что, в Азербайджане театров нет? Да, твой папаша вытащил его из грязи, а как он его отблагодарил? Бросил в самый ответственный момент, дочку соблазнил, бабу увел… Когда он разбился, я, грешным делом, жалел его, сочувствовал – все-таки карьера рухнула…
– Ты же был его другом! – пробормотала Рита.
– Был, не стану отрицать, – кивнул Дмитрий, снова опускаясь на ковер и скрещивая ноги по-турецки. – Но дружить с Байрамовым тяжело – наверное, как и любить? – Он вопросительно взглянул на девушку, однако она видела, что ответа он не ждет. – В его тени можно спрятать слона: никто тебя и не заметит, когда рядом великий Игорь Байрамов! Как же хорошо все шло, пока он вновь не выплыл из небытия – господи, я и подумать не мог, что это произойдет! Сидел бы себе в своем Израиле, потом – в этом клубе гребаном, но нет, Синявскому приспичило заполучить Байрамова в свое шоу!
– Его хотели инвесторы, – пробормотала Рита. – Это из-за них…
– Да ерунда, какие инвесторы? Они понятия не имели, что Байрамов вообще еще по земле ходит – это твой папочка подкинул им идейку, а они, понятное дело, за нее ухватились обеими руками! Синявский даже не знал, может ли Байрамов танцевать, а уже отрядил тебя звать его в «Камелот»! Ну, ладно, я не возражал (тем более что это не имело смысла) – чувство вины перед Игорем наверняка сыграло здесь главную роль, но зачем ради него переставлять местами партии, увеличивать их или сокращать? И мне же еще пришлось его уговаривать вернуться… Ты, кстати, в курсе, что Ланселота должен был танцевать я?
Рита кивнула. Она узнала, только когда ей сказал дядя Егор. А вот сокращению партии Артура она сама была свидетелем: буквально на ее глазах отец урезал ее почти в два раза.
– Мне жаль… – проговорила она.
– Жаль?! А, какого черта, с кем я разговариваю – с папиной дочкой, подстилкой байрамовской! Я думал, за годы, что мы проработали с твоим отцом, он испытывает ко мне хоть какие-то теплые чувства, но Синявский, видимо, на это не был способен. Он всегда оставался самовлюбленным ублюдком. Однако Байрамова он уважал. Не знаю, любил ли – скорее всего, нет, ведь он никого не любил! Синявский знал, что Байрамов сможет вытащить любое шоу, но я ведь тоже мог! А потом он задумал сократить труппу…
– Откуда ты знаешь? Папа сказал об этом только Игорю!
