Фридрих Незнанский - Москва-Сити
Наверно, той самой бабочкой, от которой волка повело на сторону, стал казанский вестник. Калинченко, на которого уже невозможно было смотреть, красный, трясущийся от злобного возбуждения, как желе, вскочил в состоянии почти невменяемого нетерпения.
– Вы все сказали? – вкрадчиво спросил он подозрительно срывающимся голосом. – Если все, позвольте нам закончить наше закрытое производственное совещание, на которое мы, кстати, никого не приглашали!
Он обернулся ко всем, словно ища поддержки и в то же время явно не видя ничего своими безумными, белыми от бешенства глазами. А поскольку Турецкий, не поняв его намека, никуда не уходил, стоял, недоуменно глядя на него, Калинченко снова обратился персонально к нему:
– Вы что же думаете, что вы вашим вмешательством в дело что-то изменили по существу? Ничего подобного, господин Турецкий! Я удивляюсь, как вы еще могли сюда заявиться, после того как позволили себе произвести противоправные действия, нарушающие процессуальный закон!
Якимцев осторожно потеребил его за рукав, но Калинченко лишь злобно отмахнулся.
– Не смейте меня останавливать! – рявкнул он на следователя. – Мы не на кухне вопросы решаем, это служебное дело! Мало того что человек совершенно беспардонно вторгается в нашу работу, так он еще по праву принадлежности к вышестоящей организации начинает выдавать нам тут совершенно издевательские поучения!
– Послушайте, Юрий Степанович, – попробовал было остановить его опешивший Турецкий, – мне просто повезло, вернее, повезло нам всем, делу, я думал, вы порадуетесь вместе со мной… Я хотел помочь…
– Ох, господин Турецкий! – начал Калинченко вроде бы шутливо, но злобно прыгающие губы выдавали его истинное состояние. – Это вы моим подчиненным можете рассказывать про помощь, но только не мне! Вы когда стали надзирающим? Временным! – Последнее слово он произнес откровенно пренебрежительно. И уточнил, не дожидаясь ответа: – А по заборам, как вы нам тут рассказали, когда лазили?… – И снова не стал слушать ответа. – Ну и какое отношение имеет одно к другому? Вы ведь и когда собственным расследованием занялись, и сейчас – явно преследовали и преследуете какие-то свои цели. Разве не так? И цели эти, извините, не имеют никакого отношения к интересам дела, о которых вы нам тут… рассказывали. Но только, извините уж за провинциальную прямоту, не выйдет у вас ничего. Не на тех напали!… Нет, ну на самом деле, вы по собственному капризу вторгаетесь в работу следственной бригады, фактически дезорганизуете ее – и называете это помощью?! Мы все тут прекрасно поняли ваши намеки: мы работаем плохо и должны брать с вас пример – вы и талантливый, и везучий, и криминалистическую литературу, в отличие от нас, вахлаков, почитываете. Мы тут все рукава жуем, а вы случайно оказались на месте и столько сразу наработали, сколько нам и не снилось! Прекрасно! Только где гарантии, что это ваше импровизированное вторжение не в свое дело не предупредило преступников? Где гарантии, что они теперь не залягут на дно, спугнутые вашими высокоталантливыми импровизациями?! Вы уверены, что надо было изымать эти, с позволения сказать, улики? Ну а если они не имеют никакого отношения к нашему делу? А что, если преступники должны были к тайнику вернуться, а вы их своими бездумными действиями спугнули? Да и, вполне возможно, нас сбили со следа, наконец…
– Побойтесь Бога, Юрий Степанович, – прорычал Турецкий, изумленный этой неизвестно на чем выросшей злобой. Он вспомнил слова Меркулова насчет того, что хорошо бы о Калинченко по-товарищески позаботиться: дескать, на новом месте человек, здесь столица, совсем другой объем и темп работы и надо бы помочь человеку, пока он еще не огляделся. Эх, Костя, Костя… – Еще раз повторяю: я хотел вам помочь. Не принимаете помощь – дело ваше. Но по долгу службы я, как зональный прокурор, обязан контролировать это дело! А о вашем поведении я поведаю в Генпрокуратуре. – И, пожав плечами, Александр Борисович гордо двинулся к выходу.
Но клокотавшая в Калинченко неприязнь не давала ему расстаться с Турецким так просто.
– Нашкодничали, а теперь изображаете обиженную гордость? – вкрадчиво спросил он его в спину. – Вы вообще не имели права проводить какие-либо следственные действия! Я вас ставлю в известность: я вынужден буду подать рапорт нашему прокурору о нарушении вами УПК!
– Валяйте! – сказал Турецкий, с сердцем захлопнув за собой дверь – крепко его достала эта сволочь, подумал он, слыша как Калинченко разоряется, все еще срываясь на фальцет:
– Ишь, хваленый «важняк»! Ах, мы в Москве не такие, как везде! Всегда у нас так: кого надо – не хвалят, кого не надо – перехвалят так, что человек вообще перестает понимать, где небо, где земля…
Как ни противно было Турецкому, как ни тошно, однако именно в этот момент он вспомнил, что хотел, еще идя сюда, попросить кое о чем Якимцева. Эмоции эмоциями, а расследование не ждет!
Он снова распахнул дверь кабинета, из которого только что вышел, со злорадным удовлетворением заметив, что Калинченко испугался его возвращения, осекся на полуслове. Впрочем, старший советник юстиции тут же стер испуг с лица, уже хотел было продолжить свою арию, но Турецкий решительным жестом остановил его.
– Прошу прощения, – не без издевки, сказал он, – что помешал вам высказываться… Евгений Павлович, я хотел бы, перед тем как уйти, перекинуться с вами парой слов по делу, по которому я временно осуществляю надзор. Надеюсь, ваш шеф не станет возражать? – Он лучезарно улыбнулся, повернувшись навстречу ненавидящему взгляду Калинченко. Тот как раз готов был возражать, но почему-то у него хватило ума промолчать. – Значит, не будете? – сказал Турецкий, нежно беря подошедшего к нему Якимцева под локоть.
В коридоре он отвел его подальше от двери.
– Извините, Женя, кое-что хотел бы сказать именно вам… в дополнение к тому, что уже сказал на вашей оперативке. Давайте только расставим все точки над "и". Не в том дело, что, как говорит ваш шеф, я лучше работаю, а вы хуже или что я кого-то из вас собрался подсиживать. Глупость это…
– Да ну, Александр Борисович, – смущенно сказал Якимцев, – не берите вы в голову…
– Во-первых, не перебивай, – с улыбкой остановил его государственный советник юстиции третьего класса Турецкий. – Я все же старше по классному чину. Во-вторых, не обсуждай действий начальника без особой на то необходимости. Это мужчину не красит, согласен?
Младший советник юстиции покраснел, кивнул головой: согласен, мол.
– Так вот, повторюсь: мне просто повезло. Как говорится, случай. А случай, как известно, хотя и ненадежен, но зато щедр… Я старый волк, однако и сам с такой прухой не часто сталкивался. Но ведь и везение, согласись, просто так не возникает – оно приходит к тому, кто его честно добивается. Согласен?
Якимцев снова кивнул.
– Это было первое, что я хотел сказать, – подытожил Турецкий. – А второе вот что… Кто-то из твоей группы должен будет и дальше копать по связям Топуридзе, по фирмам, с которыми у него был контакт – тот самый контакт, который и породил роковой конфликт.
– Так ведь роем же, – немного удивленно сказал Якимцев. – Вы разве не слышали?
– Ну и молодцы, – уклонился Турецкий от ответа. – Чем сеть шире, тем лучше. Кто из ваших будет этим заниматься?
– Ну как – кто? Конечно же Леночка… Виноват, оперуполномоченный МУРа старший лейтенант Елагина.
– Я так и думал, – кивнул Турецкий. – Выходит, я не ошибся, когда обратился прямо к ней. Попроси ее уделить особое внимание и «Кванту», и «Стройинвесту». Отдельное внимание – их охране: что за фирма, кто за ней стоит, по возможности – прошлое руководителей, ну и так далее. В частности, знаешь почему? Не потому, что столько совпадений – там от них преступники ушли, тут ушли… А вот хотя бы почему… Ну, к примеру, охранники «Стройинвеста» пытались меня уверить, что те, кого они маленько побили у себя во дворе, были самые обычные бомжи. А вот шеф фирмы, в прошлом борец, чуть ли не мастер спорта, утверждает, что эти бомжи и алкаши показались ему такими крепкими, что по его прикидкам он один с ними бы не справился. Чуешь? Кто-то врет? Тогда кто именно и с какой целью? Понимаешь? И еще. Пока я там находился, этот Дворяницкий, генеральный директор, обронил что-то вроде того, что он с утра был в головном офисе. Один раз сказал, что этот офис на Якиманке, а другой раз, что он был на Тульской. Разведайте, что за головные офисы, хорошо? Ну и насчет «Кванта» примерно то же – охрана, кому фирма принадлежит, в какой, так сказать, круг входит… Я передал тебе протокол изъятия вещдоков и допросов этих лиц, но ты давай-ка передопроси их еще раз, подробно и детально. К допросу тщательно подготовься. Понял?
– Понимаю, – опять серьезно, как школьник, кивнул Якимцев. – Кстати, насчет «Кванта» мы уже.
И Турецкий порадовался: начальник следчасти дурак, да зато подчиненный у него золото. Рукава не жует малый, как сказал бы Калинченко. Напротив, на ходу подметки рвет.
